немного огня – середина пути (с)
Публикация VK
Публикация на Дыбре
СЛАВА! | ÉLJEN
Оригинальное либретто - Михаэль Кунце
Эквиритмичный перевод - Юлия Шарыкина
Акт 2. Сцена 1.
Перед кафедральным собором в Буде.
/продолжение/
В толпе наблюдается оживление. Все устремляют взгляды к задним балконам и пробиваются вперёд. Лукени пытается спасти от толпы свои сувенирчики.
читать дальше
ВЕНГЕРСКАЯ ДЕВУШКА:
Собор открылся!
МОЛОДОЙ ВЕНГР:
Месса закончилась!
ГОРОЖАНКА:
Идут!
Крестьянин начинает петь, и скоро толпа подхватывает его песню.
МОЛОДОЙ ВЕНГР:
Венгры, кончен век страданий!
Eljen, Eljen Erzsebet!
МУЖЧИНЫ:
Миротворцу распрей бранных –
Слава, слава Эржебет!
ТОЛПА, повторяя несколько раз:
Венгры, кончен век страданий!
Eljen, Eljen Erzsebet!
Прочь раздоры и обманы –
Слава, слава Эржебет! Эржебет!
ЛУКЕНИ, одновременно с толпой:
Венгры, Элизабет вам волю даст,
Но даром своим порядок мира пошатнёт!
На национализм будет новый век горазд,
И не удивляйтесь, что империя падёт!
ТОЛПА:
Исцелит все раны венгров…
ЛУКЕНИ, одновременно:
Ждёт анархия народы!
ТОЛПА:
Слава, слава Эржебет!
ЛУКЕНИ, одновременно:
Австрия падёт!
ТОЛПА:
Мы воспрянем, Габсбург сгинет!
ЛУКЕНИ, одновременно:
И старый мир погребёт!
ТОЛПА:
Eljen, Eljen Erzsebet!
Толпа отступает назад. Тени Смерти сопровождают Элизабет и императора Франца Иосифа от собора до кареты Смерти и оберегают их от толпы, будто та представляет для них опасность.
МУЖЧИНЫ:
Элизабет, Элизабет,
Элизабет, Элизабет!
ЖЕНЩИНЫ:
Элизабет, Элизабет»
ЛУКЕНИ:
Элизабет!
МУЖЧИНЫ:
Элизабет, Элизабет,
Элизабет, Элизабет!
ЖЕНЩИНЫ:
Элизабет, Элизабет!
ЛУКЕНИ:
Элизабет!
* Комментарий переводчика
читать дальше
Может показаться, что этот двухминутный эпизод - "Слава!" / Éljen - не настолько существенен, чтобы отделять его от двух других эпизодов, также входящих согласно либретто в первую сцену второго акта, но намного более запоминающихся. Однако именно он показывает ту самую венгерскую коронацию Франца Иосифа и Элизабет, вокруг которой строятся и "Китч" Лукени, и последующий дуэт Элизабет и Смерти "Если я хочу" / Wenn ich tanzen will. Более того: до Эссена-2001 никакого дуэта не существовало и в помине, и все акценты авторской трактовки значения венгерской коронации в жизни Элизабет и ее "старого мира" расставлялись именно этой сценой. И эти акценты вполне заслуживают внимания.
Но прежде, чем перейти к комментированию самого эпизода - пара бонусных замечаний к ремаркам, указанным в либретто к сцене "Китч", но по существу относящихся именно к венгерской теме, больше раскрытой уже в сцене "Слава!".
BUDA / PEST
В первых же строках, описывающих место действия, есть интересный нюанс: в названии сцены указано, что дело происходит "перед кафедральным собором в Буде", а в следующей ремаке - о коронации Франца Иосифа и Элизабет в Будапеште.
Это противоречие; пусть не по существу дела, но с формальной точки зрения. Дело в том, что современный город Будапешт, являющийся столицей Венгрии, был образован только в 1873 г. путем слияния трех городов - Буды, Пешта и Обуды (Старой Буды) - и поначалу даже назывался "Пешт-Буда", а не "Буда-Пешт".
Буда - это западная часть современного Будапешта на правом берегу Дуная, где находятся такие достопримечательности, как Будайская крепость, готическая церковь Матьяша (именно здесь состоялась историческая коронация Франца Иосифа и Елизаветы Баварской; сейчас в церкви так же стоит скульптура Елизаветы в ее коронационном наряде), Рыбацкий бастион и др. Именно этот город был столицей Венгрии с XIV века до середины XVI века, когда та стала частью Османской империей (столицей свободной Венгрии в тот период была Пожонь - нынешняя Братислава, столица Словакии). В конце XVII века Буда была освобождена Австрией и стала свободным городом, но статус столицы Венгрии вернулся к ней только через век - в конце XVIII столетия.
Обуда - это самый старый район современного Будапешта, расположенный на западном берегу Дуная и известный своими термальными источниками. До 1873 г. он был всего лишь предместьем Буды, но до этого у Обуды была очень бурная история. Во времена Римской империи здесь находился Аквинк - столица римской провинции Паннония; ее развалины (в т.ч. Гражданский амфитеатр и Военный амфитеатр) сохранились и по нынешний день. После завоевания этих земель гуннами здесь находилась ставка Аттилы ("Песнь о Нибелунгах" размещает здесь и легендарный замок Аттилы), и в то время "Старая Буда" называлась просто "Будой". В XIII веке город разрушило войско хана Батыя, и заново он начал отстраиваться чуть в стороне, вокруг Будайской твердыни. После этого и произошло разделение на "Буду" и "Обуду".
Пешт - это восточная, равнинная часть Будапешта, составляющая примерно 2/3 его территории. Именно здесь располагается Венгерский парламент, площадь Героев, проспект Андраши и многие другие достопримечательности. Как самостоятельный город Пешт известен с XII века, и в целом его история развивалась параллельно истории Обуды / Буды, от которой Пешт был отделен течением Дуная. Первый постоянный мост, соединивший Буду и Пешт, был открыт только в 1849 г. Им стал Цепной мост, он же мост Сеченьи - на момент открытия он считался чуть ли не технологическим чудом света. Впрочем, через несколько лет его обошел превосходящий по размерам Николаевский цепной мост - первый постоянный мост через Днепр в Киеве, но тот до наших дней не сохранился - был разрушен в 1920 г. польскими войсками.
STEPHANSKRONE
Еще одно дополнение к теме коронации и венгерской истории - это упоминание короны святого Иштвана (Стефана), также известной как "Святая корона Венгрии". Как можно догадаться по названию, это традиционная корона венгерских королей и один из главных символов венгерской государственности. Именно ее реплика - в соответствии с исторической правдой - красуется на голове Франца Иосифа в сцене "Слава!" в подавляющем большинстве постановках "Элизабет".
Считается, что эта корона принадлежала Иштвану I, первому королю объединенного Венгерского королевства, канонизированному за христианизацию венгров на рубеже X-XI веков. На тот момент якобы существовала только верхняя часть короны (шлем из золотых пластин), которая через несколько десятилетий была вывезена из Венгрии беглым королем Шаламоном, в результате чего следующий король - Геза I - коронавался новой короной, подаренной византийским императором Михаилом VII Дукой. Где-то в XII веке обе короны были объединены в одну, а затем увенчаны крестом.
С этим крестом, впрочем, тоже не все так просто: в XV веке, после смерти Альбрехта II Габсбурга (это был первый Габсбург, объединивший под своей властью одновременно Австрию, Чехию, Венгрию и Германию), корона была тайно вывезена из Венгрии и для этого спрятана в ларец, крышкой которого случайно и погнули венчающий корону крест. Именно в таком наклоненном, будто бы погнутом виде он изображался на гербах, печатях документах венгерского королевства и существует до сих пор.
Сейчас корона выставляется в центральном купольном зале Парламентского дворца в Будапеште.
ÉLJEN
Переход к разговору о самом эпизоде логично начать с комментария к его названию. В качестве него Кунце использовал венгерское слово Éljen, переводящееся как "да здравствует". По сути, это самая универсальная здравица, пожелание благополучия, в том числе в адрес монарших особ. Так, например, его латинский синоним vivat в XVIII веке активно употреблялся в Российской империи: "виват императрице", "виват, Елисавет" и т.п. Конечно, в том чуть ли не единственном случае, когда авторы мюзикла подчеркивают венгерскую тему заимствованием из венгерского же языка (который относится к финно-угорским, а не романским языкам), латинизм звучал бы не очень уместно. Зато благодаря двойному повтору венгерскую здравицу можно было бы заменить на нейтральное по звучанию и максимально близкое по значению "Долгой жизни Эржебет!".
Но, встраивая здравицу в контекст всей переведенной песни, я столкнулась с тем, что на русском это пожелание долголетия не выглядит логичным продолжением перечисления тех благ, которые наконец-то получили венгры благодаря Элизабет. При том, что в оригинальном либретто эта логика прослеживается достаточно явно, но не очень складно укладывается в более длинные русскоязычные слова: "Горести Венгрии позади. Да здравствует Эржебет! Она укротила это противостояние. Да здравствует Эржебет! Прочь все то, что нас разделяло - да здравствует Эржебет!" / Ungarns Elend ist zu Ende - Éljen, Éljen, Erzsébet! Sie bezwang die Widerstände - Éljen. Éljen, Erzsébet! Ungarns Elend ist zu Ende - Éljen, Éljen, Erzsébet! Fort mit allem, was uns trennte: Éljen, Éljen, Erzsébet! Erzsébet!
Поэтому, чтобы подчеркнуть, что венгры связывают окончание своих страданий, наступление мира и надежду на грядущее процветание именно с Элизабет, я решила заменить "долгой жизни!" на "слава!". Ведь, по сути, Eljen / vivat означает не столько прямое пожелание долгой жизни, сколько восхваление правителя в целом - и этот нюанс при замене сохраняется. Больше того: на мой взгляд, именно "слава!" хорошо связывает эту сцену с последующим дуэтом "Если я хочу", который буквально проговаривает тот факт, что Элизабет воспринимает коронацию в Будапеште своим триумфом и самым славным достижением.
ПИР ВО ВРЕМЯ ЧУМЫ
Однако "Элизабет" не была бы "Элизабет", если бы одной из основных ее тем не был самообман, подмена понятия, жизнь в иллюзиях. Элизабет кажется, что она достигла величайшего триумфа - и она не замечает, что одновременно с кричащими здравицы венграми императорско-королевский кортеж сопровождают тени Смерти, а сама венценосная чета садится в карету, возницей которой служит Смерть собственной персоной.
Это напрямую прописано в ремарках к либретто - и ярче всего проиллюстрировано в венских постановках: там тени Смерти также несут над императорской четой полупрозрачное, летящее в воздухе покрывало. Это не что иное, как саван - не только одежда для усопшего, но и покрывало, которым накрывают тело в гробу. Эта полупрозрачная вуаль еще дважды встретится в мюзикле: в связке сцен "Длиннее станут тени" и "Майерлинг-вальс", и там ее значение станет очевидным, ведь в конце смертельной пляски Смерть укроет этим покрывалом труп Рудольфа. Но если этот образ считывается недостаточно легко, то другой ставит все точки над i: Смерть-возница, восседая на монструозной карете на заднем плане сцены в течение всей коронации, носит литургическое облачение и митру архиепископа, проводящего эту самую коронацию (в исторической действительности ее проводил архиепископ Эстергома Янош Шимор).
В силу этого коронационное действие приобретает фантасмагорический характер: всеобщее ликование среди сплошных дурных, смертельных предзнаменований. Практически пир во время чумы. Это выражение, к слову, стало крылатом благодаря Александру Пушкину - "Пиром во время чумы" называется одна из его маленьких трагедий, созданных в болдинскую осень. В значении "беспечность и веселье во время всеобщего бедствия" оно вытеснило другое, библейское выражение - "Валтасаров пир", о котором уже заходила речь в комментарии к сцене "Все давно предрешено" (https://vk.com/maidofmayfairandmusicals?w=wall-215451..).
KARTENHAUS DER WELT
Единственным, кто не игнорирует дурные предзнаменования, а скорее - даже обладает подтверждающим их послезнанием рассказчика, оказывается Лукени. Одновременно с непрекращающимся пением здравицы он предупреждает толпу: "Венгрия, Элизабет освободила вас. Она выдернула вашу карту из карточного домика этого мира. Новая эпоха принадлежит национализму. Он позаботится о том, чтобы империя пала!" / Ungarn, Elisabeth hat euch befreit! Sie zog eure Karte aus dem Kartenhaus der Welt. Dem Nationalismus gehört die neue Zeit. Er wird dafür sorgen, daß das Kaiserreich zerfällt!
Образ, использованный в этом куплете Михаэлем Кунце, чертовски красноречив - и, к сожалению, вряд ли может быть адаптирован для эквиритмичного перевода на русский язык. Мир в целом (и отдельно взятая империя в частности) как неустойчивый карточный домик, способный сложиться от любого дуновения ветра - это именно то хрупкое затишье, которое сложилось в описываемый период времени накануне грядущей бури XX века с его революциями, национализмом и мировыми войнами. Чтобы выдернуть из этой конструкции хотя бы одну карту и не порушить весь домик - нужно обладать фантастическим чутьем и пониманием ситуации. Как покажет история - Габсбургам на рубеже эпох этих умений катастрофически не хватило, и их империя рухнула - как и весь пресловутый старый мир, о чем Лукени также прямолинейно пророчит.
Публикация на Дыбре
СЛАВА! | ÉLJEN
Оригинальное либретто - Михаэль Кунце
Эквиритмичный перевод - Юлия Шарыкина
Акт 2. Сцена 1.
Перед кафедральным собором в Буде.
/продолжение/
В толпе наблюдается оживление. Все устремляют взгляды к задним балконам и пробиваются вперёд. Лукени пытается спасти от толпы свои сувенирчики.
читать дальше
ВЕНГЕРСКАЯ ДЕВУШКА:
Собор открылся!
МОЛОДОЙ ВЕНГР:
Месса закончилась!
ГОРОЖАНКА:
Идут!
Крестьянин начинает петь, и скоро толпа подхватывает его песню.
МОЛОДОЙ ВЕНГР:
Венгры, кончен век страданий!
Eljen, Eljen Erzsebet!
МУЖЧИНЫ:
Миротворцу распрей бранных –
Слава, слава Эржебет!
ТОЛПА, повторяя несколько раз:
Венгры, кончен век страданий!
Eljen, Eljen Erzsebet!
Прочь раздоры и обманы –
Слава, слава Эржебет! Эржебет!
ЛУКЕНИ, одновременно с толпой:
Венгры, Элизабет вам волю даст,
Но даром своим порядок мира пошатнёт!
На национализм будет новый век горазд,
И не удивляйтесь, что империя падёт!
ТОЛПА:
Исцелит все раны венгров…
ЛУКЕНИ, одновременно:
Ждёт анархия народы!
ТОЛПА:
Слава, слава Эржебет!
ЛУКЕНИ, одновременно:
Австрия падёт!
ТОЛПА:
Мы воспрянем, Габсбург сгинет!
ЛУКЕНИ, одновременно:
И старый мир погребёт!
ТОЛПА:
Eljen, Eljen Erzsebet!
Толпа отступает назад. Тени Смерти сопровождают Элизабет и императора Франца Иосифа от собора до кареты Смерти и оберегают их от толпы, будто та представляет для них опасность.
МУЖЧИНЫ:
Элизабет, Элизабет,
Элизабет, Элизабет!
ЖЕНЩИНЫ:
Элизабет, Элизабет»
ЛУКЕНИ:
Элизабет!
МУЖЧИНЫ:
Элизабет, Элизабет,
Элизабет, Элизабет!
ЖЕНЩИНЫ:
Элизабет, Элизабет!
ЛУКЕНИ:
Элизабет!
* Комментарий переводчика
читать дальше
Может показаться, что этот двухминутный эпизод - "Слава!" / Éljen - не настолько существенен, чтобы отделять его от двух других эпизодов, также входящих согласно либретто в первую сцену второго акта, но намного более запоминающихся. Однако именно он показывает ту самую венгерскую коронацию Франца Иосифа и Элизабет, вокруг которой строятся и "Китч" Лукени, и последующий дуэт Элизабет и Смерти "Если я хочу" / Wenn ich tanzen will. Более того: до Эссена-2001 никакого дуэта не существовало и в помине, и все акценты авторской трактовки значения венгерской коронации в жизни Элизабет и ее "старого мира" расставлялись именно этой сценой. И эти акценты вполне заслуживают внимания.
Но прежде, чем перейти к комментированию самого эпизода - пара бонусных замечаний к ремаркам, указанным в либретто к сцене "Китч", но по существу относящихся именно к венгерской теме, больше раскрытой уже в сцене "Слава!".
BUDA / PEST
В первых же строках, описывающих место действия, есть интересный нюанс: в названии сцены указано, что дело происходит "перед кафедральным собором в Буде", а в следующей ремаке - о коронации Франца Иосифа и Элизабет в Будапеште.
Это противоречие; пусть не по существу дела, но с формальной точки зрения. Дело в том, что современный город Будапешт, являющийся столицей Венгрии, был образован только в 1873 г. путем слияния трех городов - Буды, Пешта и Обуды (Старой Буды) - и поначалу даже назывался "Пешт-Буда", а не "Буда-Пешт".
Буда - это западная часть современного Будапешта на правом берегу Дуная, где находятся такие достопримечательности, как Будайская крепость, готическая церковь Матьяша (именно здесь состоялась историческая коронация Франца Иосифа и Елизаветы Баварской; сейчас в церкви так же стоит скульптура Елизаветы в ее коронационном наряде), Рыбацкий бастион и др. Именно этот город был столицей Венгрии с XIV века до середины XVI века, когда та стала частью Османской империей (столицей свободной Венгрии в тот период была Пожонь - нынешняя Братислава, столица Словакии). В конце XVII века Буда была освобождена Австрией и стала свободным городом, но статус столицы Венгрии вернулся к ней только через век - в конце XVIII столетия.
Обуда - это самый старый район современного Будапешта, расположенный на западном берегу Дуная и известный своими термальными источниками. До 1873 г. он был всего лишь предместьем Буды, но до этого у Обуды была очень бурная история. Во времена Римской империи здесь находился Аквинк - столица римской провинции Паннония; ее развалины (в т.ч. Гражданский амфитеатр и Военный амфитеатр) сохранились и по нынешний день. После завоевания этих земель гуннами здесь находилась ставка Аттилы ("Песнь о Нибелунгах" размещает здесь и легендарный замок Аттилы), и в то время "Старая Буда" называлась просто "Будой". В XIII веке город разрушило войско хана Батыя, и заново он начал отстраиваться чуть в стороне, вокруг Будайской твердыни. После этого и произошло разделение на "Буду" и "Обуду".
Пешт - это восточная, равнинная часть Будапешта, составляющая примерно 2/3 его территории. Именно здесь располагается Венгерский парламент, площадь Героев, проспект Андраши и многие другие достопримечательности. Как самостоятельный город Пешт известен с XII века, и в целом его история развивалась параллельно истории Обуды / Буды, от которой Пешт был отделен течением Дуная. Первый постоянный мост, соединивший Буду и Пешт, был открыт только в 1849 г. Им стал Цепной мост, он же мост Сеченьи - на момент открытия он считался чуть ли не технологическим чудом света. Впрочем, через несколько лет его обошел превосходящий по размерам Николаевский цепной мост - первый постоянный мост через Днепр в Киеве, но тот до наших дней не сохранился - был разрушен в 1920 г. польскими войсками.
STEPHANSKRONE
Еще одно дополнение к теме коронации и венгерской истории - это упоминание короны святого Иштвана (Стефана), также известной как "Святая корона Венгрии". Как можно догадаться по названию, это традиционная корона венгерских королей и один из главных символов венгерской государственности. Именно ее реплика - в соответствии с исторической правдой - красуется на голове Франца Иосифа в сцене "Слава!" в подавляющем большинстве постановках "Элизабет".
Считается, что эта корона принадлежала Иштвану I, первому королю объединенного Венгерского королевства, канонизированному за христианизацию венгров на рубеже X-XI веков. На тот момент якобы существовала только верхняя часть короны (шлем из золотых пластин), которая через несколько десятилетий была вывезена из Венгрии беглым королем Шаламоном, в результате чего следующий король - Геза I - коронавался новой короной, подаренной византийским императором Михаилом VII Дукой. Где-то в XII веке обе короны были объединены в одну, а затем увенчаны крестом.
С этим крестом, впрочем, тоже не все так просто: в XV веке, после смерти Альбрехта II Габсбурга (это был первый Габсбург, объединивший под своей властью одновременно Австрию, Чехию, Венгрию и Германию), корона была тайно вывезена из Венгрии и для этого спрятана в ларец, крышкой которого случайно и погнули венчающий корону крест. Именно в таком наклоненном, будто бы погнутом виде он изображался на гербах, печатях документах венгерского королевства и существует до сих пор.
Сейчас корона выставляется в центральном купольном зале Парламентского дворца в Будапеште.
ÉLJEN
Переход к разговору о самом эпизоде логично начать с комментария к его названию. В качестве него Кунце использовал венгерское слово Éljen, переводящееся как "да здравствует". По сути, это самая универсальная здравица, пожелание благополучия, в том числе в адрес монарших особ. Так, например, его латинский синоним vivat в XVIII веке активно употреблялся в Российской империи: "виват императрице", "виват, Елисавет" и т.п. Конечно, в том чуть ли не единственном случае, когда авторы мюзикла подчеркивают венгерскую тему заимствованием из венгерского же языка (который относится к финно-угорским, а не романским языкам), латинизм звучал бы не очень уместно. Зато благодаря двойному повтору венгерскую здравицу можно было бы заменить на нейтральное по звучанию и максимально близкое по значению "Долгой жизни Эржебет!".
Но, встраивая здравицу в контекст всей переведенной песни, я столкнулась с тем, что на русском это пожелание долголетия не выглядит логичным продолжением перечисления тех благ, которые наконец-то получили венгры благодаря Элизабет. При том, что в оригинальном либретто эта логика прослеживается достаточно явно, но не очень складно укладывается в более длинные русскоязычные слова: "Горести Венгрии позади. Да здравствует Эржебет! Она укротила это противостояние. Да здравствует Эржебет! Прочь все то, что нас разделяло - да здравствует Эржебет!" / Ungarns Elend ist zu Ende - Éljen, Éljen, Erzsébet! Sie bezwang die Widerstände - Éljen. Éljen, Erzsébet! Ungarns Elend ist zu Ende - Éljen, Éljen, Erzsébet! Fort mit allem, was uns trennte: Éljen, Éljen, Erzsébet! Erzsébet!
Поэтому, чтобы подчеркнуть, что венгры связывают окончание своих страданий, наступление мира и надежду на грядущее процветание именно с Элизабет, я решила заменить "долгой жизни!" на "слава!". Ведь, по сути, Eljen / vivat означает не столько прямое пожелание долгой жизни, сколько восхваление правителя в целом - и этот нюанс при замене сохраняется. Больше того: на мой взгляд, именно "слава!" хорошо связывает эту сцену с последующим дуэтом "Если я хочу", который буквально проговаривает тот факт, что Элизабет воспринимает коронацию в Будапеште своим триумфом и самым славным достижением.
ПИР ВО ВРЕМЯ ЧУМЫ
Однако "Элизабет" не была бы "Элизабет", если бы одной из основных ее тем не был самообман, подмена понятия, жизнь в иллюзиях. Элизабет кажется, что она достигла величайшего триумфа - и она не замечает, что одновременно с кричащими здравицы венграми императорско-королевский кортеж сопровождают тени Смерти, а сама венценосная чета садится в карету, возницей которой служит Смерть собственной персоной.
Это напрямую прописано в ремарках к либретто - и ярче всего проиллюстрировано в венских постановках: там тени Смерти также несут над императорской четой полупрозрачное, летящее в воздухе покрывало. Это не что иное, как саван - не только одежда для усопшего, но и покрывало, которым накрывают тело в гробу. Эта полупрозрачная вуаль еще дважды встретится в мюзикле: в связке сцен "Длиннее станут тени" и "Майерлинг-вальс", и там ее значение станет очевидным, ведь в конце смертельной пляски Смерть укроет этим покрывалом труп Рудольфа. Но если этот образ считывается недостаточно легко, то другой ставит все точки над i: Смерть-возница, восседая на монструозной карете на заднем плане сцены в течение всей коронации, носит литургическое облачение и митру архиепископа, проводящего эту самую коронацию (в исторической действительности ее проводил архиепископ Эстергома Янош Шимор).
В силу этого коронационное действие приобретает фантасмагорический характер: всеобщее ликование среди сплошных дурных, смертельных предзнаменований. Практически пир во время чумы. Это выражение, к слову, стало крылатом благодаря Александру Пушкину - "Пиром во время чумы" называется одна из его маленьких трагедий, созданных в болдинскую осень. В значении "беспечность и веселье во время всеобщего бедствия" оно вытеснило другое, библейское выражение - "Валтасаров пир", о котором уже заходила речь в комментарии к сцене "Все давно предрешено" (https://vk.com/maidofmayfairandmusicals?w=wall-215451..).
KARTENHAUS DER WELT
Единственным, кто не игнорирует дурные предзнаменования, а скорее - даже обладает подтверждающим их послезнанием рассказчика, оказывается Лукени. Одновременно с непрекращающимся пением здравицы он предупреждает толпу: "Венгрия, Элизабет освободила вас. Она выдернула вашу карту из карточного домика этого мира. Новая эпоха принадлежит национализму. Он позаботится о том, чтобы империя пала!" / Ungarn, Elisabeth hat euch befreit! Sie zog eure Karte aus dem Kartenhaus der Welt. Dem Nationalismus gehört die neue Zeit. Er wird dafür sorgen, daß das Kaiserreich zerfällt!
Образ, использованный в этом куплете Михаэлем Кунце, чертовски красноречив - и, к сожалению, вряд ли может быть адаптирован для эквиритмичного перевода на русский язык. Мир в целом (и отдельно взятая империя в частности) как неустойчивый карточный домик, способный сложиться от любого дуновения ветра - это именно то хрупкое затишье, которое сложилось в описываемый период времени накануне грядущей бури XX века с его революциями, национализмом и мировыми войнами. Чтобы выдернуть из этой конструкции хотя бы одну карту и не порушить весь домик - нужно обладать фантастическим чутьем и пониманием ситуации. Как покажет история - Габсбургам на рубеже эпох этих умений катастрофически не хватило, и их империя рухнула - как и весь пресловутый старый мир, о чем Лукени также прямолинейно пророчит.
@темы: Elisabeth, Мюзиклы, Стихи и переводы