немного огня – середина пути (с)
Публикация VK
Публикация на Дыбре
МНЕ НУЖНО СКАЗАТЬ | ICH WILL DIR NUR SAGEN
Версия-2005/2012
Оригинальное либретто - Михаэль Кунце
Эквиритмичный перевод - Юлия Шарыкина
Акт 1. Сцена 14.
Гардеробная Элизабет.
/продолжение/
Графиня Эстерхази-Лихтенштейн подаёт камеристкам знак удалиться и уходит с ними. Парикмахерши остаются за ширмой, завершая своё дело.
читать дальше
ФРАНЦ ИОСИФ:
Мне нужно сказать, что
Условия приняты.
Мне счастья не знать вновь,
Меня коль не любишь ты.
Любой твой каприз исполню я,
Чтоб сохранить тебя.
Портниха несёт платье Элизабет и исчезает вместе с ним за ширмой.
ФРАНЦ ИОСИФ:
Отныне ты вправе
Рудольфа воспитывать.
И всё, что по нраву,
Решишь ты – сама, не мать.
Нет места ей впредь в моей судьбе,
Ведь верен я тебе.
Я царствую строго
И сердце скрепив.
Нет власти у чувств надо мной.
Тебя вспомню только –
И, всё позабыв,
Склоняюсь я перед тобой!
Элизабет выходит из-за ширмы. Сияющая, уверенная в себе, гордо выпрямившаяся: самая красивая женщина в мире!
В зеркале появляется отражение Смерти.
ЭЛИЗАБЕТ:
Шаг нужен навстречу,
Раз хочешь ты понят быть.
Согласьем отвечу,
Но в клетке не стану жить.
Покорна не буду я судьбе,
Ведь я верна себе.
Твой выигрыш возможен,
Коль выиграю я сама.
Забудь образ ложный –
Реальной прими меня.
СМЕРТЬ: / одновременно/
Грядущий день настиг,
"Сегодня" в прошлом хороня.
Всё ближе встречи миг –
Играет время на меня!
ЭЛИЗАБЕТ:
Не жди же напрасно:
Не буду подвластна!
Элизабет бросает испытующий взгляд в зеркало перед тем, как с триумфом пойти навстречу к императору Францу Иосифу. В этот момент в зеркале отчетливо видно Смерть.
ЭЛИЗАБЕТ:
Ведь я верна...
СМЕРТЬ:
Ты верна...
ЭЛИЗАБЕТ / СМЕРТЬ: /одновременно/
...себе! / ...лишь мне!
ФРАНЦ ИОСИФ: /почти одновременно/
Элизабет!
Скрывая своё изумление, Элизабет отворачивается от зеркала и кивает императору Францу Иосифу. Тот подходит к ней. Она останавливает его на некотором расстоянии отталкивающим жестом.
ЭЛИЗАБЕТ
Верна себе!
КОНЕЦ 1 АКТА
* Комментарий переводчика
читать дальше
По аудиозаписям может сложиться впечатление, что ремарка "Версия-2005/2012" относится в первую очередь к партии Франца Иосифа: в официальной записи 1992 г. она звучит на целый куплет короче. На самом деле, количество императорских куплетов во всех постановках совпадает (это можно услышать в записи саундборда 1996 г. или в видео генерального прогона 1992 г.), зато их формулировки различаются - и именно в том куплете, который не попал в официальную запись. Однако и это является отличием пусть и "количественным", но не "качественным". Концептуально же всю сцену меняет дополнительная реплика Смерти, ставшая обязательным каноном мюзикла после Вены-2005, но впервые прозвучавшая в Такарадзуке-1996 (и лишь затем - в Голландии-1999, откуда попала в Эссен-2001).
Но обо всем по порядку.
DENN ICH GEHÖR‘ NUR DIR
В Вене-1992 во втором куплете Франц Иосиф говорил следующее: "И если ты желаешь решать, кто будет воспитывать в Рудольфе [взрослого] мужчину, тогда для меня это должно быть правильным [желанием / решением], ведь я устал от споров. И чего бы еще ты не потребовала от меня - с этого момента это принадлежит тебе" / Und willst du bestimmen, wer Rudolf zum Mann erzieht, dann soll es mir recht sein, den ich bin des Streitens müd’. Und was du noch sonst verlangst von mir, gehört von nun an dir.
В Вене-2005 (именно в ней, потому что Эссен-2001, внеся в эту сцену другую значительную корректировку, реплики Франца Иосифа оставил без изменений) императора произносит немного другую речь - похожую по сути, но все же отличающуюся нюансами: "С этого момента это ты должна быть тем, кто воспитывает в Рудольфе [взрослого] мужчину. Вместо моей матери ты будешь решать, что здесь будет происходить. Она больше не стоит между тобой и мной, ведь я принадлежу только тебе" / Ab jetzt sollst es du sein, die Rudolf zum Mann erzieht. Anstatt meiner Mutter bestimmst du, was hier geschieht. Sie steht nicht mehr zwischen dir und mir, denn ich gehör’ nur dir.
Разница между двумя этими версиями не очень существенна: в обеих говорится о праве Элизабет распоряжаться воспитанием своего сына. Разве что в новой версии идет акцент на противостоянии между императрицей и ее свекровью. Впрочем, это изменение видится мне не принципиальным решением побольше очернить "злую мачеху", проигрывающую противостояние, а логичным продолжением сцены "Мал или нет", которая попала в Вену-2005 из Эссена-2001 (обратите внимание: в Эссене уже появился эпизод с малюткой Рудольфом и его строгими воспитателями в лице бабушки и злыдня Гондрекура, но реплики Франца Иосифа о воспитании сына в финале первого акта еще не были адаптированы под это нововведение).
Однако, хотя изменения в тексте у Франца Иосифа по сути своей локальны и ситуативны, есть в них маленькая деталь, которая в моих глазах имеет концептуальную ценность.
Это последнее предложение второго куплета, которое звучит как "И чего бы еще ты не потребовала от меня - с этого момента это принадлежит тебе" / Und was du noch sonst verlangst von mir, gehört von nun an dir (Вена-1992) и "Она больше не стоит между тобой и мной, ведь я принадлежу только тебе" / Sie steht nicht mehr zwischen dir und mir, denn ich gehör’ nur dir (Вена-2005). Разумеется, речь идет о дословном рефрене главного кредо Элизабет – "я принадлежу только себе" / ich gehör’ nur mir. Вся сцена "Мне нужно сказать" в принципе является чистой репризой одноименной музыкальной темы главной героини, и словесная отсылка к ней была заложена еще в Вене-1992. Но, видимо, не настолько удачно, как этого желал автор либретто, который не упустил шанса и в Вене-2005 довел формулировку до совершенства, т.е. максимального повторения. Теперь не просто что-то там принадлежит Элизабет – ей целиком и полностью принадлежит сам Франц Иосиф.
Это прекрасное отзеркаливание ситуации и акцент на принципиально разных мировоззрениях супругов: одна говорит только о себе, другой - только о ней. Элизабет, которая даже ради любви не готова пожертвовать своей свободой и кому-либо подчиниться, и Франц Иосиф, который ради любви готов подчиняться и отдать ту невеликую частную свободу, которую ему еще оставляют императорский титул и обязанности. По сути, вся эта сцена – своеобразная присяга Франца Иосифа Элизабет на верность (не в супружеском, а более высоком и широком – как идеалу) Элизабет.
ICH WERDE MIR UNTREU FÜR DICH
При этом с адаптацией оригинальной немецкоязычной «принадлежности» (gehören) в «верность» эквиритмичного перевода не возникает не то чтобы противоречия – наоборот, находится дополнительная перекличка с немецкоязычным текстом и образами оригинального либретто.
Тема "верности" дословно звучит в третьем куплете Франца Иосифа. "Я правлю и сражаюсь, укрощая чувства. Чувства для меня под запретом. Но когда я думаю о тебе " расчёт бессилен. Ради тебя я предам самого себя [буду неверен самому себе]" / Ich herrsche und lenke, bezwing das Gefühl. Gefühl ist verboten für mich. Doch wenn ich an dich denke, schweigt jedes Kalkül. Ich werde mir untreu für dich.
AUF MEINER SEITE IST DIE ZEIT
В самом начале комментария я уже упоминала еще одно нововведение Вены-2005 в тексте сцены "Мне нужно сказать", которое - в отличие от чисто декоративных изменений в репликах Франца Иосифа - представляется мне более значимым для концепта, развития драматургии и просто композиции финальной сцены первого акта. Это нововведение - появление в этой сцене Смерти.
На мой взгляд, без этого персонажа - как в Вене-1992 - финальная сцена первого акта выглядит незавершенной. Франц Иосиф принимает ультиматум жены и преклоняет колено (сначала фигурально, соглашаясь с ее требованиями, а затем - почти реально, сраженный ее красотой); Элизабет беззаботно торжествует. Мир в семье восстановлен - муж загнан под каблук и полностью этим доволен. Создается впечатление, что конфликт разрешен, у героини happy end почти как в фильмах с Роми Шнайдер. При этом интрига продолжения отсутствует, и зрителю не до конца ясно, а нужно ли оставаться после антракта на второй акт и будет ли он вообще.
Все же, в случае художественного - театрального - произведения важно не только содержание, но и форма, при должном использовании способствующая более яркому и ясному раскрытию вложенных авторами идей, смыслов и конфликтов. И в данном случае форма (композиция, динамика) сцены должна подчеркнуть: это только героине кажется, что она решила все свои проблемы и конфликты; на самом деле это лишь первый раунд, и время еще преподнесет ей сюрпризы.
По сути, в этой сцене Смерть (к слову, в оригинальном либретто он появляется даже не совсем "лично" - упоминается как отражение в зеркалах и как "голос Смерти" в ремарке к единственной реплике, а не просто "Смерть", как в других сценах со своим полноправным участием), олицетворяет собой не стремление к уходу из жизни как таковое, а именно безжалостное течение времени и человеческой жизни, которая рано или поздно придет к известному финалу, и от которого не спрятаться ни за какими предшествующими триумфами. Собственно, об этом Смерть и говорит в своей единственной реплике, звучащей контрастным эхом с торжествующим соло Элизабет: "То, что сегодня видят твои глаза, завтра уже будет прошлым. Куда бы ты ни отводила взгляд – время на моей стороне" / Was heut’ das Auge sieht, ist morgen schon Vergangenheit. Wohin dein Blick auch flieht, auf meiner Seite ist die Zeit.
И в то же время Смерть - это олицетворение внутреннего конфликта Элизабет между материальными и нематериальными ценностями в ее жизни, который никуда не девается после решения конкретной проблемы с воспитателями Рудольфа. И именно в этом контексте постоянный повтор героиней своего кредо - "Тебе не нужно ничего давать мне, только оставь мне мою жизнь, ведь я принадлежу только себе" / Du must mir nichts geben, nur lass mir mein Leben, denn ich gehoer’ nur mir - приобретает осмысленность: она не твердит его из тщеславия перед уже побежденным противником (Францем Иосифом), а настаивает на своем мнении и устраивает немного блефующую демонстрацию сил перед другим, непобежденным и непобеждаемым противником (Смертью), который это кредо и оспаривает, эхом повторяя ее же слова и переворачивая их значение с ног на голову: "Ты принадлежишь только мне" / Du gehörst nur mir. Вот они - конфликт и интрига, обещанные на второй акт.
NIMM MICH, WIE ICH WIRKLICH BIN
Менялся текст у Франца Иосифа, добавилась реплика у Смерти - на очереди партия Элизабет, дополненная в 2012 г.
Откликаясь на зов Франца Иосифа, Элизабет выходит к нему во всем блеске своего знаменитого портрета (о нем - чуть позже) и милостиво принимает капитуляцию мужа, уточняя, что это все было ради взаимопонимания: "Если я должна понять тебя - то и я хочу быть понятой. Я пойду с тобой, но больше не запирай меня. Я не твоя собственность, ведь я принадлежу только себе" / Soll ich dich verstehen, will ich auch verstanden sein. Ich will mit dir gehen, doch sperr mich nicht länger ein. Ich bin nicht das Eigentum von die, denn ich gehör‘ nur mir. В общем-то, ничего нового Элизабет здесь не произносит: поиск понимающей родственной души заботил ее еще в юности ("Как ты", "Черный принц"), а кредо свободы - это даже не рефрен, а дословный повтор строф из "Я верна себе" / Ich gehör’ nur mir.
Этот куплет остается неизменным с Вены-1992 до Вены-2012. Метаморфозы случаются дальше: когда в Голландии-1999 / Эссене-2001 / Вене-2005 появляется дополнительный куплет Смерти, возникает необходимость красиво вписать его в уже существующую музыкальную канву. Художественное решение принято - сделать голос Смерти внутренним голосом сомнений самой Элизабет, а значит - его куплет должен звучать в контрапункте с партией Элизабет. При этом запускать его сразу, одновременно с триумфальным выходом главной героини, нельзя - это должна быть ее минута славы, ее соло. Тогда реплика Смерти вставляется дальше, именно дополнительным куплетом - вместе с дополнительным куплетом самой Элизабет. Собственно, это мы и слышим в записи Вены-2005. Но там же слышен и другой нюанс: чтобы дать Смерти необходимое и правильно оформленное эфирное время, сама Элизабет просто еще раз повторяет тот куплет, который только что пропела.
Это, конечно, не порядок, поэтому к Вене-2012 (точнее, еще к юбилейному туру-2011/2012) повтор устранили, дописав новый текст, развивающий тему взаимопонимания и принятия: "Ты можешь победить меня, но только в том случае, если я при этом тоже смогу победить. Если ты желаешь начать с начала – прими меня такой, какая я есть на самом деле" / Du kannst mich gewinnen, doch nur, wenn ich auch gewinn’. Willst du neu beginnen, nimm mich, wie ich wirklich bin.
FRANZ XAVER WINTERHALTER
Еще один нюанс, заслуживающий внимания, относится не к тексту либретто, а к каноническому сценическому решению эпизода. Речь о появлении Элизабет. Ремарки в либретто практически не оговаривают этот момент: только делают акцент на необходимом впечатлении - триумфальное появление поразительно красивой женщины. Однако красота - понятие слишком субъективное, чтобы в создании вау-эффекта полагаться только на него. Зато можно использовать надежнейший ход - воспроизвести культовый визуальный образ с помощью эффекта "ожившей картины". И этот ход оказался настолько успешен, что вот уже 30 лет используется с минимальными вариациями во всех постановках мюзикла, хотя в целом для "Элизабет" характерны разнообразные оригинальные постановки, а не реплики по лицензии.
Успешности этого решения способствовал тот факт, что в случае Елизаветы Баварской есть очевиднейший кандидат для подобного воссоздания в театре – ее парадный портрет 1865 г., принадлежащий кисти немецкого художника Франца Ксавера Винтерхальтера.
Винтерхальтер был одним из самых знаменитых и модных портретистов XIX века. Во Франции он даже был придворным живописцем у короля Луи Филиппа I (считается, что живописцем заинтересовалась королева-мать Мария Амалия Неаполитанская, увидевшая выполненный Винтерхальтером портрет своей дочери Луизы Марии Орлеанской, королевы Бельгии). В дальнейшем ему довелось писать портреты и британской королевы Виктории и ее супруга принца Альберта, и французской императрицы Евгении, супруги Наполеона III, и испанской королевы Изабеллы II, и российской императрицы Марии Александровны, супруги Александра II, и мексиканской императорской четы - Шарлотты Бельгийской и Максимилиана I, который приходился австрийскому императору Францу Иосифу родным младшим братом.
Разумеется, Франц Иосиф, беззаветно влюбленный в свою красавицу-жену, не мог оставить ее без портрета кисти модного художника. И вот, в 1864 г. Винтерхальтер приехал в Австрию - и в 1865 г. закончил два портрета: императора Франца Иосифа и его супруги Елизаветы Баварской (приложены в комментариях).
ALEXANDER KÖCHERT
Портрет кисти Винтерхальтера прекрасен сам по себе, но особенную известность ему принес тот факт, что на нем Елизавета изображена в знаменитом гарнитуре из бриллиантовых заколок в виде звезд-эдельвейсов, которые повторены узором на роскошном бальном платье. Этот гарнитур (в него также входила диадема; правда, она была случайно разбита эрцгерцогиней Софии и затем восстановлена, но Елизавета уже посчитала случившееся дурным знаком и приказала разобрать диадему на серьги и подвески) был создан австрийским придворным ювелиром Александром Кёхертом, и эта работа принесла ювелирному дому Кёхерт большую известность. Мода на воспроизведение знаменитых заколок-звезд началась еще тогда - и сохраняется до сих пор: реплики этих украшений разной ценовой категории являются одним из самых популярных сувениров в Вене, чему немало способствовала воспроизведение знаменитого образа Елизаветы во множестве посвященных ей фильмов. А ювелирный дом A. E. Köchert до сих пор здравствует и несколько лет назад отметил свое двухсотлетие.
Публикация на Дыбре
МНЕ НУЖНО СКАЗАТЬ | ICH WILL DIR NUR SAGEN
Версия-2005/2012
Оригинальное либретто - Михаэль Кунце
Эквиритмичный перевод - Юлия Шарыкина
Акт 1. Сцена 14.
Гардеробная Элизабет.
/продолжение/
Графиня Эстерхази-Лихтенштейн подаёт камеристкам знак удалиться и уходит с ними. Парикмахерши остаются за ширмой, завершая своё дело.
читать дальше
ФРАНЦ ИОСИФ:
Мне нужно сказать, что
Условия приняты.
Мне счастья не знать вновь,
Меня коль не любишь ты.
Любой твой каприз исполню я,
Чтоб сохранить тебя.
Портниха несёт платье Элизабет и исчезает вместе с ним за ширмой.
ФРАНЦ ИОСИФ:
Отныне ты вправе
Рудольфа воспитывать.
И всё, что по нраву,
Решишь ты – сама, не мать.
Нет места ей впредь в моей судьбе,
Ведь верен я тебе.
Я царствую строго
И сердце скрепив.
Нет власти у чувств надо мной.
Тебя вспомню только –
И, всё позабыв,
Склоняюсь я перед тобой!
Элизабет выходит из-за ширмы. Сияющая, уверенная в себе, гордо выпрямившаяся: самая красивая женщина в мире!
В зеркале появляется отражение Смерти.
ЭЛИЗАБЕТ:
Шаг нужен навстречу,
Раз хочешь ты понят быть.
Согласьем отвечу,
Но в клетке не стану жить.
Покорна не буду я судьбе,
Ведь я верна себе.
Твой выигрыш возможен,
Коль выиграю я сама.
Забудь образ ложный –
Реальной прими меня.
СМЕРТЬ: / одновременно/
Грядущий день настиг,
"Сегодня" в прошлом хороня.
Всё ближе встречи миг –
Играет время на меня!
ЭЛИЗАБЕТ:
Не жди же напрасно:
Не буду подвластна!
Элизабет бросает испытующий взгляд в зеркало перед тем, как с триумфом пойти навстречу к императору Францу Иосифу. В этот момент в зеркале отчетливо видно Смерть.
ЭЛИЗАБЕТ:
Ведь я верна...
СМЕРТЬ:
Ты верна...
ЭЛИЗАБЕТ / СМЕРТЬ: /одновременно/
...себе! / ...лишь мне!
ФРАНЦ ИОСИФ: /почти одновременно/
Элизабет!
Скрывая своё изумление, Элизабет отворачивается от зеркала и кивает императору Францу Иосифу. Тот подходит к ней. Она останавливает его на некотором расстоянии отталкивающим жестом.
ЭЛИЗАБЕТ
Верна себе!
КОНЕЦ 1 АКТА
* Комментарий переводчика
читать дальше
По аудиозаписям может сложиться впечатление, что ремарка "Версия-2005/2012" относится в первую очередь к партии Франца Иосифа: в официальной записи 1992 г. она звучит на целый куплет короче. На самом деле, количество императорских куплетов во всех постановках совпадает (это можно услышать в записи саундборда 1996 г. или в видео генерального прогона 1992 г.), зато их формулировки различаются - и именно в том куплете, который не попал в официальную запись. Однако и это является отличием пусть и "количественным", но не "качественным". Концептуально же всю сцену меняет дополнительная реплика Смерти, ставшая обязательным каноном мюзикла после Вены-2005, но впервые прозвучавшая в Такарадзуке-1996 (и лишь затем - в Голландии-1999, откуда попала в Эссен-2001).
Но обо всем по порядку.
DENN ICH GEHÖR‘ NUR DIR
В Вене-1992 во втором куплете Франц Иосиф говорил следующее: "И если ты желаешь решать, кто будет воспитывать в Рудольфе [взрослого] мужчину, тогда для меня это должно быть правильным [желанием / решением], ведь я устал от споров. И чего бы еще ты не потребовала от меня - с этого момента это принадлежит тебе" / Und willst du bestimmen, wer Rudolf zum Mann erzieht, dann soll es mir recht sein, den ich bin des Streitens müd’. Und was du noch sonst verlangst von mir, gehört von nun an dir.
В Вене-2005 (именно в ней, потому что Эссен-2001, внеся в эту сцену другую значительную корректировку, реплики Франца Иосифа оставил без изменений) императора произносит немного другую речь - похожую по сути, но все же отличающуюся нюансами: "С этого момента это ты должна быть тем, кто воспитывает в Рудольфе [взрослого] мужчину. Вместо моей матери ты будешь решать, что здесь будет происходить. Она больше не стоит между тобой и мной, ведь я принадлежу только тебе" / Ab jetzt sollst es du sein, die Rudolf zum Mann erzieht. Anstatt meiner Mutter bestimmst du, was hier geschieht. Sie steht nicht mehr zwischen dir und mir, denn ich gehör’ nur dir.
Разница между двумя этими версиями не очень существенна: в обеих говорится о праве Элизабет распоряжаться воспитанием своего сына. Разве что в новой версии идет акцент на противостоянии между императрицей и ее свекровью. Впрочем, это изменение видится мне не принципиальным решением побольше очернить "злую мачеху", проигрывающую противостояние, а логичным продолжением сцены "Мал или нет", которая попала в Вену-2005 из Эссена-2001 (обратите внимание: в Эссене уже появился эпизод с малюткой Рудольфом и его строгими воспитателями в лице бабушки и злыдня Гондрекура, но реплики Франца Иосифа о воспитании сына в финале первого акта еще не были адаптированы под это нововведение).
Однако, хотя изменения в тексте у Франца Иосифа по сути своей локальны и ситуативны, есть в них маленькая деталь, которая в моих глазах имеет концептуальную ценность.
Это последнее предложение второго куплета, которое звучит как "И чего бы еще ты не потребовала от меня - с этого момента это принадлежит тебе" / Und was du noch sonst verlangst von mir, gehört von nun an dir (Вена-1992) и "Она больше не стоит между тобой и мной, ведь я принадлежу только тебе" / Sie steht nicht mehr zwischen dir und mir, denn ich gehör’ nur dir (Вена-2005). Разумеется, речь идет о дословном рефрене главного кредо Элизабет – "я принадлежу только себе" / ich gehör’ nur mir. Вся сцена "Мне нужно сказать" в принципе является чистой репризой одноименной музыкальной темы главной героини, и словесная отсылка к ней была заложена еще в Вене-1992. Но, видимо, не настолько удачно, как этого желал автор либретто, который не упустил шанса и в Вене-2005 довел формулировку до совершенства, т.е. максимального повторения. Теперь не просто что-то там принадлежит Элизабет – ей целиком и полностью принадлежит сам Франц Иосиф.
Это прекрасное отзеркаливание ситуации и акцент на принципиально разных мировоззрениях супругов: одна говорит только о себе, другой - только о ней. Элизабет, которая даже ради любви не готова пожертвовать своей свободой и кому-либо подчиниться, и Франц Иосиф, который ради любви готов подчиняться и отдать ту невеликую частную свободу, которую ему еще оставляют императорский титул и обязанности. По сути, вся эта сцена – своеобразная присяга Франца Иосифа Элизабет на верность (не в супружеском, а более высоком и широком – как идеалу) Элизабет.
ICH WERDE MIR UNTREU FÜR DICH
При этом с адаптацией оригинальной немецкоязычной «принадлежности» (gehören) в «верность» эквиритмичного перевода не возникает не то чтобы противоречия – наоборот, находится дополнительная перекличка с немецкоязычным текстом и образами оригинального либретто.
Тема "верности" дословно звучит в третьем куплете Франца Иосифа. "Я правлю и сражаюсь, укрощая чувства. Чувства для меня под запретом. Но когда я думаю о тебе " расчёт бессилен. Ради тебя я предам самого себя [буду неверен самому себе]" / Ich herrsche und lenke, bezwing das Gefühl. Gefühl ist verboten für mich. Doch wenn ich an dich denke, schweigt jedes Kalkül. Ich werde mir untreu für dich.
AUF MEINER SEITE IST DIE ZEIT
В самом начале комментария я уже упоминала еще одно нововведение Вены-2005 в тексте сцены "Мне нужно сказать", которое - в отличие от чисто декоративных изменений в репликах Франца Иосифа - представляется мне более значимым для концепта, развития драматургии и просто композиции финальной сцены первого акта. Это нововведение - появление в этой сцене Смерти.
На мой взгляд, без этого персонажа - как в Вене-1992 - финальная сцена первого акта выглядит незавершенной. Франц Иосиф принимает ультиматум жены и преклоняет колено (сначала фигурально, соглашаясь с ее требованиями, а затем - почти реально, сраженный ее красотой); Элизабет беззаботно торжествует. Мир в семье восстановлен - муж загнан под каблук и полностью этим доволен. Создается впечатление, что конфликт разрешен, у героини happy end почти как в фильмах с Роми Шнайдер. При этом интрига продолжения отсутствует, и зрителю не до конца ясно, а нужно ли оставаться после антракта на второй акт и будет ли он вообще.
Все же, в случае художественного - театрального - произведения важно не только содержание, но и форма, при должном использовании способствующая более яркому и ясному раскрытию вложенных авторами идей, смыслов и конфликтов. И в данном случае форма (композиция, динамика) сцены должна подчеркнуть: это только героине кажется, что она решила все свои проблемы и конфликты; на самом деле это лишь первый раунд, и время еще преподнесет ей сюрпризы.
По сути, в этой сцене Смерть (к слову, в оригинальном либретто он появляется даже не совсем "лично" - упоминается как отражение в зеркалах и как "голос Смерти" в ремарке к единственной реплике, а не просто "Смерть", как в других сценах со своим полноправным участием), олицетворяет собой не стремление к уходу из жизни как таковое, а именно безжалостное течение времени и человеческой жизни, которая рано или поздно придет к известному финалу, и от которого не спрятаться ни за какими предшествующими триумфами. Собственно, об этом Смерть и говорит в своей единственной реплике, звучащей контрастным эхом с торжествующим соло Элизабет: "То, что сегодня видят твои глаза, завтра уже будет прошлым. Куда бы ты ни отводила взгляд – время на моей стороне" / Was heut’ das Auge sieht, ist morgen schon Vergangenheit. Wohin dein Blick auch flieht, auf meiner Seite ist die Zeit.
И в то же время Смерть - это олицетворение внутреннего конфликта Элизабет между материальными и нематериальными ценностями в ее жизни, который никуда не девается после решения конкретной проблемы с воспитателями Рудольфа. И именно в этом контексте постоянный повтор героиней своего кредо - "Тебе не нужно ничего давать мне, только оставь мне мою жизнь, ведь я принадлежу только себе" / Du must mir nichts geben, nur lass mir mein Leben, denn ich gehoer’ nur mir - приобретает осмысленность: она не твердит его из тщеславия перед уже побежденным противником (Францем Иосифом), а настаивает на своем мнении и устраивает немного блефующую демонстрацию сил перед другим, непобежденным и непобеждаемым противником (Смертью), который это кредо и оспаривает, эхом повторяя ее же слова и переворачивая их значение с ног на голову: "Ты принадлежишь только мне" / Du gehörst nur mir. Вот они - конфликт и интрига, обещанные на второй акт.
NIMM MICH, WIE ICH WIRKLICH BIN
Менялся текст у Франца Иосифа, добавилась реплика у Смерти - на очереди партия Элизабет, дополненная в 2012 г.
Откликаясь на зов Франца Иосифа, Элизабет выходит к нему во всем блеске своего знаменитого портрета (о нем - чуть позже) и милостиво принимает капитуляцию мужа, уточняя, что это все было ради взаимопонимания: "Если я должна понять тебя - то и я хочу быть понятой. Я пойду с тобой, но больше не запирай меня. Я не твоя собственность, ведь я принадлежу только себе" / Soll ich dich verstehen, will ich auch verstanden sein. Ich will mit dir gehen, doch sperr mich nicht länger ein. Ich bin nicht das Eigentum von die, denn ich gehör‘ nur mir. В общем-то, ничего нового Элизабет здесь не произносит: поиск понимающей родственной души заботил ее еще в юности ("Как ты", "Черный принц"), а кредо свободы - это даже не рефрен, а дословный повтор строф из "Я верна себе" / Ich gehör’ nur mir.
Этот куплет остается неизменным с Вены-1992 до Вены-2012. Метаморфозы случаются дальше: когда в Голландии-1999 / Эссене-2001 / Вене-2005 появляется дополнительный куплет Смерти, возникает необходимость красиво вписать его в уже существующую музыкальную канву. Художественное решение принято - сделать голос Смерти внутренним голосом сомнений самой Элизабет, а значит - его куплет должен звучать в контрапункте с партией Элизабет. При этом запускать его сразу, одновременно с триумфальным выходом главной героини, нельзя - это должна быть ее минута славы, ее соло. Тогда реплика Смерти вставляется дальше, именно дополнительным куплетом - вместе с дополнительным куплетом самой Элизабет. Собственно, это мы и слышим в записи Вены-2005. Но там же слышен и другой нюанс: чтобы дать Смерти необходимое и правильно оформленное эфирное время, сама Элизабет просто еще раз повторяет тот куплет, который только что пропела.
Это, конечно, не порядок, поэтому к Вене-2012 (точнее, еще к юбилейному туру-2011/2012) повтор устранили, дописав новый текст, развивающий тему взаимопонимания и принятия: "Ты можешь победить меня, но только в том случае, если я при этом тоже смогу победить. Если ты желаешь начать с начала – прими меня такой, какая я есть на самом деле" / Du kannst mich gewinnen, doch nur, wenn ich auch gewinn’. Willst du neu beginnen, nimm mich, wie ich wirklich bin.
FRANZ XAVER WINTERHALTER
Еще один нюанс, заслуживающий внимания, относится не к тексту либретто, а к каноническому сценическому решению эпизода. Речь о появлении Элизабет. Ремарки в либретто практически не оговаривают этот момент: только делают акцент на необходимом впечатлении - триумфальное появление поразительно красивой женщины. Однако красота - понятие слишком субъективное, чтобы в создании вау-эффекта полагаться только на него. Зато можно использовать надежнейший ход - воспроизвести культовый визуальный образ с помощью эффекта "ожившей картины". И этот ход оказался настолько успешен, что вот уже 30 лет используется с минимальными вариациями во всех постановках мюзикла, хотя в целом для "Элизабет" характерны разнообразные оригинальные постановки, а не реплики по лицензии.
Успешности этого решения способствовал тот факт, что в случае Елизаветы Баварской есть очевиднейший кандидат для подобного воссоздания в театре – ее парадный портрет 1865 г., принадлежащий кисти немецкого художника Франца Ксавера Винтерхальтера.
Винтерхальтер был одним из самых знаменитых и модных портретистов XIX века. Во Франции он даже был придворным живописцем у короля Луи Филиппа I (считается, что живописцем заинтересовалась королева-мать Мария Амалия Неаполитанская, увидевшая выполненный Винтерхальтером портрет своей дочери Луизы Марии Орлеанской, королевы Бельгии). В дальнейшем ему довелось писать портреты и британской королевы Виктории и ее супруга принца Альберта, и французской императрицы Евгении, супруги Наполеона III, и испанской королевы Изабеллы II, и российской императрицы Марии Александровны, супруги Александра II, и мексиканской императорской четы - Шарлотты Бельгийской и Максимилиана I, который приходился австрийскому императору Францу Иосифу родным младшим братом.
Разумеется, Франц Иосиф, беззаветно влюбленный в свою красавицу-жену, не мог оставить ее без портрета кисти модного художника. И вот, в 1864 г. Винтерхальтер приехал в Австрию - и в 1865 г. закончил два портрета: императора Франца Иосифа и его супруги Елизаветы Баварской (приложены в комментариях).
ALEXANDER KÖCHERT
Портрет кисти Винтерхальтера прекрасен сам по себе, но особенную известность ему принес тот факт, что на нем Елизавета изображена в знаменитом гарнитуре из бриллиантовых заколок в виде звезд-эдельвейсов, которые повторены узором на роскошном бальном платье. Этот гарнитур (в него также входила диадема; правда, она была случайно разбита эрцгерцогиней Софии и затем восстановлена, но Елизавета уже посчитала случившееся дурным знаком и приказала разобрать диадему на серьги и подвески) был создан австрийским придворным ювелиром Александром Кёхертом, и эта работа принесла ювелирному дому Кёхерт большую известность. Мода на воспроизведение знаменитых заколок-звезд началась еще тогда - и сохраняется до сих пор: реплики этих украшений разной ценовой категории являются одним из самых популярных сувениров в Вене, чему немало способствовала воспроизведение знаменитого образа Елизаветы во множестве посвященных ей фильмов. А ювелирный дом A. E. Köchert до сих пор здравствует и несколько лет назад отметил свое двухсотлетие.
@темы: Elisabeth, Мюзиклы, Стихи и переводы