немного огня – середина пути (с)
В этот раз на "Бал вампиров" мы (я и Леди Ви., а так же присоединившаяся к нам Подколодная) выбирались не абы как на удобную дату, а на один конкретный спектакль. Точнее - на одного конкретного графа. Увидеть Ростислава Колпакова в этой роли я хотела с самого объявления составов больше года назад, а после его ввода в феврале окончательно уверилась в своем желании. Подобные большие ожидания бывают опасны, но, к счастью, не в нашем случае - спектаклем лично я осталась совершенно довольна. Но обо всем поподробнее.
Техническая сторона вопросаВторой раз спектакль я смотрела уже не на эмоциях (хотя первый поход был почти год назад), обращала внимание на детали и прислушивалась к оркестру (странное дело, наверное, я переслушала австрийских и немецких версий, ибо часто ловила себя на мыслях в духе "Аранжировка не так звучит", "Тут они спешат" и т.д., но, не будучи более-менее сведущей в этом вопросе лучше, промолчу), а также наверняка мешала соседям, когда подавалась вперед, желая что-то обсудить с Ви или рассмотреть получше.
Если честно, я уже плохо помню, как обстояло дело с технической стороной действа в сентябре, так что не скажу, что было лучше, а что хуже. В первую очередь выскажусь о звуке и главном трабле, связанном с ним. Во-первых, в хорах до сих пор невозможно разобрать слова, даже если знаешь их. Ну, это ладно, с сентября уже привыкла. Страшнее было «во-вторых»: на репризе "Хей-хо-хей", когда голос графа раздается из разных углов зала, динамики сработали настолько ужасно, что абсолютно все слова, что звучали не со сцены, превратились в кашу, лишенную даже какой-то схожести с речью.
Далее... На мой взгляд, в некоторых сценах напускали слишком много дыма (впрочем, допускаю, что из других концов зала это выглядело иначе). Если в "Красных сапожках" воображаемые фигуры танцоров, скрытые туманом, еще воспринимались нормально, то в "Приглашении на бал" этот эффект был явно лишним, и мы, сидя во втором ряду партера, не всегда могли различить графа. Хотя в "Неутолимом гладе" это внезапно пришлось в тему и здорово обыграло слова про "во мраке мироздания", ибо Кролок, казалось, действительно завис во мраке между небом и... не землей, скорее адом (ага, в той самой бездне-пустоте). Здесь отлично сработало затемнение, чего не скажешь о "Кромешной тьме". Помимо того, что две портретные стены после исчезновения лестницы до сих пор не могут сдвинуться до конца (что весьма заметно при имеющемся на сцене освещении), вышеназванное затемнение, создающее в конце этой сцену ту самую кромешную тьму вокруг героев, оставило желать лучшего. И все бы ничего (на фоне задника это смотрится не так страшно), если бы во время последнего графского куплета про ритуал посвящения на сцену не выползла бы во всей своей красе огромная кровать из «Карпе Ноктем». Это было... гм-м, забавно, но неуместно. Впрочем, об этом действительно не сказал только ленивый. Из остальных же накладок технического характера могу вспомнить лишь пропавшее платье в ванной замка, так что Саре, поющей "В этом платье пойду я на бал", пришлось махать рукой куда-то в сторону кулис (а в прошлом блоке платье было, зато бедняжке забыли выдать пену в ванну).
Состав нам попался первый, за исключением графа. Соответственно, в тот вечер фон Кролоком был Р. Колпаков, Сарой - Е. Газаева, Альфредом - Г. Новицкий, профессором Абронзиусом - А. Матвеев, Гербертом - К. Гордеев, Магдой - Н. Богданис, Шагалом - К. Китанин, Ребеккой - М. Гогитидзе, Куколь - А. Чубатый (про двух последних персонажей по не очень хорошей традиции ничего не имею сказать). Начну с конца.
Шагал - Константин КитанинШагал Константина Китанина по-прежнему молод, энергичен и обаятелен. По-моему, с сентября он практически не изменился. На него в принципе приятно смотреть, он хорошо поет и достаточно харизматичен, чтобы должным образом отыграть свои сцены, которые, как водится, преимущественно комичны.
Но должна согласиться с Эфой: за этим красивым фантиком не угадывается что-либо более-менее глубокое. Нельзя забывать, что у Шагала, пусть тот и является комедийным персонажем, есть своя трагедия. Для начала, у него фактически похищают единственную дочь, а потом - насильно превращают в вампира, и, хоть он впоследствии не демонстрирует нам своего недовольства сложившимися обстоятельствами, это ломает его прежнего, вылепливая совершенно другой характер. Посудите сами: был пусть не идеальный в плане манер и демократичного отношения к подрастающему поколению (Трансильвания, XIX век, кто-то вообще ожидает иного?), но горячо любящий и по-своему заботливый отец, ради спасения дочери не побоявшийся вслед за ней броситься в ночной зимний лес, прекрасно осознавая, что там его ждут отнюдь не только волки (по сути, единственный момент, где проявляется драматическая составляющая образа Шагала, но и его надо суметь сыграть), а стал - эгоистичный вампир, ведомый исключительно своими "гладами" и даже ни разу не вспомнивший о своей дочери, хотя вот она, буквально под боком.
Помимо этого - но это почти к слову - Шагал-Китанин кажется мне подкаблучником. Рядом с женушкой, вооруженной палкой колбасы, вести себя иначе сложно, да и в дуэте с Магдой-Лукояновой, которая весьма темперамента, это понятно, но то, что и хрупкая и менее сильная духом Магда-Богданис в их дуэте доминирует, меня удивило.
Магда - Наталья БогданисМагда Натальи Богданис меня отпугивала с первого же блока, как только появилось видео. Она показалась мне нехаризматичной и плохо поющей, и это впечатление лишь усилилось после того, как в сентябре я увидела в этой роли потрясающую Анну Лукоянову. Впрочем, все оказалось не так плохо. Не скажу, что эта Магда полностью реабилитировала себя в моих глазах, но претензий я к ней больше не имею - такая трактовка образа тоже имеет право на существование.
Голос у Богданис немного специфический по тембру, точнее сказать не могу, но остается впечатление, словно человек намеренно использует неприятные интонации, хотя, возможно, дело в небольшом акценте, проявляющемся при пении. Так или иначе, сам по себе голос, высокий и холодный, неплох, однако для этой роли, на мой взгляд, ему не хватает глубины и мощи. "Странно быть мертвым" в этом исполнении мне показалось каким-то незавершенным (мне кажется, Наталья не взяла там какую-то ноту). А в "Карпе Ноктем" с его совершенно роковым звучанием Богданис все же терялась на общем фоне, хотя голоса у троймеров, Герберта и Магды в этом раскладке у всех были более высокими, нежели я привыкла, и вместе звучали достаточно гармонично.
Что касается образа, то в первом акте эта Магда - зашуганная, очень хрупкая девушка, явно боящаяся дать отпор хозяину и в своем соло больше акцентирующая внимание зрителей на "Слава богу, это ночью не придет ко мне он точно", чем на "Он ведь, как видно, был не так уж [плох]". Во втором же акте превращение в вампира ломает ее характер также, как и шагаловский, создавая совершенно другого персонажа (в противовес и пример, у Лукояновой в Магде-вампирше просто просыпается то, что в ней всегда было): эта вампирша, несмотря на хрупкость фигуры и общую привлекательность расположения к себе не вызывает. Она похожа на этакую классическую старую ведьму своими интонациями, мимикой и пластикой. Голос становится хрипловатым, но не с красивой хрипотцой, а какой-то немного скрипучей надтреснутостью, а движения - довольно резкими, лишенными какой-либо грации. И в итоге Магда-вампирша выходит очень жесткой и даже потенциально жестокой, опасной и не особо притягательной. И, что любопытно, в ней появляется специфический, очень вампирский внутренний стержень и характер, чего нет у Шагала и чего предостаточно у всей немертвой родни фон Кролока.
Герберт фон Кролок - Кирилл Гордеев.Герберт Кирилла Гордеева, похоже, априори прекрасен всегда, с самой премьеры спектакля. Безусловный любимец публики, он буквально притягивает к себе взгляды во время тех немногих сцен, в которых участвует. Гордеев, по-моему, создал идеальный образ виконта фон Кролока, соединив в нем аристократизм и хищную грацию с уморительными комическими заигрываниями с Альфредом - настоящая золотая середина. Гордееву безумно идут грим и костюм, совершенно преображая его, и не любоваться им невозможно. Интонации, мимика, пластика - все это вместе создает потрясающий эффект.
Особенно здорово наблюдать, как перетекают одна в другую грани его характера. Дурашливое, кокетливое (и уже фирменное) движение бровями - и многообещающие, собственнические интонации хищника, нашедшего себе хорошую игрушку, вместе с пристальным, хитрым темным взглядом, что против воли внушает некий трепет и даже страх. Изысканный и легкомысленный пируэт и жеманно-кокетливое "Набегался?" ("Приветик!", "Ну надо же, догнал!" и далее по списку) - и жестокий азарт хищника, больше не желающего церемониться с добычей. Исключительно комическое ойканье и отползание от Альфреда - и то, как этот Герберт поднимается на ноги, почти не отталкиваясь руками, почти горизонтально, словно марионетка, поднимаемая за ниточки, словно труп, поднимаемый волей некроманта. Он был фееричен в сцене бала: пристально наблюдающий за отцом и Сарой, жеманно смеющийся и демонстративно смущенно отворачивающийся, но в невольном трепете замирающий в момент укуса и борющийся со своей жаждой, а всего через несколько мгновений с непередаваемым удовольствием отплясывающий менуэт. А уж то, как он сдает смертных отцу! Эта пантомима заслуживает отдельного восхищения. Впрочем, как и вся последующая сцена, включающая в себя прихорашивание и запрыгивание на руки к одному из вампиров в свите.
Но что для нас троих было самое потрясающее - это то, что, за пару часов до спектакля обсуждая в кафе образ Герберта как полноценного трикстера, таящего в себе намного больше, чем может содержать в себе образ жеманного паяца, в тот вечер на сцене мы увидели этого самого трикстера - от и до. Особенно это бросилось в глаза в "Карпе Ноктем": мало того, что здесь с графского сына слетает маска шута, мало того, что он не покидает свое место у столбика кровати ни на одно мгновение, даже когда Черный вампир кусает Сару, Герберт-Гордеев непосредственно управляет всем шабашем, творящимся в этот момент на сцене. Практически как серый кардинал, он не только приводит туда Сару, но так же повелительным жестом приказывает и укусить ее, и унести ее тело... А еще он до последнего не покидает сцену, и силуэт его фигуры в плаще на фоне первых лучей солнца, проникающих в комнату - это очень сильно.
Профессор Абронзиус - Андрей Матвеев.Профессор Абронзиус Андрея Матвеева по-своему хорош и фееричен, хотя лично я его не очень люблю. Проблема, вероятно, в том, что я очень люблю фильмовский образ и образ Гернота Краннера в немецкоязычных постановках: старичок - этакий "божий одуваник", живущий в каком-то своем мире, мире своих гипотез и научных изысканий, который, несмотря на провозглашаемую логичность профессора, не менее фантастически и эфемерны, чем мечтания Сары и Альфреда о стране, где они смогут найти и свободу, и исполнение всех своих желаний. Так вот, Абронзиус Матвеев совершенно иной - он приземленный, более-менее прагматичный человек, на мой взгляд, несколько жесткий и деспотичный в отношении своего ассистента. Более... грубый, наверное. Он забавен, над его репликами и поступками смеешься, но такой образ не находит отклика в моем сердце, ему не хочется сочувствовать. Хотя, вспоминая общую идею оригинального либретто, было бы как раз логично предположить, что вызывать особое расположение он и не должен. Так что... а почему бы и нет?
Альфред - Георгий Новицкий.Альфред Георгия Новицкого мало изменился и по-прежнему мне очень симпатичен. Кроме того, что он прекрасно поет и играет неопытного, но искреннего влюбленного молодого человека, этот Альфред заинтересовал меня тем, что с ходом сюжета в спектакле очень четко прослеживается эволюция его персонажа, уход от нерешительности и пугливости в лучшую сторону. Мне нравится, что его "О, Сара" - это не просто романтически бредни, а действительность: любовь действительно делает его сильнее и в чем-то даже мудрее. Что любопытно, размышляя сейчас над этими деталями образа, я начинаю думать, что, во-первых, это причина интереса Герберта, а во-вторых - потенциальная возможность после превращения как минимум не потерять свою личность и не превратиться в звероподобного в своем следовании одним инстинктам вампира, как графская свита и, как мне кажется, Сара (во всяком случае, в некоторых исполнениях), а как максимум - возможно, даже превращение при полной осознанности происходящих изменений. Но это я ухожу в дебри, так что будет проще сказать, что этот Альфред еще будет меняться после превращения в вампира и вряд ли станет слепо следовать за кем-либо, что мне опять-таки импонирует.
Сара Шагал - Елена Газаева.Сара Елены Газаевой успела стать чем-то вроде фандомной притчи. Начиная с сентября, я все следила за появляющимися записями и все ждала, когда же она начнет играть что-то осмысленное, не говоря уже о чем-либо интересном. К июлю я об этой надежде уже успела забыть и, как ни странно, была приятно удивлена. Для начала, Елена стала мягче петь и говорить. Я этого как-то не замечала, но раньше она своим напором чем-то напоминала венгерскую актрису Коту Янцу (внезапно, да), что я успешно списывала на неудачный перевод, особенно в "Там есть свобода" (как водится, названия арий я привожу в своем варианте перевода). Оказалось, дело было не в этом. Так или иначе, теперь Елена звучит совершенно иначе, намного приятнее для слуха, что уже составляет не малую часть от приятного впечатления.
Далее - игра. Она тоже улучшилась, хотя до хватания звезд с неба прогресс еще не дошел. Зато теперь эмоции этой Сары стали более разнообразны и уместны в соответствующих ситуациях. С комическими сценами все и раньше было довольно неплохо, перед "Приглашением на бал" наконец-то нет деревянности при погружении в ванну (хотя отсутствии вздрагивания в момент появления графа меня до сих пор не устраивает). "Там есть свобода" теперь выглядит и звучит весьма мило (и Альфреду все-таки просто делают замечание, а не посылают лесом). В "Кромешной тьме" Сара-Газаева вообще была внезапно действительно хороша сама по себе и еще более достоверна, чем на имеющихся видео с Кролоком-Колпаковым. "Бальный зал" тоже улучшился, когда добавилась более-менее адекватная реакция на попадание в зал, полный голодных вампиров, а в финале я и вовсе поразилась, заметив, что Елена не только стала лучше танцевать, но и старается не выходить из образа вампирши.
Некоторой проблемой все еще остаются "Красные сапожки". Мне не хватает в них решимости и некоего чувства торжества, не хватает эмоциональности. Но это еще туда-сюда. Больше мне не нравится тот момент, когда Саре приходится молча, почти без движений стоять впереди, в то время как сзади идет танцевальный номер. Это вынужденное молчание и бездействие плохо сказывается на выражении лица Сары-Газаевой, и над этим еще надо бы поработать.
Но прогресс, повторюсь, внезапен и довольно заметен, так что я не буду слишком придираться к этому.
Граф фон Кролок - Ростислав Колпаков.И в завершение – граф фон Кролок Ростислава Колпакова.
Вообще проще всего было бы сказать, что он мне очень понравился, несмотря на то, что кое над чем там еще надо работать, и на этом успокоиться. Но это было бы нечестно, к тому же, для меня это уже дело принципа - все же подобрать слова для описания того, каким я вижу этого графа. Проблема в том, что в первую очередь я его чувствую на эмоциональном и интуитивном уровне, а описать то, что чувствую и описываю уже другими образами, сложно. Но я все же попытаюсь. И дать свое понимание увиденного, и указать на то, что мне еще не нравится (добавила Аста, чересчур увлекшись описанием).
С удивлением понимаю, что первое слово, каким я могу характеризировать Кролока-Колпакова - это «хтонический». Он может быть очень разным. Самоуверенным, величественным, но при этом ироничным вампирским графом - человекоподобным, но не так уж и скрывающим свою истинную сущность (как в сцене "Перед замком"). Потерянным, уставшим, одновременно озлобленным и тонко чувствующим существом, находящимся в полнейшем раздрае от накопившихся в нем воспоминаний (и в первую очередь воспоминаний о былых чувствах, от которых теперь остались только фантомные боли) - однозначно нечеловеком, имеющий к людям уже опосредственное отношение, но все же слишком человечным - в чем-то человечнее многих людей (в "Неутолимом гладе"). И такие переходы не воспринимаются как нечто неестественное, напротив. Еще одна весьма человеческая черта - по-разному вести себя с разными людьми, а наедине с собой становится совершенно другим. Оба "полюса", описанные выше, являются сторонами одной медали, имя которой - бывший человек. В Кролоке-Колпакове прослеживается то, чего я до сих пор не увидела, например, у Кролока-Ожогина: следа прошлой, человеческой жизни, которая хоть в каком-то виде, но существовала, ибо я придерживаюсь мнения, что в текст "Глада" - не ложь, а трактуемые по расстановке акцентов неизменные факты. К чему относится и то, что граф не всегда был вампиром. А это, на мой взгляд, очень важно помнить при создании этого образа.
Однако и это не все. Бывший человек. Есть что-то, что сделало его вампиром. Некая потусторонняя сущность, из-за воздействия которой происходит вышеназванное преображение, которое, в свою очередь, меняет сознание. И в Кролоке-Колпакове это нечто периодически проявляется – совершенно нечеловеческоенечто из-за грани, что он сам едва может контролировать, что, скорее всего, априори невозможно объять и понять целиком. Переход к этой потусторонности не резок, наоборот, но при этом внимательному глазу весьма заметен. Это - все то, что в некоторые моменты (особенно ярко, пожалуй, в "Кромешной тьме") лишает этого фон Кролока человеческой личности, делая его чем-то похожим на дер Тода - даже не персонификацией, а именно воплощением некоей потусторонней силы, той самой хтонической, дремлющей где-то в подсознании, тем самым предчувствием, о котором в оригинале говорит граф и которое ощущает Сара. И именно этим, как мне кажется, Кролок-Колпаков похож на Кролока-Бартона - только у них двоих прослеживается подобная линия "разум-воспоминания-Глад" (последний именно как управляющая сила, а не непосредственно голод), у остальных же - "разум-голод-воспоминания", на несколько ином уровне, намного меньше внимания уделено именно чувствам.
Что же касается технической стороны исполнения, то здесь, конечно, еще надо работать, хотя работа над образом от спектакля к спектаклю заметна. Но обо всем по порядку. Для начала, у этого графа более низкий голос (как мне кажется, самый низкий среди питерских Кролоков), богатый на разные оттенки эмоций - от проникновенного почти шепота до яростного нечеловеческого рыка. Интонации меня вообще покорили и сами по себе, и по тому, как они наполняют красками и смыслом даже такой неудачный перевод. Этому же делу неплохо служат жесты, мимика и пластика, но первые два еще не до конца отточены и порой подводят графа, выдавая против его воли что-то странное. Но в этот раз он это контролировал намного лучше, чем прежде, так что.
В итоге мы имеем любопытный, оригинальный образ, который продолжает дорабатываться и сейчас, не высокомерный, но величественный, в должной степени ироничный и в должной степени романтично-трагичный, но без перегиба в сторону последнего - лирики, кстати, там мало, я бы даже сказала, что этот граф в этом отношении довольно "жесткий".
Ну и последнее - традиционно несколько слов о танцорах, дублирующих главных героев - Черного вампира (Дениса Алиева), Сару (Ирину Сатюкову) и Белого вампира (Александра Сафронова). Я не знаю, как выразить свое восхищение. Они совершенно потрясающие, особенно Сара-Ирина: наблюдать за ней - истинное, ничем незамутненное удовольствие, ибо она потрясающе играет настоящую, самую правильную Сару с помощью одних лишь пластики и мимики, не произнося и слова. И мне было дико обидно, когда после "Карпе Ноктем" зал не аплодировал: они не просто станцевали его, они его восхитительно сыграли от начала и до конца.
Вот, пожалуй, и все, что сейчас я готова сказать об этом походе на "Бал вампиров". Чуть позже, скорее всего, я добавлю свои впечатления о конкретных сценах, но пока оставлю эту простыню в покое и подведу итог.
Спектаклем и составом довольна полностью. Некоторыми - до самого восторженного состояния. Схожу на "Бал" еще, правда, не раньше, чем через полгода, а то и год, но на закрытии точно буду. На графа Колпакова схожу обязательно, с удовольствием посмотрю на Герберта Гордеева - это совершенно точно. Из других составов попытаюсь все же увидеть Сару Веры Свешниковой вместе с графом Ожогиным, а также Шагала Александра Суханова и Магду Анны Лукояновой - последних двух желательно одновременно.
Засим откланиваюсь и благодарю за внимание
Техническая сторона вопросаВторой раз спектакль я смотрела уже не на эмоциях (хотя первый поход был почти год назад), обращала внимание на детали и прислушивалась к оркестру (странное дело, наверное, я переслушала австрийских и немецких версий, ибо часто ловила себя на мыслях в духе "Аранжировка не так звучит", "Тут они спешат" и т.д., но, не будучи более-менее сведущей в этом вопросе лучше, промолчу), а также наверняка мешала соседям, когда подавалась вперед, желая что-то обсудить с Ви или рассмотреть получше.
Если честно, я уже плохо помню, как обстояло дело с технической стороной действа в сентябре, так что не скажу, что было лучше, а что хуже. В первую очередь выскажусь о звуке и главном трабле, связанном с ним. Во-первых, в хорах до сих пор невозможно разобрать слова, даже если знаешь их. Ну, это ладно, с сентября уже привыкла. Страшнее было «во-вторых»: на репризе "Хей-хо-хей", когда голос графа раздается из разных углов зала, динамики сработали настолько ужасно, что абсолютно все слова, что звучали не со сцены, превратились в кашу, лишенную даже какой-то схожести с речью.
Далее... На мой взгляд, в некоторых сценах напускали слишком много дыма (впрочем, допускаю, что из других концов зала это выглядело иначе). Если в "Красных сапожках" воображаемые фигуры танцоров, скрытые туманом, еще воспринимались нормально, то в "Приглашении на бал" этот эффект был явно лишним, и мы, сидя во втором ряду партера, не всегда могли различить графа. Хотя в "Неутолимом гладе" это внезапно пришлось в тему и здорово обыграло слова про "во мраке мироздания", ибо Кролок, казалось, действительно завис во мраке между небом и... не землей, скорее адом (ага, в той самой бездне-пустоте). Здесь отлично сработало затемнение, чего не скажешь о "Кромешной тьме". Помимо того, что две портретные стены после исчезновения лестницы до сих пор не могут сдвинуться до конца (что весьма заметно при имеющемся на сцене освещении), вышеназванное затемнение, создающее в конце этой сцену ту самую кромешную тьму вокруг героев, оставило желать лучшего. И все бы ничего (на фоне задника это смотрится не так страшно), если бы во время последнего графского куплета про ритуал посвящения на сцену не выползла бы во всей своей красе огромная кровать из «Карпе Ноктем». Это было... гм-м, забавно, но неуместно. Впрочем, об этом действительно не сказал только ленивый. Из остальных же накладок технического характера могу вспомнить лишь пропавшее платье в ванной замка, так что Саре, поющей "В этом платье пойду я на бал", пришлось махать рукой куда-то в сторону кулис (а в прошлом блоке платье было, зато бедняжке забыли выдать пену в ванну).
Состав нам попался первый, за исключением графа. Соответственно, в тот вечер фон Кролоком был Р. Колпаков, Сарой - Е. Газаева, Альфредом - Г. Новицкий, профессором Абронзиусом - А. Матвеев, Гербертом - К. Гордеев, Магдой - Н. Богданис, Шагалом - К. Китанин, Ребеккой - М. Гогитидзе, Куколь - А. Чубатый (про двух последних персонажей по не очень хорошей традиции ничего не имею сказать). Начну с конца.
Шагал - Константин КитанинШагал Константина Китанина по-прежнему молод, энергичен и обаятелен. По-моему, с сентября он практически не изменился. На него в принципе приятно смотреть, он хорошо поет и достаточно харизматичен, чтобы должным образом отыграть свои сцены, которые, как водится, преимущественно комичны.
Но должна согласиться с Эфой: за этим красивым фантиком не угадывается что-либо более-менее глубокое. Нельзя забывать, что у Шагала, пусть тот и является комедийным персонажем, есть своя трагедия. Для начала, у него фактически похищают единственную дочь, а потом - насильно превращают в вампира, и, хоть он впоследствии не демонстрирует нам своего недовольства сложившимися обстоятельствами, это ломает его прежнего, вылепливая совершенно другой характер. Посудите сами: был пусть не идеальный в плане манер и демократичного отношения к подрастающему поколению (Трансильвания, XIX век, кто-то вообще ожидает иного?), но горячо любящий и по-своему заботливый отец, ради спасения дочери не побоявшийся вслед за ней броситься в ночной зимний лес, прекрасно осознавая, что там его ждут отнюдь не только волки (по сути, единственный момент, где проявляется драматическая составляющая образа Шагала, но и его надо суметь сыграть), а стал - эгоистичный вампир, ведомый исключительно своими "гладами" и даже ни разу не вспомнивший о своей дочери, хотя вот она, буквально под боком.
Помимо этого - но это почти к слову - Шагал-Китанин кажется мне подкаблучником. Рядом с женушкой, вооруженной палкой колбасы, вести себя иначе сложно, да и в дуэте с Магдой-Лукояновой, которая весьма темперамента, это понятно, но то, что и хрупкая и менее сильная духом Магда-Богданис в их дуэте доминирует, меня удивило.
Магда - Наталья БогданисМагда Натальи Богданис меня отпугивала с первого же блока, как только появилось видео. Она показалась мне нехаризматичной и плохо поющей, и это впечатление лишь усилилось после того, как в сентябре я увидела в этой роли потрясающую Анну Лукоянову. Впрочем, все оказалось не так плохо. Не скажу, что эта Магда полностью реабилитировала себя в моих глазах, но претензий я к ней больше не имею - такая трактовка образа тоже имеет право на существование.
Голос у Богданис немного специфический по тембру, точнее сказать не могу, но остается впечатление, словно человек намеренно использует неприятные интонации, хотя, возможно, дело в небольшом акценте, проявляющемся при пении. Так или иначе, сам по себе голос, высокий и холодный, неплох, однако для этой роли, на мой взгляд, ему не хватает глубины и мощи. "Странно быть мертвым" в этом исполнении мне показалось каким-то незавершенным (мне кажется, Наталья не взяла там какую-то ноту). А в "Карпе Ноктем" с его совершенно роковым звучанием Богданис все же терялась на общем фоне, хотя голоса у троймеров, Герберта и Магды в этом раскладке у всех были более высокими, нежели я привыкла, и вместе звучали достаточно гармонично.
Что касается образа, то в первом акте эта Магда - зашуганная, очень хрупкая девушка, явно боящаяся дать отпор хозяину и в своем соло больше акцентирующая внимание зрителей на "Слава богу, это ночью не придет ко мне он точно", чем на "Он ведь, как видно, был не так уж [плох]". Во втором же акте превращение в вампира ломает ее характер также, как и шагаловский, создавая совершенно другого персонажа (в противовес и пример, у Лукояновой в Магде-вампирше просто просыпается то, что в ней всегда было): эта вампирша, несмотря на хрупкость фигуры и общую привлекательность расположения к себе не вызывает. Она похожа на этакую классическую старую ведьму своими интонациями, мимикой и пластикой. Голос становится хрипловатым, но не с красивой хрипотцой, а какой-то немного скрипучей надтреснутостью, а движения - довольно резкими, лишенными какой-либо грации. И в итоге Магда-вампирша выходит очень жесткой и даже потенциально жестокой, опасной и не особо притягательной. И, что любопытно, в ней появляется специфический, очень вампирский внутренний стержень и характер, чего нет у Шагала и чего предостаточно у всей немертвой родни фон Кролока.
Герберт фон Кролок - Кирилл Гордеев.Герберт Кирилла Гордеева, похоже, априори прекрасен всегда, с самой премьеры спектакля. Безусловный любимец публики, он буквально притягивает к себе взгляды во время тех немногих сцен, в которых участвует. Гордеев, по-моему, создал идеальный образ виконта фон Кролока, соединив в нем аристократизм и хищную грацию с уморительными комическими заигрываниями с Альфредом - настоящая золотая середина. Гордееву безумно идут грим и костюм, совершенно преображая его, и не любоваться им невозможно. Интонации, мимика, пластика - все это вместе создает потрясающий эффект.
Особенно здорово наблюдать, как перетекают одна в другую грани его характера. Дурашливое, кокетливое (и уже фирменное) движение бровями - и многообещающие, собственнические интонации хищника, нашедшего себе хорошую игрушку, вместе с пристальным, хитрым темным взглядом, что против воли внушает некий трепет и даже страх. Изысканный и легкомысленный пируэт и жеманно-кокетливое "Набегался?" ("Приветик!", "Ну надо же, догнал!" и далее по списку) - и жестокий азарт хищника, больше не желающего церемониться с добычей. Исключительно комическое ойканье и отползание от Альфреда - и то, как этот Герберт поднимается на ноги, почти не отталкиваясь руками, почти горизонтально, словно марионетка, поднимаемая за ниточки, словно труп, поднимаемый волей некроманта. Он был фееричен в сцене бала: пристально наблюдающий за отцом и Сарой, жеманно смеющийся и демонстративно смущенно отворачивающийся, но в невольном трепете замирающий в момент укуса и борющийся со своей жаждой, а всего через несколько мгновений с непередаваемым удовольствием отплясывающий менуэт. А уж то, как он сдает смертных отцу! Эта пантомима заслуживает отдельного восхищения. Впрочем, как и вся последующая сцена, включающая в себя прихорашивание и запрыгивание на руки к одному из вампиров в свите.
Но что для нас троих было самое потрясающее - это то, что, за пару часов до спектакля обсуждая в кафе образ Герберта как полноценного трикстера, таящего в себе намного больше, чем может содержать в себе образ жеманного паяца, в тот вечер на сцене мы увидели этого самого трикстера - от и до. Особенно это бросилось в глаза в "Карпе Ноктем": мало того, что здесь с графского сына слетает маска шута, мало того, что он не покидает свое место у столбика кровати ни на одно мгновение, даже когда Черный вампир кусает Сару, Герберт-Гордеев непосредственно управляет всем шабашем, творящимся в этот момент на сцене. Практически как серый кардинал, он не только приводит туда Сару, но так же повелительным жестом приказывает и укусить ее, и унести ее тело... А еще он до последнего не покидает сцену, и силуэт его фигуры в плаще на фоне первых лучей солнца, проникающих в комнату - это очень сильно.
Профессор Абронзиус - Андрей Матвеев.Профессор Абронзиус Андрея Матвеева по-своему хорош и фееричен, хотя лично я его не очень люблю. Проблема, вероятно, в том, что я очень люблю фильмовский образ и образ Гернота Краннера в немецкоязычных постановках: старичок - этакий "божий одуваник", живущий в каком-то своем мире, мире своих гипотез и научных изысканий, который, несмотря на провозглашаемую логичность профессора, не менее фантастически и эфемерны, чем мечтания Сары и Альфреда о стране, где они смогут найти и свободу, и исполнение всех своих желаний. Так вот, Абронзиус Матвеев совершенно иной - он приземленный, более-менее прагматичный человек, на мой взгляд, несколько жесткий и деспотичный в отношении своего ассистента. Более... грубый, наверное. Он забавен, над его репликами и поступками смеешься, но такой образ не находит отклика в моем сердце, ему не хочется сочувствовать. Хотя, вспоминая общую идею оригинального либретто, было бы как раз логично предположить, что вызывать особое расположение он и не должен. Так что... а почему бы и нет?
Альфред - Георгий Новицкий.Альфред Георгия Новицкого мало изменился и по-прежнему мне очень симпатичен. Кроме того, что он прекрасно поет и играет неопытного, но искреннего влюбленного молодого человека, этот Альфред заинтересовал меня тем, что с ходом сюжета в спектакле очень четко прослеживается эволюция его персонажа, уход от нерешительности и пугливости в лучшую сторону. Мне нравится, что его "О, Сара" - это не просто романтически бредни, а действительность: любовь действительно делает его сильнее и в чем-то даже мудрее. Что любопытно, размышляя сейчас над этими деталями образа, я начинаю думать, что, во-первых, это причина интереса Герберта, а во-вторых - потенциальная возможность после превращения как минимум не потерять свою личность и не превратиться в звероподобного в своем следовании одним инстинктам вампира, как графская свита и, как мне кажется, Сара (во всяком случае, в некоторых исполнениях), а как максимум - возможно, даже превращение при полной осознанности происходящих изменений. Но это я ухожу в дебри, так что будет проще сказать, что этот Альфред еще будет меняться после превращения в вампира и вряд ли станет слепо следовать за кем-либо, что мне опять-таки импонирует.
Сара Шагал - Елена Газаева.Сара Елены Газаевой успела стать чем-то вроде фандомной притчи. Начиная с сентября, я все следила за появляющимися записями и все ждала, когда же она начнет играть что-то осмысленное, не говоря уже о чем-либо интересном. К июлю я об этой надежде уже успела забыть и, как ни странно, была приятно удивлена. Для начала, Елена стала мягче петь и говорить. Я этого как-то не замечала, но раньше она своим напором чем-то напоминала венгерскую актрису Коту Янцу (внезапно, да), что я успешно списывала на неудачный перевод, особенно в "Там есть свобода" (как водится, названия арий я привожу в своем варианте перевода). Оказалось, дело было не в этом. Так или иначе, теперь Елена звучит совершенно иначе, намного приятнее для слуха, что уже составляет не малую часть от приятного впечатления.
Далее - игра. Она тоже улучшилась, хотя до хватания звезд с неба прогресс еще не дошел. Зато теперь эмоции этой Сары стали более разнообразны и уместны в соответствующих ситуациях. С комическими сценами все и раньше было довольно неплохо, перед "Приглашением на бал" наконец-то нет деревянности при погружении в ванну (хотя отсутствии вздрагивания в момент появления графа меня до сих пор не устраивает). "Там есть свобода" теперь выглядит и звучит весьма мило (и Альфреду все-таки просто делают замечание, а не посылают лесом). В "Кромешной тьме" Сара-Газаева вообще была внезапно действительно хороша сама по себе и еще более достоверна, чем на имеющихся видео с Кролоком-Колпаковым. "Бальный зал" тоже улучшился, когда добавилась более-менее адекватная реакция на попадание в зал, полный голодных вампиров, а в финале я и вовсе поразилась, заметив, что Елена не только стала лучше танцевать, но и старается не выходить из образа вампирши.
Некоторой проблемой все еще остаются "Красные сапожки". Мне не хватает в них решимости и некоего чувства торжества, не хватает эмоциональности. Но это еще туда-сюда. Больше мне не нравится тот момент, когда Саре приходится молча, почти без движений стоять впереди, в то время как сзади идет танцевальный номер. Это вынужденное молчание и бездействие плохо сказывается на выражении лица Сары-Газаевой, и над этим еще надо бы поработать.
Но прогресс, повторюсь, внезапен и довольно заметен, так что я не буду слишком придираться к этому.
Граф фон Кролок - Ростислав Колпаков.И в завершение – граф фон Кролок Ростислава Колпакова.
Вообще проще всего было бы сказать, что он мне очень понравился, несмотря на то, что кое над чем там еще надо работать, и на этом успокоиться. Но это было бы нечестно, к тому же, для меня это уже дело принципа - все же подобрать слова для описания того, каким я вижу этого графа. Проблема в том, что в первую очередь я его чувствую на эмоциональном и интуитивном уровне, а описать то, что чувствую и описываю уже другими образами, сложно. Но я все же попытаюсь. И дать свое понимание увиденного, и указать на то, что мне еще не нравится (добавила Аста, чересчур увлекшись описанием).
С удивлением понимаю, что первое слово, каким я могу характеризировать Кролока-Колпакова - это «хтонический». Он может быть очень разным. Самоуверенным, величественным, но при этом ироничным вампирским графом - человекоподобным, но не так уж и скрывающим свою истинную сущность (как в сцене "Перед замком"). Потерянным, уставшим, одновременно озлобленным и тонко чувствующим существом, находящимся в полнейшем раздрае от накопившихся в нем воспоминаний (и в первую очередь воспоминаний о былых чувствах, от которых теперь остались только фантомные боли) - однозначно нечеловеком, имеющий к людям уже опосредственное отношение, но все же слишком человечным - в чем-то человечнее многих людей (в "Неутолимом гладе"). И такие переходы не воспринимаются как нечто неестественное, напротив. Еще одна весьма человеческая черта - по-разному вести себя с разными людьми, а наедине с собой становится совершенно другим. Оба "полюса", описанные выше, являются сторонами одной медали, имя которой - бывший человек. В Кролоке-Колпакове прослеживается то, чего я до сих пор не увидела, например, у Кролока-Ожогина: следа прошлой, человеческой жизни, которая хоть в каком-то виде, но существовала, ибо я придерживаюсь мнения, что в текст "Глада" - не ложь, а трактуемые по расстановке акцентов неизменные факты. К чему относится и то, что граф не всегда был вампиром. А это, на мой взгляд, очень важно помнить при создании этого образа.
Однако и это не все. Бывший человек. Есть что-то, что сделало его вампиром. Некая потусторонняя сущность, из-за воздействия которой происходит вышеназванное преображение, которое, в свою очередь, меняет сознание. И в Кролоке-Колпакове это нечто периодически проявляется – совершенно нечеловеческоенечто из-за грани, что он сам едва может контролировать, что, скорее всего, априори невозможно объять и понять целиком. Переход к этой потусторонности не резок, наоборот, но при этом внимательному глазу весьма заметен. Это - все то, что в некоторые моменты (особенно ярко, пожалуй, в "Кромешной тьме") лишает этого фон Кролока человеческой личности, делая его чем-то похожим на дер Тода - даже не персонификацией, а именно воплощением некоей потусторонней силы, той самой хтонической, дремлющей где-то в подсознании, тем самым предчувствием, о котором в оригинале говорит граф и которое ощущает Сара. И именно этим, как мне кажется, Кролок-Колпаков похож на Кролока-Бартона - только у них двоих прослеживается подобная линия "разум-воспоминания-Глад" (последний именно как управляющая сила, а не непосредственно голод), у остальных же - "разум-голод-воспоминания", на несколько ином уровне, намного меньше внимания уделено именно чувствам.
Что же касается технической стороны исполнения, то здесь, конечно, еще надо работать, хотя работа над образом от спектакля к спектаклю заметна. Но обо всем по порядку. Для начала, у этого графа более низкий голос (как мне кажется, самый низкий среди питерских Кролоков), богатый на разные оттенки эмоций - от проникновенного почти шепота до яростного нечеловеческого рыка. Интонации меня вообще покорили и сами по себе, и по тому, как они наполняют красками и смыслом даже такой неудачный перевод. Этому же делу неплохо служат жесты, мимика и пластика, но первые два еще не до конца отточены и порой подводят графа, выдавая против его воли что-то странное. Но в этот раз он это контролировал намного лучше, чем прежде, так что.
В итоге мы имеем любопытный, оригинальный образ, который продолжает дорабатываться и сейчас, не высокомерный, но величественный, в должной степени ироничный и в должной степени романтично-трагичный, но без перегиба в сторону последнего - лирики, кстати, там мало, я бы даже сказала, что этот граф в этом отношении довольно "жесткий".
Ну и последнее - традиционно несколько слов о танцорах, дублирующих главных героев - Черного вампира (Дениса Алиева), Сару (Ирину Сатюкову) и Белого вампира (Александра Сафронова). Я не знаю, как выразить свое восхищение. Они совершенно потрясающие, особенно Сара-Ирина: наблюдать за ней - истинное, ничем незамутненное удовольствие, ибо она потрясающе играет настоящую, самую правильную Сару с помощью одних лишь пластики и мимики, не произнося и слова. И мне было дико обидно, когда после "Карпе Ноктем" зал не аплодировал: они не просто станцевали его, они его восхитительно сыграли от начала и до конца.
Вот, пожалуй, и все, что сейчас я готова сказать об этом походе на "Бал вампиров". Чуть позже, скорее всего, я добавлю свои впечатления о конкретных сценах, но пока оставлю эту простыню в покое и подведу итог.
Спектаклем и составом довольна полностью. Некоторыми - до самого восторженного состояния. Схожу на "Бал" еще, правда, не раньше, чем через полгода, а то и год, но на закрытии точно буду. На графа Колпакова схожу обязательно, с удовольствием посмотрю на Герберта Гордеева - это совершенно точно. Из других составов попытаюсь все же увидеть Сару Веры Свешниковой вместе с графом Ожогиным, а также Шагала Александра Суханова и Магду Анны Лукояновой - последних двух желательно одновременно.
Засим откланиваюсь и благодарю за внимание
@темы: Tanz der Vampire, Отзывы, Проза и лирика жизни, Мюзиклы
-
-
02.08.2012 в 00:32-
-
02.08.2012 в 00:59Попробуй действительно выбраться. Совсем недовольной, я думаю, ты не останешься. Мне же будет очень интересно узнать, что ты сможешь сказать о нем в образе.
Насчет фотографий - будем ждать, интересно взглянуть)
Он пел Гефсиманию
Кстати, и как тебе?
-
-
02.08.2012 в 01:08-
-
02.08.2012 в 11:56-
-
04.08.2012 в 22:05Назвать себя особенно сведущей тоже не могу, но мы с Вернером в один голос говорили, что оркестр нынче не торт и играет не так. Так что уже как минимум у троих такое впечатление есть-с...
Если в "Красных сапожках" воображаемые фигуры танцоров, скрытые туманом, еще воспринимались нормально, то в "Приглашении на бал" этот эффект был явно лишним, и мы, сидя во втором ряду партера, не всегда могли различить графа.
С балкона всё было ровно наоборот: "Приглашение" смотрелось абсолютно нормально, а в "Сапожках" мы еле-еле различали фигуры танцоров.
Нельзя забывать, что у Шагала, пусть тот и является комедийным персонажем, есть своя трагедия.
Мои претензии к актеру более прозаичны: он скучен, у него нет ни одной мало-мальски интересной находки, он не держит внимание и даже на уровне речи не играет. Шагал — персонаж характерный, он не может говорить лирическим баритончиком героя-любовника. Строго говоря, он — пародия на того самого героя-любовника; за это и можно зацепиться, это и можно высмеять.
У Шагала как у персонажа громадный потенциал, при желании его можно сделать не хуже (а то и интереснее) Герберта. То, что мы видим у Китанина, — это тупо халтура. Никакой разработки, никаких находок, всё скучно и уныло. Даже фееричные моменты, где он заколачивает дверь Сары или бегает от Ребекки, вызывали только зевоту, а шутки выглядели какими-то натянутыми и неестественными.
Про Герберта ты уже все сказала. Единственное — не могу не добавить, что Гордеев, который прошел от "Ребята, ну вы чё? Я же нормальный мужик, как я это играть буду? Вы текст-то читали?" до лучшего-Герберта-всех-времен-и-народов вызывает у меня просто зверское уважение
Размышлять на тему Ролока сил нет, хотя почва благодатнейшая. Я, пожалуй, окончательно приду в себя, вдумчиво всё перечитаю и что-нибудь добавлю.
-
-
04.08.2012 в 23:02Четверо, если вспомнить Ви, да я еще подобные жалобы слышала - как минимум на темп игры.
Хотя вот недавно услышала мнение, что, приобретя лицензию, каждый оркестр может играть мелодию по-своему, если все-таки договорился с основным исполнителями об основных моментах.
С балкона всё было ровно наоборот: "Приглашение" смотрелось абсолютно нормально, а в "Сапожках" мы еле-еле различали фигуры танцоров.
Я вот сейчас смотрела записи "Приглашения" из конца партера - тоже нормально. "Сапожек", к сожалению, не нашла. Но все равно: какой-то странный дым, прозрачность зависит от точки наблюдения.
Шагал — персонаж характерный, он не может говорить лирическим баритончиком героя-любовника. Строго говоря, он — пародия на того самого героя-любовника; за это и можно зацепиться, это и можно высмеять.<...> То, что мы видим у Китанина, — это тупо халтура. Никакой разработки, никаких находок, всё скучно и уныло.
Китанин в принципе мне кажется чересчур "легковесным" в плане типажа для Шагала, да еще, возможно, ему не очень нравится эта роль - во всяком случае, не настолько, чтобы так сильно заморачиваться ради каких-то особых находок и изменений на каждый блок.
Так что здесь вопрос в том, как много зритель требует от исполнителя роли Шагала. Кто-то воспринимает его в фоновом режиме и к нюансам не так внимателен.
А вот Суханов, как говорит Ви, в этой роли наоборот, очень хорошо. Как раз характер и харизма у персонажа появляются.
Гордеев, который прошел от "Ребята, ну вы чё? Я же нормальный мужик, как я это играть буду? Вы текст-то читали?" до лучшего-Герберта-всех-времен-и-народов вызывает у меня просто зверское уважение
Могу только присоединиться)))
Размышлять на тему Ролока сил нет, хотя почва благодатнейшая. Я, пожалуй, окончательно приду в себя, вдумчиво всё перечитаю и что-нибудь добавлю.
Прекрасно понимаю, сама еле написала про него и, кажется, таки что-то опустила, но сейчас дописывать все равно не могу. Так что буду ждать твоих комментариев)
-
-
06.08.2012 в 14:29Однако его мысль о том, что графу "просто нравится кровь девочек", а Герберту "просто нравится кровь мальчиков", мне показалась ну очень разумной, ибо ни в любовную линию, ни в репродуктивную функцию у вампиров я не верю.
Что касается Ролока... Кажется, мы уже об этом говорили, но не лишним будет повторить еще раз. Именно трактовка Ростислава очень близка к нашему восприятию образа Лукени. Его граф самостоятельно запер себя в эмоциональной тюрьме, в которой ходит по кругу и выбираться из которой не желает. Может, бедняга всё никак не может оправиться от того, что сожрал свою-первую-и-единственную-любовь триста лет тому назад.
Ему бы психолога хорошего.Вампир — существо холодное, отстраненное, эмоционально независимое. Нельзя войти в одну реку дважды: став вампиров, уже не получится погрузится в человеческие фантики и снова почувствовать привязанность, обиду, сострадание, страсть и прочую ерунду...
Гон в сторону: у людей эмоции регулируются гормонами; любую реакцию и любое переживание можно разложить на окситоцин, серотонин, дофамин и проч. в сочетании и по отдельности. Тело вампира мертво, гормоны не вырабатываются, все бессознательные эмоциональные реакции, вызванные обычной химией, отсутствуют. Остаются только "высшие", психологические процессы. В результате мы имеем не только высшее звено пищевой цепочки, но и во всех смыслах высшее существо — полностью себя контролирующее и не зависящее от шуток глупого тела.
Было бы чертовски интересно покопать в эту сторону, но я, увы, полный лох в медицине.
...Ролок же никак не может расстаться с привычными моделями, реакциями и сугубо человеческими игрушками. Может, так он пытается поиграть в живого; может, он просто залип в полной бессознанке, так и не приняв в себе вампира. Хтоническое начало в себе он, по-моему, просто не контролирует. У него есть две фазы существования: я-еще-человек, пусть человек куцый и неправильный, и я-уже-вампир. И тут-то он предстает во всей красе
Не исключено, что за триста (или сколько там) лет ему так и не хватило смелости отпустить себя и раствориться в этой своей хтони. Она есть, она прорывается наружу сквозь все навешанные им маски, и особенно ярко это в моменты высшего психологического напряжения (и это чертовски красиво, надо сказать), но полного погружения в это древнее и хтоническое в себе у него нет.
А вот у Герберта-Гордеева — есть.
*перечитала* Н-да, ничего нового я не сказала.
-
-
06.08.2012 в 14:40А об этом я писала пару лет назад, но относительно "Лестата" - заимствованный гемоглобин не способствует выработке серотонина
-
-
06.08.2012 в 14:52У Ролока, что забавно, получается полная инверсия: человеческое в нем — это как раз вся экзистенция и тоска, а как только он под кайфом от чужой крови, все напускные человеческие фантики отпадают, и он полностью погружается в свое естественное вампирское состояние. Но здесь скорее разговор о самом понятии человеческого и вампирского в разных канонах и у разных актеров.
-
-
06.08.2012 в 15:26Чисто вкусовые пристрасия, да. Как в анекдотах - кому-то подавай первую положительную, кому-то - вторую отрицательную и т.д.
Насчет остального тоже согласна.
Его граф самостоятельно запер себя в эмоциональной тюрьме, в которой ходит по кругу и выбираться из которой не желает. Может, бедняга всё никак не может оправиться от того, что сожрал свою-первую-и-единственную-любовь триста лет тому назад.
Ему бы психолога хорошего.Не соглашусь полностью, что именно прям "первую-и-единственную-любовь" - тут вполне могло хватить самого факта убийства человека, который ему ничего плохого не сделал. Да еще и убийства, наверное, которое он совершил, даже не сообразив, что именно он делает.
А самостоятельное заточение в эмоциональное тюрьме и хождение по кругам собственного ада (вернее, его замены) - это да. М-м...Тут действительно попытка войти дважды в одну реку: повторение одних и тех же (более-менее) действий для того, чтобы получить хоть что-то похожее на первую реакцию - тогда еще человеческую, на которую он теперь не способен.
Его удел - эмоции лишь как воспоминания и мысли про то, что как-то так люди должны реагировать на те или иные обстоятельства. Иногда у него получается, иногда - нет, потому что на некоторые обстоятельства вампиры реагируют совершенно иначе, нежели люди, и с этим уже ничего не поделаешь. Это к вопросу о У него есть две фазы существования: я-еще-человек, пусть человек куцый и неправильный, и я-уже-вампир. Он может спокойно или не очень изображать человека, пока оную хтоничную сущность не пробуждают определенные вампирские инстинкты, с которыми он не может справиться. А там, что называется, "вожжи брошены".
Ролок же никак не может расстаться с привычными моделями, реакциями и сугубо человеческими игрушками. Может, так он пытается поиграть в живого; может, он просто залип в полной бессознанке, так и не приняв в себе вампира.
Мне кажется, не то, чтобы не может, а не хочет. Он вроде бы осознает все - как в конце "Глада" - и отделяет себя от людей, но с другой стороны не отказывается окончательно от некоторых человеческих черт. Такое впечатление, что застрял на пороге, на грани: уже точно не человек, но еще не полностью потусторонняя сущность. И такая же странная ситуация с тем, осознанно это происходит или бессознательно.
Не исключено, что за триста (или сколько там) лет ему так и не хватило смелости отпустить себя и раствориться в этой своей хтони.
Вот на это весьма похоже. Из-за нехватки смелости или каких-то принципов - но результат на лицо. И в результате хтонь все равно прорывается, а он ее не то, что совсем контролировать не может, он сам в ней почти теряется. В отличие от того же Герберта-Гордеева, которые с этой своей внутренней сущностью "живет душа в душу".
У Ролока, что забавно, получается полная инверсия: человеческое в нем — это как раз вся экзистенция и тоска, а как только он под кайфом от чужой крови, все напускные человеческие фантики отпадают, и он полностью погружается в свое естественное вампирское состояние. Но здесь скорее разговор о самом понятии человеческого и вампирского в разных канонах и у разных актеров.
Понятие - безусловно, но в данном случае ты очень верно подметила, что «под кайфом от чужой крови». Как я уже говорила выше, у вампиров свои инстинкты и реакции, насыщение кровью - главное из них. Хочешь - не хочешь, но жажда все равно сильнее и, если надо, через помутнение рассудок или что-то подобное, но своего добьется. А при оном помутнении держать себя в руках, да еще и помнить о том, как и на что должен реагировать человек, практически невозможно. И вот мы получаем, что человеческое в этом графе проявляется именно тогда, когда он спокоен, а все его эмоции - это порожденные сознанием экзистенция и тоска. А в противном случае.
Кодзю Тацуки, Подколодная, в биологии и медицине я практически не разбираюсь, но подобные мысли мне в голову тоже приходили. Но вообще мысль очень интересная. И с точки зрения объяснения разных психологических процессов, и с точки зрения объянения других физиологических моментов. представляющих интерес в этом вопросе.
Помнится, я сама где-то что-то на эту тему писала. Надо бы поискать, тема-то интересная...
-
-
06.08.2012 в 16:18Ну, про первую-и-единственную была скорее ирония, ибо про любови в вампирском мире см. выше
Тут действительно попытка войти дважды в одну реку: повторение одних и тех же (более-менее) действи для того, чтобы получить хоть что-то похожее на первую реакцию - тогда еще человеческую, на которую он теперь не способен.
Вот в том-то и дело. И грабли это тоже сугубо человеческие: ну кто еще может из раза в раз проворачивать одну и ту же стратегию, даже убедившись, что она ни фига не работает? Нет, ну Орки конечно могут, Гоблины, Эльфы, если говорить о типологии "Кроме людей", но Ролок по "Кроме людей" не типируется от слова "никак".
Такое впечатление, что застрял на пороге, на грани: уже точно не человек, но еще не полностью потусторонняя сущность. И такая же странная ситуация с тем, осознанно это происходит или бессознательно.
Тут закавыка еще и в том, что граф Ростислава недостаточно отшлифован. Черт его знает, что в его игре баг, а что — фича.
Судя по всему, принятие Я-концепции — редкость не только среди людей, но и среди вампиров
А вообще, Ролок — это какой-то кризисный граф. Не то у него кризис среднего возраста, не то кризис самовосприятия, не то еще какая-то ерунда.
При желании его надрыв можно воспринимать как тот же глум и стеб над "серьезным" образом Кролока.
-
-
06.08.2012 в 16:38Я опять разумом восприняла твои слова чуть позже, чем эмоционально, прошу прощения х) Просто я в последнее время столько раз натыкалась на оную "любовь" даже среди людей, который в вампиские лав-стори не верят, то как-то...само выходит)
А вообще...это мы уже сколько сугубо человеческих привилегий и такаранов насчитали?) Это и к "И грабли это тоже сугубо человеческие: ну кто еще может из раза в раз проворачивать одну и ту же стратегию, даже убедившись, что она ни фига не работает?". Вот здесь ты права просто от и до: стратегия действительно ни фига не работает, но на одни и те же грабли наступают специально, с какой-то мазохисткой настойчивостью, достойной иного применения.
*к чему -то вспомнила концепт того, что красное платье на каждом балу одно и то же, только девушки разные*
Тут закавыка еще и в том, что граф Ростислава недостаточно отшлифован. Черт его знает, что в его игре баг, а что — фича.
Заковыка, увы, которую можно решить только со временем, где-нибудь к закрытию спектакля. Но обсуждать-то уже сейчас хочется...
Кстати, пришла в голову мысль-сравнение с бартоновским графом. В них двоих, по-моему, больше всего этой хтоничности (остальных графов я воспринимаю как нечто инфернальное, но не окончательно потустороннее и хаотическое). Главное различие заключается в том, что у Бартона полнейшее единение с этой потусторонней сущностью. Да, он безумно тоскует (предчувствие, тоска - это те слова, что неразрывно связаны с его образом для меня) по всему человеческому, что когда-то испытывал, но он полностью осознает себя потусторонним существом. Сравнивая это с плащом: у Бартона это плащ, к которому он привык так, что воспринимает так же естественно, как продолжение себя, а у Ролока он как будто с чужого плеча, и вот он никак нему не привыкнет и вот периодически запутывается и фигурально, и буквально.
При желании его надрыв можно воспринимать как тот же глум и стеб над "серьезным" образом Кролока.
При желании, после подобного копания, можно. Но,мне кажется, это далеко не первая мысль, которая может прийти в голову при знакомстве с этим графом.