Публикация на Дыбре
МЫ И ОНА | WIR ODER SIE
Оригинальное либретто - Михаэль Кунце
Эквиритмичный перевод - Юлия Шарыкина
Акт 2. Сцена 5.
Гостиная эрцгерцогини Софии в Хофбурге
В покоях эрцгерцогини собрались члены когда-то могущественной придворной клики – кардинал-архиепископ Раушер, князь Шварценберг, барон Хюбнер, барон Кемпен и граф Грюнне – для обсуждения с эрцгерцогиней Софией сложившейся обстановки.
читать дальше
ЛУКЕНИ:
А в прочем ей везёт: монарх её советам рад.
На поле ценит он ферзя, а не ладью.
Свекрови ж в той игре грозит неотвратимый мат,
Но та зовёт в последний бой всю рать свою!
ЭРЦГЕРЦОГИНЯ СОФИЯ:
Гнев мой велик:
Губит страну каждый миг!
Не слышит теперь Франц меня –
Элизабет сильнее, чем я!
За власть бьёмся
Мы и она.
ГРАФ ГРЮННЕ:
Угроза для всех высока!
КНЯЗЬ ШВАРЦЕНБЕРГ:
Управу б найти…
АРХИЕПИСКОП РАУШЕР:
…и скорей!
ВСЕ:
Пока способны мы отпор дать ей!
КНЯЗЬ ШВАРЦЕНБЕРГ:
Сносить невозможно её венгерских протеже!
В министры идут вожди недавних мятежей!
БАРОН КЕМПЕН:
В друзьях – либералы, в шкафу – полно крамольных книг!
КНЯЗЬ ШВАРЦЕНБЕРГ:
Нашлась помпадурша! Империю ведёт в тупик!
ВСЕ, кроме Хюбнера и Кемпена:
Мы и она –
Угроза для всех высока!
Управу б найти – и скорей,
Пока способны мы отпор дать ей!
БАРОН ХЮБНЕР, одновременно:
Для биржи все выходки её – лишь вред, ни капли толку!
БАРОН КЕМПЕН, одновременно:
Нет для неё ни Шиллера, ни Гёте – Гейне только!
ГРАФ ГРЮННЕ:
Вообще я могу понять императора…
ЭРЦГЕРЦОГИНЯ СОФИЯ:
Да?
ГРАФ ГРЮННЕ:
Ну, как мужчину.
Ведь она так хороша!
ЭРЦГЕРЦОГИНЯ СОФИЯ:
Хороши и другие.
КНЯЗЬ ШВАРЦЕНБЕРГ:
О, это мысль!
ГРАФ ГРЮННЕ:
Взяться рискнём?
АРХИЕПИСКОП РАУШЕР:
Видите смысл?
ЭРЦГЕРЦОГИНЯ СОФИЯ:
В битве с огнём – огонь нам поможет…
БАРОН ХЮБНЕР:
А с дщерью Евы?
ВСЕ:
Лишь дочерь Евы!
ЭРЦГЕРЦОГИНЯ СОФИЯ:
От брачной кабалы монарха мы спасём!
БАРОН ХЮБНЕР:
Пора уж понять: любви взаимной он лишён.
ГРАФ ГРЮННЕ:
Ему осознать бы: есть много женщин кроме жён.
КНЯЗЬ ШВАРЦЕНБЕРГ:
Устроим ему с Цирцеей страстной рандеву!
ГРАФ ГРЮННЕ:
Возьму на себя всё и лично даму подберу!
АРХИЕПИСКОП РАУШЕР:
С точки зрения морали я должен категорически протестовать против этого предложения. Но с точки зрения политики я считаю его превосходным!
ЭРЦГЕРЦОГИНЯ СОФИЯ:
За власть бьёмся…
ВСЕ:
…Мы и она!
Стоит на кону вся страна!
Управу б найти – и скорей,
Пока способны мы отпор дать ей!
Сцена погружается во тьму, пока господа прощаются с эрцгерцогиней Софией.
ЭРЦГЕРЦОГИНЯ СОФИЯ:
Только конфиденциально, Грюнне.
ГРАФ ГРЮННЕ:
Не беспокойтесь, Ваше Высочество. Я самолично выберу даму. В салоне мадам Вольф!
ВСЕ:
Мы и она –
Стоит на кону вся страна!
Управу б найти!..
* Комментарий переводчика
читать дальше
Как бы в предыдущей сцене Элизабет ни плакалась на превратности жизни, у Лукени на этот счет есть свое мнение: прекрасной императрице грех жаловаться, когда все еще по уши влюбленный в нее муж наконец-то ходит под каблуком у нее, а не у своей матери. Этот комментарий звучит репризой сцены "Стадии брака" из первого акта: если раньше Элизабет была бесправным приложением к императору и его царственной матери, то теперь уже София оказывается на вторых ролях и из последних сил борется за остатки влияния на сына.
SPIEL DER MACHT
Борьба за власть - центральная тема этой сцены, легко прослеживаемая по тексту и наглядно проиллюстрированная в венских постановках, где София и ее камарилья выходят на шахматное поле "верхом" на игрушечных белых конях. Эта фантасмагория - прямое отражение оригинального текста Кунце. Описывая изменения баланса сил при дворе, Лукени использует именно шахматные сравнения: "В игре во власть он [император] ставит ферзя [королеву] прежде ладьи [башни]. Свекровь полагает ход игры плачевным и собирает свой верный отряд в последнюю атаку. " / Er setzt im Spiel der Macht die Dame vor den Turm. Die Schwiegermutter hält den Spielverlauf für desolat und sammelt ihre treue Schar zum letzten Sturm. Разумеется, не сохранить шахматные отсылки было бы большим упущением.
Есть в этой строфе еще одна "пасхалка": в эквиритмичном переводе София "зовет в последний бой всю рать свою". Хотя слово "рать" имеет чисто славянское происхождение, оно вызывает у меня (и, думаю, у многих) стойкую ассоциацию с Шалтаем-Болтаем из "Алисы в Зазеркалье" Льюиса Кэрролла (которая, к слову, также связана с шахматной темой). Шалтай-Болтай сидит на высокой стене, с которой однажды все-таки падает - и тогда Белый Король посылает ему на помощь своих людей. Дословно - all the King's horses and all the King's men, что в переводе Самуила Маршака превратилось во "всю королевскую конницу, всю королевскую рать". Эта фраза очень известна и даже дала название роману американского писателя Роберта Пенна Уоррена о жестком политике, не брезгующем никакими средствами для достижения своей цели (к слову, это достаточно точно описывает и действия эрцгерцогини Софии). Этот роман - "Вся королевская рать" / All the King's men - неоднократно экранизировали, и последняя американо-немецкая версия 2006 г. в немецком прокате выходила под названием... "Игра во власть" / Spiel der Macht - это выражение, которое Кунце также использовал в оригинальном тексте этой сцены.
WIR ODER SIE
Центральный рефрен борьбы за власть в этой сцене звучит как "Вопрос стоит [так]: мы или она!" / Die Frage heißt: Wir oder sie! И мелодией, и текстом он отсылает нас к репризе из первого акта - "Мал или нет". Обе сцены отражают противостояние между невесткой и свекровью, которое выходит за рамки семьи и затрагивает дела государства.
Было бы правильно максимально сохранить перекличку между этими сценами и противопоставление через "или", однако дословный перевод не укладывается в размер строки. И в данном случае я решила, что важнее будет сохранить четкое, чеканное звучание отрывистых слов в рефрене, слега переформулировав тему противостояния ("За власть бьемся мы и она"), чем цепляться за точный повтор формулировки с звучащим мягко и не очень естественно искажением ("Вопрос лишь в том - мы иль она").
ZUM STAATSMINISTER AVANCIERT
Ансамбль прихлебателей Софии очевиднейшим образом перекликается с "Воздает по заслугам". Пускай здесь нет прямой музыкальной репризы или точных словесных цитат, обе сцены работают на раскрытие придворной клики, которая вслед за авторитарной матерью императора ни в грош не ставит самого императора.
Кроме того, ансамбль "Мы и она" - вслед за сценами "Воздает по заслугам" и "Конец света" - продолжает создавать "фон эпохи". Так, Шварценберг сетует: "Невыносимо то, как она покровительствует венграм. [Их] главарь продвинут на должность государственного министра" / Es ist unerträglich, wie sie die Ungarn protegiert. Ein Anführer ist zum Staatsminister avanciert. Речь идет о графе Дьюле Андраши, уже знакомом нам по сцене "Длиннее станут тени".
Национальный герой Венгрии, которого слухи прочили в фавориты императрицы, Андраши был активным участником Венгерской революции 1848-1849 гг., после подавления которой был заочно приговорен имперскими властями к смерти и символически повешен. Во избежание фактической реализации казни, он эмигрировал во Францию и вернулся на родину только после амнистии 1857 г. Четыре года спустя Андраши примкнул к партии Ференца Деака, который стал автором того самого соглашения, по которому в 1867 г. была создана дуалистическая монархия Австро-Венгрии, а император Франц Иосиф и его супруга Елизавета были коронованы как король и королева Венгрии.
Сам Андраши в том же 1867 г. стал премьер-министром Венгрии и в этом качестве сопровождал Франца Иосифа в поездках во Францию на открытие Всемирной выставки (той самой, на которой было совершено одно из семи покушений на российского императора Александра II) и в Египет на открытие Суэцкого канала, а в 1871 г. был назначен министром иностранных дел уже самого императорского двора. Разумеется, назначение на такую должность не просто оппозиционера, а недавнего венгерского бунтовщика было делом совершенно вопиющим для консервативной части двора и общества.
WIE EINE POMPADOUR
Помимо покровительства венграм, Шварценберг также обвиняет Элизабет в том, что "она властвует словно Помпадур" / "она властвует как помпадурша" / Sie herrscht wie eine Pompadour.
Жанна-Антуанетта де Пуассон, маркиза де Помпадур, была фавориткой короля Людовика XV и около 20 лет оказывала огромное влияние государственные дела Франции. Несмотря на происхождение из третьего сословия, Жанна получила аристократическое образование, что вместе с красотой и живым умом сделало ее звездой парижских салонов, а вскоре - и официальной фавориткой короля, от которого Жанна получила в дар замок Арнак-Помпадур и титул маркизы.
Помпадур задавала моду для всей Европы и тратила баснословные деньги, покровительствуя деятелям искусств и философам эпохи Просвещения. За назначениями на государственные должности также приходили именно к ней. Влияние маркизы было так велико, что именно ему приписывают вступление Франции в союз с Австрией в Семилетнюю войну (именно тогда король Пруссии Фридрих II Великий назвал сложившийся против него альянс России, Австрии и Франции "союзом трех нижних юбок", имея в виду императрицу Елизавету Петровну, императрицу Марию-Терезию и "некоронованную королеву" маркизу де Помпадур).
Еще при жизни маркизы ее много критиковали - за траты, за продвижение своих людей, за вмешательство в политику и ухудшение положение Франции на международной арене. Есть основания полагать, что такой шквал критики был вызван не столько реальным вредом от действий маркизы, сколько нарушением традиционной социальной и гендерной иерархии: женщина-простолюдинка стала не просто любовницей короля, а политическим и общественным деятелем огромного влияния.
Независимо от справедливости такой оценки, имя маркизы вошло в историю как нарицательное - для самодуров-администраторов, получивших свою власть благодаря фаворитизму. Именно такое его значение устоялось в русском языке благодаря сатирическую циклу Михаила Салтыкова-Щедрина "Помпадуры и помпадурши".
REZITIERT SIE HEINE-VERSE
Еще один серьезный упрек от консервативной части общества в адрес Элизабет - ее литературные пристрастия: "Вместо Гёте или Шиллера она постоянно цитирует вирши Гейне!" / Statt Goethe oder Schiller rezitiert sie Heine Verse. Сейчас все трое являются классиками немецкой литературы, однако во второй половине XIX века все было не так однозначно: двое из них были признанными мэтрами, а третий - почти современником, не только поэтом, но и либералом, чьи взгляды и происхождение не всем были по нраву.
Первый - Иоганн Вольфганг Гёте ("Страдания юного Вертера", "Годы учения Вильгельма Мастейра", "Фауст"); не только писатель, но и философ, естествоиспытатель и государственный деятель эпохи Просвещения. Второй - Фридрих Шиллер ("Ода к радости", "Разбойники", "Вильгельм Телль"); поэт, драматург и философ, а также профессор истории и военный врач. Эти двое дружили почти 20 лет, вели взаимную творческую полемику и вместе создали новое направление в немецкой литературе - "веймарский классицизм" (Гёте, к слову, до этого успел побывать основным идеологом движения "Буря и натиск", оппонирующего культу разума классицизма эпохи Просвещения и предвещающего идеи романтизма). Их именами назван старейший литературный архив Германии - Архив Гёте и Шиллера в Веймаре.
Третий - Генрих Гейне ("Книга песен", "Альмансор" - именно этой пьесе 1823 г. принадлежат страшные пророческие слова "Там, где сжигают книги, впоследствии сжигают и людей"); представитель уже другого поколения, проживший в своем творчестве почти весь эволюционный путь романтизма. Поэт, прозаик, драматург и публицист, Гейне также был общественно-политическим активистом. После поддержки Июльской революции 1830 г. Гейне был вынужден уехать из Германии во Францию, где вместе со своим дальним родственником - Карлом Марксом - работал над немецкой революционной эмигрантской газетой. В те годы Гейне раскрылся как поэт-сатирик, поэт-агитатор, призывающий к революционному объединению Германии. Но после поражения революционных движений 1848-1849 гг. наступила реакция, которая оставила сильнейший отпечаток на творчестве Гейне последних лет - как и его болезнь: 10 лет он боролся с прогрессивным параличом, не сдаваясь и продолжая творить почти до самой смерти.
Если Элизабет видела в фигуре Гейне романтического героя и родственную душу, то для консерваторов Гейне был либералом и возмутителем спокойствия. А еще евреем: антисемитизм в Австро-Венгрии и Германии конца XIX века как раз набирал обороты. Так, в 1897 г. из-за националистической и религиозной пропаганды в Дюссельдорфе, родном городе Гейне, так и не смогли поставить памятник к 100-летнему юбилею поэта. Другой памятник Гейне, заказанный самой Елизаветой Баварской и установленный в ее дворце на Корфу, был демонтирован в 1907 г. по приказу германского императора Вильгельма II, выкупившего дворец у наследников императрицы.
FEUER MUSS MAN MIT FEUER BEKÄMPFEN
Неожиданной сложностью оказались реплики, построенные вокруг поговорки "бороться огнем с огнем" / Feuer mit Feuer bekämpfen. На русском языке она звучит странновато, а аналогичную идею - борьбу с противником его же методами - отражает другая фраза: "клин клином вышибают". Было бы логично адаптировать этот момент и использовать в переводе что-то вроде "застрявший клин мы вышибем клином", но эту реплику должна продолжить логическая цепочка. Когда эрцгерцогиня случайно подает своей свите идею, все по очереди развивают эту мысль: "С огнем нужно бороться огнем! - А с женщиной... - Другою женщиною?!" / Feuer muß man mit Feuer bekämpfen! - Und eine Frau... - ...mit einer Frau...?! Логику возникновения дальнейшего план сложно сохранить, если не оставить повтор фразы с заменой "огня" на "женщину". Использовать "клин" в такой конструкции оказалось сложно, поэтому я решила, что калька "огненной" версии будет в данном случае меньшим злом.
CIRCE
Еще одна неочевидная отсылка содержится в реплике графа Грюнне, который вызывается найти даму для императора: "Я беру это на себя и приведу ему Цирцею" / Ich selbst übernehm' es, ihm eine Circe zuzuführ'n.
"Цирцея" - это латинизированное греческое имя "Кирка". Так зовут героиню греческой мифологии: то ли богиню, то ли океаниду, то ли просто чародейку, живущую на неком райском острове. Согласно Гомеру, остров этот звался Ээя, и его в своем путешествии посетил герой Одиссей, пытаясь вернуться с Троянской войны на родную Итаку. Спутники героя были превращены Киркой в свиней, но сам Одиссей пришелся хозяйке острова по душе и год прожил с ней в браке, после чего Кирка отпустила и его, и расколдованную команду.
С античных времен образ Кирки постоянно привлекал к себе внимание и переосмысливался на разные лады, и в результате в европейской культуре сложился образ Цирцеи-искусительницы, коварной роковой женщины, которая чарами влюбляет в себя и подчиняет Одиссея и других мужчин. Так латинская форма имени Кирки стала именем нарицательным: "eine Circe" в немецком означает "волшебница, обольстительница". К слову, с таким подтекстом это имя попало и в нашумевшую "Песнь льда и пламени" / "Игру престолов" Джорджа Мартина: королева Серсея Ланнистер - тезка и отражение именно этой мифологической соблазнительницы.