Публикация на Дыбре
ЕСЛИ Я ХОЧУ | WENN ICH TANZEN WILL
Оригинальное либретто - Михаэль Кунце
Эквиритмичный перевод - Юлия Шарыкина
Акт 2. Сцена 2.
В будапештском парке Вермезё.
На излёте ночных народных гуляний, составляющих кульминацию венгерского коронационного торжества, Элизабет встречает Смерть.
читать дальше
ЭЛИЗАБЕТ:
Вот он – мой триумф!
СМЕРТЬ:
Мой триумф!
ЭЛИЗАБЕТ:
Славы день!
СМЕРТЬ:
Мой день!
ЭЛИЗАБЕТ:
Своих врагов я ниц повергла.
СМЕРТЬ:
Со мной в единой воле ты – меняешь мир,
Чтоб наша связь лишь крепла.
ЭЛИЗАБЕТ:
Но мне не нужен мир!
СМЕРТЬ:
Отнюдь не мир!
ЭЛИЗАБЕТ:
Только я!
СМЕРТЬ:
Лишь я!
ЭЛИЗАБЕТ:
Я верный путь теперь узрела.
СМЕРТЬ:
Напрасен над тобой был смех –
Ты победила и сейчас сильнее всех.
ЭЛИЗАБЕТ:
Они хотели поиграть –
Заставить куклу им плясать,
Но удалось ей путы разорвать!
Если я хочу,
То будет музыка звучать.
Я одна назначу время и решу, с кем танцевать.
Если я хочу,
Пойми, что не в моей манере отступать:
Последний танец должен ты за мной признать.
СМЕРТЬ:
Чайкой ты летишь...
ЭЛИЗАБЕТ:
Лечу...
СМЕРТЬ:
Только я...
ЭЛИЗАБЕТ:
... лишь я...
СМЕРТЬ:
...тебя веду над тьмой бездонной!
ЭЛИЗАБЕТ:
Не нужен впредь мне, чайке чёрной, проводник.
Хочу быть птицей вольной!
СМЕРТЬ:
Свобода – путь ко мне.
ЭЛИЗАБЕТ:
Путь к себе...
СМЕРТЬ:
Только я...
ЭЛИЗАБЕТ:
..лишь я!..
СМЕРТЬ:
Его найду во мгле безмолвной.
ЭЛИЗАБЕТ:
Дороги наши разошлись,
Моей победы час, смирись.
Оставь меня!
СМЕРТЬ:
Но свободу дать тебе
Сумела лишь любовь ко мне.
Тебя понять всегда мог только я.
ЭЛИЗАБЕТ и СМЕРТЬ:
Если я хочу,
То будет музыка звучать.
Я одна назначу время и решу, с кем танцевать. / Я один назначу время и решу, с кем танцевать.
Если я хочу,
Пойми, что не в моей манере отступать:
Последний танец должен ты за мной признать. / Последний танец ты должна за мной признать.
ЭЛИЗАБЕТ:
Я сильна, когда одна!
СМЕРТЬ:
Была ты сильной, лишь когда меня к себе звала!
ЭЛИЗАБЕТ:
Не буду звать!
СМЕРТЬ:
Не лги напрасно!
ЭЛИЗАБЕТ:
Тебе ль не знать...
СМЕРТЬ:
Давно всё ясно...
ЭЛИЗАБЕТ:
Что жизнь свою я полюбила!
СМЕРТЬ:
Жизнь станет вновь постылой!
ЭЛИЗАБЕТ и СМЕРТЬ:
Если я хочу,
То будет музыка звучать.
Я одна назначу время и решу, с кем танцевать. / Я один назначу время и решу, с кем танцевать.
Если я хочу,
Пойми, что не в моей манере отступать:
Последний танец должен ты за мной признать. / Последний танец ты должна за мной признать.
Если я хочу,
То тогда одна решу, / То тогда один решу,
Когда мне танцевать!
* Комментарий переводчика
читать дальше
Первые же строки задают этому знаковому дуэту очень необычную форму: песня-эхо. Специфика немецкого языка позволяет вкладывать в уста персонажей фразы, которые по тексту являются полностью одинаковыми, но при повторе другим персонажем меняют свой смысл буквально на противоположный. Кроме того, сам повтор тоже построен необычным образом: произносится не вся фраза / строка целиком, а только ее окончание, содержащее смысловой акцент - почти как настоящее эхо, но с умыслом. Все вместе это создает завораживающий эффект единения и противостояния одновременно.
Так, в первом куплете Элизабет гордо декларирует свои триумф и независимость, но Смерть, вторя ее словам, придает им совершенно другое значение, ставящее Элизабет в зависимость от него самого: «Что за триумф! (Мой триумф!) Что за праздник! (Мой праздник!) Я победила врагов. (Этим ты меняешь порядки мира в соответствии с моим мнением, так тесно мы [с тобой] связаны.) Я делаю это не ради мира. (Не ради мира.) Только ради меня! (Только ради меня!) / Was für ein Triumph! (Mein Triumph!) Welch’ ein Fest! (Mein Fest!) Ich hab’ die Feinde überwunden. (So änderst du den Lauf der Welt in meinem Sinn, so eng sind wir verbunden.) Ich tu’s nicht für die Welt. (Nicht für die Welt.) Nur für mich! (Für mich!).
Во втором же куплете основная партия принадлежит уже Смерти, а роль строптивого эха – Элизабет, соблазняемой сочетанием лести и обещанием понимания, но слишком гордой, чтобы признать этот соблазн: «Черная чайка, лети! (Я лечу… ) Я один… (Одна!) …сопровожу тебя сквозь ночь и бурю. (Я больше не хочу быть сопровождаемой, даже тобой. Я не позволю управлять мной!» ). Свободной ты станешь только благодаря мне. (Благодаря мне!) / Schwarze Möwe, flieg! (Ich flieg… ) Ich allein… (Allein!) …will dich durch Nacht und Sturm begleiten. (Ich will nicht mehr begleitet sein, auch nicht von dir. Ich lass mich nicht leiten!) Frei bist du nur durch mich. (Nur durch mich).
И в припеве эта повторяющаяся двойственность наконец-то сливается воедино – в танец, объединяющий жажду жизни и стремление к смерти.
К сожалению, гибкость русского языка в данном случае идет не на пользу делу: наличие родовых окончаний у глаголов, обязательное отражение рода во всех прилагательных и вариативность притяжательных местоимений «мой» / «свой» в зависимости от контекста «смазывают» оригинальную задумку с полным повторением текста в репликах Элизабет и Смерти. Например, уже приведенную выше фразу Ich tu’s nicht für die Welt. (Nicht für die Welt.) Nur für mich! (Für mich!) по-русски правильно сформулировать как «Я делаю это не ради мира. Только ради _себя_!», когда говорит Элизабет, и как «Только ради _меня_!», когда говорит Смерть. В других случаях смысловое повторение сохранить можно, но по форме и звучанию две реплики уже заметно различаются: «Черная чайка, _лети_! (Я _лечу_… ) Я _один_… (_Одна_!) … сопровожу тебя сквозь ночь и бурю». Добавим сюда в целом более многосложные слова в русском в сравнении с немецким – и задача по художественному и осмысленному эквиритмичному переводу этого дуэта, который сохранил бы красоту и содержания, и формы оригинала, станет совсем непростой.
WENN ICH TANZEN WILL
Центральный образ этого дуэта следует главной метафоре всего мюзикла, представляющего человеческую жизнь от рождения и до кончины как пляску смерти. Танцевальный мотив, сопровождающий почти каждое появление Смерти (как минимум, в сценах "Пролог", "Последний танец", "Длиннее станут тени" 1 акта, "Если я хочу", "Длиннее стали тени" 2 акта, "Майерлинг-вальс"), звучит очень знакомо, но здесь ведущая партия неожиданно переходит к Элизабет. На кураже от собственных успехов, героиня примеряет на себя одну из характеристик своего потустороннего кавалера - быть тем / той, кому принадлежит выбор: когда, где, с кем, как и под какую музыку танцевать - и танцевать ли вообще.
Образ танца здесь связан с концептом "пляски смерти" не в ее прямом значении (ритуальный танец, забирающий жизнь - как это случилось в "Майерлинг-вальсе" с Рудольфом), а в более широком - "танцуя, жизнь приходит к смерти". И Элизабет, заявляя в припеве о желании танцевать, по сути заявляет о желании жить и самой распоряжаться своей жизнью: "Если я хочу танцевать, то я танцую так, как мне нравится. Я одна назначаю время, я одна выбираю музыку. Если я хочу танцевать, то я танцую в своем собственном стиле. На краю бездны - или только у тебя на глазах" / Wenn ich tanzen will, dann tanz ich so wie's mir gefällt. Ich allein bestimm' die Stunde. Ich allein wähl die Musik. Wenn ich tanzen will, dann tanze ich auf meine ganz besond‘re Art. Am Rand des Abgrunds oder nur in deinem Blick.
И поэтому, хотя центральный образ песни и припева - это сохраненный в эквиритмичном переводе танец, я считаю справедливым и даже правильным вынести в первую строку припева, дающую название дуэту, именно формулировку "Если я хочу". Потому что, в конечном счете, речь идет о воле и волевом же соперничестве-противостоянии с собственным двойником-отражением.
FOR MY FINAL DANCE
С мотивом противостояния жажды жизни и стремления к смерти и идеей того, что Элизабет не только оспаривает власть Смерти над собой, но и отчасти примеряет на себя некоторые его привилегии (право назначать танец), очень красиво перекликается формулировка, использованная в фанатском эквиритмичном переводе дуэта на английский язык When I want to dance (последняя аудиозапись к посту). В нем припев звучит следующим образом: "Когда я захочу танцевать, тогда я буду танцевать так, как я хочу. Я одна выберу музыку. Я одна выберу - как и когда. И когда придет час моего последнего танца, тогда я буду делать каждый шаг без мимолетных взглядов. на краю бездны, отважно перед тобой." / When I want to dance, then I will dance the way I want! I alone will choose the music; I alone choose how and when. For my final dance, then I will take each step without a passing glance. Around the abyss, bravely in front of you.
Прозвучавшее здесь "for my final dance" - это не просто удачная игра слов, а полноценная отсылка к сцене "Последний танец", которая в английском переводе называется именно The Final Dance (ее аудиозапись можно найти по тому же исполнителю, что у прикрепленной When I want to dance). Я считаю это блестящей идеей и поэтому использовала аналогичную отсылку в своем переводе.
SCHWARZE MÖWE
Вступая во вкрадчивый спор-искушение с Элизабет, Смерть взывает к ее душе, к самым глубинным стремлениям, к тому, что связывает их с момента первой встречи: "Черная чайка, лети!" / Schwarze Möwe, flieg!
Этот тревожный образ свободолюбивой птицы, для которой бушующее море - единственный приют и отрада, проходит лейтмотивом через всю жизнь Элизабет: впервые он звучит еще в сцене "Черный принц", когда юная Сиси, встретив Смерть, парадоксальным образом почувствовала в нем что-то родственное; затем - в ставшей ее жизненным кредо арии "Я верна себя", когда Элизабет решает бороться с окружающим миром за себя; и теперь - когда героиня находится в расцвете своих сил и уверенности в собственной свободе.
Для Смерти же это обращение-сравнение - способ не просто подольститься, но и напомнить о глубине связи между ним и Элизабет, а также усилить ее еще больше: спровоцировать Элизабет на признание того, что эта связь (понимание, которого она не находит в такой мере больше ни у кого) для нее важна.
FREI BIST DU NUR DURCH MICH
Однако на этом жизненном этапе в глазах Элизабет понимание стоит меньше, чем свобода: ей не нужны расположение/дружба/любовь Смерти (или кого бы то ни было), если принятие этих отношений бросит хотя бы тень сомнения на независимость и волю самой Элизабет. (И где-то здесь, на самом деле, незаметно для самой героини происходит опасная подмена понятий: абсолютная свобода как самоцель, свобода даже от тени привязанности, если помимо счастья она может принести хоть толику печали, свобода не ради чего-то, а все ради свободы. И такой взгляд на жизнь вскоре начнет приносить свои разрушительные плоды.)
Смерть принимает новое правило игры и сразу находит контраргумент: "Свободной ты станешь только благодаря мне." / Frei bist du nur durch mich. И хотя Элизабет эхом возражает: "Только благодаря себе!" / Nur durch mich!, Смерть не так-то просто обмануть или переубедить: "Ты полюбила меня, потому что без меня нет свободы - и никто, кроме меня, не в силах понять тебя" / Du hast dich in mich verliebt, weil's Freiheit ohne mich nicht gibt und keiner dich versteh'n kann außer mir.
Этот обмен репликами, на мой взгляд, становится идейным центром дуэта и, пожалуй, даже мюзикла: он отражает два самых экзистенциальных философских вопроса о природе свободы и отношениях человека со смертью. Дает ли смерть человеку освобождение от бренного мира и его горестей и надежду на лучший, горний мир? Или смерть сама делает человека рабом своей неотвратимости и его страха перед непредсказуемо скорым концом бытия, за которым - пугающая неизвестность, а обретение свободы (не просто внешней, но и внутренней) зависит только от самого человека, от его воли найти эту свободу внутри себя?
Эти два мировоззрения сражаются между собой в душе Элизабет, воплощая дихотомию жизни и смерти, покоя и борения, того самого единства в двойственности, которое так ярко проявляется образе Смерти как эха, отражения самой Элизабет - и в самом дуэте "Если я хочу". А сам дуэт, даром, что участвуют в нем персонажи, заявленные как любовные интересы друг друга, на самом деле - как и весь мюзикл "Элизабет" - является историей совсем не о любви.
WENN ICH TANZ
Впервые дуэт "Если я хочу танцевать" / Wenn ich tanzen will прозвучал в Эссене-2001: эта песня специально написана для участников оригинального каста Вены-1992 - Пии Дауэс и Уве Крёгера, которые вернулись к своим звездным ролям спустя 10 лет. С 2001 г. песня существует в неизменном виде, однако до ее появления существовала другая, предварительная версия - "Если я танцую" / Wenn ich tanz.
Сюжетно и образно эта пре-версия практически полностью соответствует итоговому варианту: Элизабет празднует своей триумф, а Смерть - льстиво и иронично одновременно - поздравляет ее, но затем указывает на обратную сторону успеха и неотвратимость будущего, в котором Элизабет однажды вновь испытает потребность в Смерти и призовет его - и все это также на мотив танца, для которого Элизабет и Смерть сами выбирают час и музыку, не обращая внимания на весь остальной мир (https://lyrsense.com/elisabeth/wenn_ich_tanz_preversi..).
Отличается эта пре-версия в первую очередь настроением (и отсуствием формы эха): в отличие от торжествующе мощного, динамичного, немного угрожающего, но угрожающего как победный, триумфальный марш Wenn ich tanzen will, Wenn ich tanz звучит в более минорной тональности, не столько угрожающе - сколько тревожно, с хрустальным, холодным перезвоном и переливом - не только в инструментальном звучании, но и в интонациях героев, в которых больше совершенно зеркально самолюбования, гордости, возвышения себя надо всем остальным миром, а не горячего, страстного противостояния, в котором остальной мир даже не вспоминается.
Как по мне, эта пре-версия очень хорошо подходила оригинальной постановке Вены-1992 и тамошним образам Элизабет-Дауэс и особенно Смерти-Крёгера. Но Эссен-2001 решался совершенно в ином ключе: более конкретизированном, личном, даже очеловеченном и немного романтизированным. Полагаю, в том числе и поэтому авторы предпочли версию Wenn ich tanzen will. А мелодия Wenn ich tanz вскоре попала в другой мюзикл Кунце и Левая: в "Марии Антуанетте" она стала дуэтом Марии Антуанетты и ее возлюбленного Ханса Акселя фон Ферзена "Чувства и разум" / Gefühl und Verstand о невозможности их любви.
BUDAPESTER GENERALWIESE
Эта сцена не богата на ремарки, но имеющееся заглавие по месту действия - Auf der Budapester Generalwiese - может ввести в некоторый ступор. Дословно это можно перевести с немецкого как «на будапештской главной поляне», что звучит несколько странно. Разумно предположить, что дословный перевод здесь не применим, а Generalwiese является именем собственным для какой-то локации в Будапеште, скорее всего – парковой зоны. Однако розыски этой локации – дело достаточно нетривиальное: название Generalwiese сейчас нигде не используется и даже исторически практически не упоминается. Мне, например, попалось только два упоминания: в научной публикации о коронационных торжествах в Венгрии и Словакии при габсбургской монархии (но без какой-либо детализации) и на венгерском сайте с онлайн-архивом старинных фотографий Будапешта, подписанных одновременно на венгерском и немецком языках. Это-то сопоставление меня и выручило: оказалось, что речь шла о парке Вермезё / Vérmező. Вычислить его по переводу названия весьма непросто: его венгерское название дословно означает «Кровавое поле», что достаточно далеко от немецкого варианта. Зато по локации - вполне возможно: этот исторический парк находится неподалеку от Будайской крепости и церкви Матьяша, в которой и происходила историческая коронация Франца Иосифа и Елизаветы Баварской.