Публикация на Дыбре
ВСЁ ЛЕГКО | NICHTS IST SCHWER
Оригинальное либретто - Михаэль Кунце
Эквиритмичный перевод - Юлия Шарыкина
Акт 1. Сцена 5.
Между небом и землёй
13 марта 1854 года молодой император Франц Иосиф встречается со своей невестой Элизабет в замке Поссенхофен. Молодые впервые остаются наедине.
читать дальше
ФРАНЦ ИОСИФ:
Одно не скрою:
Монархи живут не для себя –
И жизнь со мною
Не будет лёгкой для тебя.
ЭЛИЗАБЕТ:
Лишь для других то важно,
Мне – важен ты.
ФРАНЦ ИОСИФ:
Мир изменчив страшно...
ЭЛИЗАБЕТ:
Но отнюдь не мы!
ВМЕСТЕ:
Всё легко,
Когда ты здесь со мной.
Всё способен превозмочь, / Всё способна превозмочь,
Ты сил источник мой.
Коль утрачу смелость я вдруг –
Мне вернёшь её вмиг, мой друг.
Всё превозмочь
Легко, ведь ты со мной.
Она зябнет, и он укрывает её плечи своей шинелью.
ФРАНЦ ИОСИФ:
Под гнётом царской власти
Склоняются мечты.
ЭЛИЗАБЕТ:
Но нашу – не сломить!
ФРАНЦ ИОСИФ:
Не для простого счастья,
Увы, мы рождены.
ЭЛИЗАБЕТ:
Но рождены любить!
ВМЕСТЕ:
Увидишь вскоре жизнь такой, как вижу я,
И с каждым днём к тебе буду ближе я.
Император Франц Иосиф достаёт ожерелье и надевает его Элизабет на шею.
ФРАНЦ ИОСИФ:
Прими же цепочку
Как символ
Того, что ты моя.
ЭЛИЗАБЕТ:
Бесценна!
ФРАНЦ ИОСИФ:
Мила мне... Нужна мне...
ЭЛИЗАБЕТ:
И странно тяжела...
ВМЕСТЕ:
Коль утрачу смелость я вдруг –
Мне вернёшь её вмиг, мой друг.
Всё превозмочь
Легко, ведь ты со мной!
Мила мне... / Ты мил мне..
Нужна мне... / Ты нужен...
Меня не оставь!
* Комментарий переводчика
читать дальше
Честно говоря, до начала работы над этой сценой я относилась к ней со скучающей предвзятостью - просто "необходимый" по сюжету дуэт о любви в исполнении счастливых жениха и невесты. Правда, не просто размеренный, а вообще какой-то минорный - что немного подозрительно при заявленных обстоятельствах, которые соответствуют счастливому концу почти любой сказки. И вот это-то подозрительное противоречие и раскрывается, когда внимательнее вслушиваешься / вчитываешься в текст дуэта и соотносишь его с "послезнанием" о предстоящих событиях жизни Элизабет.
Помимо того, что эта сцена - предвестник грядущего, она также является одним из немногих эпизодов, когда Франц Иосиф может позволить себе быть не императором, а человеком. И этот момент искренности и человечности, на самом деле, дорого стоит: он очень много говорит о героях - не только о Франце, но и о самой Элизабет. Немного забежим вперед: в дальнейшим, столкнувшись со сложностями семейной и императорской жизни, Элизабет не раз упрекнет мужа в том, что интересы матери и империи он будет ставить выше интересов якобы любимой жены. Смотря на историю с точки зрения Элизабет, главной героини, довольно легко принять ее субъективный взгляд на веру. Но именно в первом их с Францем дуэте мы имеем возможность заметить, что в некоторых вопросах Элизабет - не более надежный рассказчик, чем Лукени. Во всяком случае, Франц честен с ней с самого начала и демонстрирует большее понимание, чем его невеста (что, конечно, объяснимо и возрастом, но индульгенцией не является): понимая, что жизненный опыт Сиси еще никак не пересекался со строгим регламентом придворной (и тем более - императорской) жизни, а ее непосредственный, свободолюбивый нрав может войти в противоречие с ее любовью к жениху, он пытается ей обрисовать неизбежные ограничения своего статуса. Но юная Сиси и не может представить себе такие ограничения, и не хочет даже слушать о них, по-юношески веря во всепобеждающую силу любви. Она юна, она счастлива, и в этой эйфории она дает Францу обещания - понимать его, быть рядом с ним, превозмогать сложности вместе с ним - которые не сможет... да, в общем-то, и не захочет сдержать.
(Да, благодаря этой сцене я прониклась симпатией и сочувствием к Францу Иосифу.)
NICHTS IST SCHWER
Оригинальное название песни, оно же - ключевой рефрен, переводится с немецкого как "Нет ничего тяжелого" / "Ничто не будет трудным". Прекраснейшая иллюстрация отличий между русским и немецким языками: двойное отрицание против одинарного. Уместить дословный перевод в предполагаемые три слога оригинального текста - нереально. Но, к счастью, именно в этом случае звезды сошлись так удачно, что двойное отрицание идеально заменила замена обоих слов на антонимы.
KAISER
В комментариях к переводам предыдущих сцен мне уже довелось упоминать такую проблему, как несвойственность русском языку такого количества коротких слов, как в немецком, из которых можно было бы собирать целые фразы. Тем не менее, с этим можно бороться, методично перебирая синонимы, переставляя между строфами те или иные выражения и т.д. Таким образом можно справиться с большинством ситуаций, за исключением совсем запущенных случаев: критически важных и при этом одиночных рефренов (например, Sei stark! эрцгерцогини Софии), а также постоянно повторяющихся "неудобных" слов. Это уже и упоминавшееся ранее "Ваше величество", и его близкие родственники - постоянно упоминающиеся по всему либретто "император" / Kaiser, "императрица" / Kaiserin и всевозможные однокоренные слова. Однозначность титула - это однозначность титула: слов, обозначающих человека с похожей ролью, множество, но практически ни одно не может быть корректной заменой. Практически. Потому что один спасительный синоним, выручившийся меня в этой сцене и выручавший еще не раз, все же нашелся: "монарх". Правда, универсальным спасением слова этого корня не оказались: в одной фразе мне все-таки пришлось использовать формулировку "царская власть", которая дает тексту немного звучания "а ля рюс". Хотелось этого избежать, но т.к. альтернативы я не нашла, а сама формулировка использована не по отношению конкретно к Францу, а к монархам вообще - я разрешила себе эту неточность.
KETTE
При этом самым существенным словом/образом в этой сцене, который, с одной стороны, можно было опустить без ущерба для линейного повествования, а с другой - очень хотелось сохранить ради важного смыслового акцента и красивого сценического рефрена во втором акте, было слово Kette, у которого есть несколько значений: и "цепь" (из металлических звеньев), и "череда, последовательность" (звенья событий или предметов), и "ожерелье" (как "цепочка", т.е. звенья из драгоценного металла). И если второе значение в данном случае будет скорее "натягиванием совы на глобус", то первое и последнее совершенно точно используются в оригинальном либретто.
Делая свой свадебный подарок (ожерелье), Франц говорит Сиси: "Прими же эту цепь как символ того, что ты теперь со мной" / Hier nimm diese Kette als Zeichen, dass du nun bei mir bist. Увидев подарок, Сиси первым делом поражается его щедрости / богатству: "Какое дорогое!" / Wie kostbar! Она польщена и подарком, и внимание жениха. Но когда Франц застегивает ожерелье на шее возлюбленной, Сиси поражается тому, насколько это дорогое ожерелье еще и тяжело: "Как эта цепь тяжела!" / Wie schwer die Kette ist. Конечно, говорит она о реальном физическом весе ювелирного украшения, подобных которому она сама раньше не носила. Но слова Элизабет на немецком звучат эхом ее недавнего обещания - "Не будет ничего тяжелого, пока ты со мной" / Nicht ist schwer, wenn du nur bei mir ist.
Эта цепь-ожерелье, принятая в канун свадьбы, становится символом не только брачных обетов, но и груза императорских обязанностей, которые принимает на себя Элизабет. И эти обязанности очень скоро покажутся ей очень тяжелыми - вплоть до того, что во втором акте - еще раз забегу вперед - она захочет избавиться и от них, и от символизирующего его ожерелья, как от самых настоящих цепей.
По этой причине в переводе я принципиально использовала слово "цепочка", которое, конечно, не вызывает ассоциаций с роскошным свадебным подарком, но более-менее подходит по смыслу (сделаем допущение на то, что Франц прибедняется, говоря о своем подарке), а главное - сохраняет смысловую ассоциацию с цепями / оковами / кандалами.