Пролог | Prolog (Элизабет | Elisabeth)

ПРОЛОГ | PROLOG *

Версия Вена-1992/2012
Оригинальное либретто - Михаэль Кунце
Эквиритмичный перевод - Юлия Шарыкина

Ночной мир мертвецов и мечтателей – кладбище былого. Изорванные знамёна, увядшие цветы, замшелые камни и плесневеющие воспоминания. На верёвке раскачивается висельник – Луиджи Лукени, убийца Элизабет. Из пустоты раздаётся голос Судьи. Лукени, обрезая свою верёвку и спрыгивая на сцену, отвечает ему.
читать дальше

* Комментарий переводчика
читать дальше
"Пролог", также часто называемый Alle tanzen mit dem Tod (дословно: "Со смертью танцуют все") по основному рефрену, дарит нам образцовую экспозицию всех событий и конфликтов в мюзикле и жизни Элизабет. Помимо экспозиции и представления всех действующих лиц (включая главную героиню, пока еще не появившуюся на сцене во плоти), эта сцена также знакомит нам с ключевым художественным образом всего мюзикла, который постоянно упоминается как в тексте, так и в визуальных воплощениях:

TOTENTANZ

Дословно это переводится как "танец мертвых" / "танец смерти", что напрямую перекликается с другими похожими формулировками в либретто ("все танцуют со смертью" / alle tanzen mit dem Tod, "там все еще танцуют танец смерти" / da tanz man noch den Totentanz и др.).

В этом выражении кроется первая ловушка для переводчика. Дело в том, что здесь существует необходимость не только сохранить сам танцевальный мотив и избежать корявых с т.зр. русского языка конструкций вроде уже упомянутого "танцуют танец смерти" (совершенно естественного для немецкого языка).
Здесь важно передать более масштабный культурный контекст: сложившийся на фоне европейского Средневековья аллегорический сюжет о персонифицированной Смерти, которая без разбору уводит в могилу пляшущих представителей всех сословий. Именно этот образ использован как художественное обрамление для истории жизни и смерти Элизабет. И этот образ в русском языке получил вполне устоявшееся название:

ПЛЯСКА СМЕРТИ

На первый взгляд формулировка "пляска смерти" может вызвать ассоциацию с чем-то простонародным и даже дикарским, что не вяжется с декадансной эстетикой немецко-австрийского "темного романтизма", свойственной "Элизабет". Но, на мой взгляд, она отлично отражает человеческое отношение к хтонически пугающей, стихийной, неоспоримой власти смерти, которая вовлекает своих жертв в танец против их воли - и которой никто не может сопротивляться.

Именно так к смерти, к ее вечному танцу, относятся современники Элизабет, предстающие перед нами в "Прологе". И разительным контрастом к их понятному обывательскому отношению оказывается сама Элизабет, бесконечно далекая от своего окружения, витающая в каких-то своих эмпиреях, жаждущая одинокой свободы, соблазняемая и искушаемая встречей со смертью. Она единственная относится к смерти без страха - наперекор всем устоявшимся порядкам.

И именно этому неконтролируемому ужасу перед смертью, под властью которого до сих пор находятся ее современники, она непокорна. В этом, как мне кажется, и заключается основная идея основного рефрена "Пролога": "так, как Элизабет, со смертью не танцевал никто" / alle tanzen mit dem Tod, doch niemand wie Elisabeth.

Пролог | Prolog (Элизабет | Elisabeth) - ver. 1992 / 2012

Смотрите также