Вкратце о походе на «Странную историю доктора Джекилла и мистера Хайда» в театр Моссовета 29 декабря.
Но сначала – небольшое предисловие. Я не считаю работы Уайлдхорна (собственно, композитор, написавший ДжиХ и не только) гениальными, но у него вполне приятные музыкальные композиции, среди которых достаточно эффектных и запоминающихся, и «Джекилл и Хайда» в этом плане, пожалуй, на первом месте. И если все будет хорошо с актерами и режиссером, то можно сделать просто конфетку. Но при этом и при интересных сюжетах в основе мюзиклов Уайлдхорна я не могу сказать, что в восторге от драматургической составляющей, и здесь ДжиХ, опять-таки, на первом месте. Да, есть правильная и понятная мораль про добро и зло. Но к чему в итоге сводится история доктора? Ответ на этот вопрос смело озвучен в финале моссоветовской постановки: доктор, оказывается, с наркотиками баловался, а не лекарство создавал, вот его так и колбасило. С одной стороны – поспорить сложно, а с другой – теряется определенная глубина истории, созданной Стивенсоном, который, я полагаю, все же не это имел в виду. Так или иначе, в мюзикле Уайлдхорна Джекилл и Хайд – не просто два разных сознания в одном теле, нет, здесь Джекилл – жертва обстоятельств и коварства Хайда, который непонятно откуда взялся. Единственная связь между этими двумя – общее тело, а вот общего, так сказать, в духом плане нет ничего, а ведь должно быть – все же на самом деле это один и тот же человек. [Собственно, в этом плане мне не очень нравится ДжиХ и любопытен фильм «Мэри Райлли»] Что интересно, недостаток, изначально присутствующий в либретто, особенно заметен в моссоветовской постановке. Нет, это не подчеркивалось специально, возможно, это бросилось мне в глаза просто потому, что я уже думала об этом. Так что вернемся к тому, что «ДжиХ» при должном желании и старании может быть очень вкусной конфеткой.
Не скажу, что моссоветовская постановка была той самой конфеткой, но сделана оно достаточно добротно.
I. Сценическое оформлениеСценическое оформление мне в принципе понравилось, хотя здесь дело вкуса. Радует, что они оригинальные, во всяком случае, мне они ничто не напомнили. Собственно, крутящаяся платформа по центру с универсальными декорациями Лондона то ли в духе Древнего Рима, то ли в духе классицизма. На заднем фоне периодически всплывали, а вернее – начинали светиться Биг-Бэн и половинчатое лицо, явно призванное подчеркнуть трансформацию героя. Черный кованый забор подчеркивал расслоение общества, особенно в «Фасаде», правда, с ним связана пара забавных моментов. Во-первых, на нашем спектакле одна из створок постоянно пыталась открыться, и было смешно наблюдать, как Джекилл-Домагоров, разговаривая с кем-то, раза четыре хлопал по ней ладонью, пока не плюнул на это безнадежное дело. Во-вторых, забор убирался со сцены посредством его складывания «гармошкой» и убиранию в сторону, что осуществлялось господами в черных костюмах и при цилиндрах. Здесь, в общем-то, все ясно без комментариев, в некоторых сценах отвлекало. Активно использовался люк на сцене, откуда частенько вылезал Спайдер и не только он. Единственное из декораций, что действительно вызвало недоумение – два сфинкса по бокам от сцены. Не спорю, смотрятся они красиво, но я пока не могу понять, к чему они там.II. Постановка номеров
Постановку номеров мне оценивать сложно в силу того, что после некоторых западных постановок я достаточно придирчиво отношусь к сценографии, а после Такарадзуки – еще и к танцам. Наиболее объективным будет, наверное, сказать, что здесь все было нормально, пусть звезд с неба и не хватали.
Правда, стоит отметить, что в моссоветовской постановке перетасовали несколько номеров. Так, например, «Bring on the men» пели дважды и с разными словами: сначала хозяйка кабаре вместе с танцовщицами, а лишь затем – Люси, причем не в кабаре, а где-то «на выезде», на каком-то благотворительном вечере, что выглядит несколько странным, если вспомнить, что все это происходит в викторианской Англии. «Добро и зло» тоже прозвучало дважды: из уст Люси в «Красной крысе», а также… дуэтом Хайда и Эммы (!!!) все в том же кабаре, куда девушка прибежала в поисках доктора. Причем поставлено это было так, что после номера у меня нашлось только три слова – «Что это было?!». Ибо ни на бред, ни тем более на реальность это не тянет, да и смысла никакого не имеет. Противоречивые эмоции вызвало кресло в «Противостоянии», которое явно мешало Домогарову достаточно резко поворачиваться и сохранять контраст между Джекиллом и Хайдом.
Танцы также вызвали противоречивые чувства, но не столько качеством исполнения (хотя девушкам в «Красной крысе» явно не хватило задорности), сколько их постановкой. И если в «Фасаде» это не бросается в глаза (и вообще я придира ), то бал перед помолвкой Джекилла и Эммы выглядел очень странно.III. Музыка
И здесь стоит перейти к музыке. Можно удивится, к чему я это вспомнила, разве в Моссовете использовали какую-то другую музыку? Да нет, отвечу я, всю ту же… Но аранжированную. Даже не вспоминая о живом звуке и громкости динамиков, я бы безумно хотела узнать, к чему были эти вставки в стиле техно на помолвке, дважды в «Красной крысе» и где-то там еще? Я ничего не имею против роковой обработки мелодий и гитарных соло, но вот это техно было настолько не к месту и иногда даже не сочеталось с визуальной составляющей, что оставалось разве что хлопать глазами и стараться не закашляться, ибо, о чем я забыла сказать, на сцене часто пускали дым, и в начале того же «Добра и зла» я с трудом разглядела Люси и танцовщиков. С другой стороны, возвращаясь к теме музыки, мне неожиданно понравилось обработка «Опасной игры», да и все остальные песни отторжения не вызвали.IV. Перевод либретто
Другое дело, что иногда само пение было как-то не к месту, но здесь дело, на мой взгляд, в другом. Собственно, в голосах актеров (на мой взгляд, все же не привыкших пропевать почти все свои слова) и текстах. Что касается перевода либретто, то его я в свое время читала перед спектаклем и уже знала, чего ждать, так что не было ни удивления, ни разочарования, разве что практически хрестомайтийное «вечный кайф, бесконечный кайф, быстротечный кайф» в финале таки резануло ухо. С другой стороны, настоящих «эпик фейлов» и предсмертных взываний к логике и эстетике, как в злосчастном «переводе» «Бала вампиров» мадам Цирюк, здесь не было, и это все-таки здорово. Да, были спорные моменты вроде постоянных упоминаний «князя тьмы» Хайдом, были не очень удачные фразы, подстраиваемые и повторяемые для попадания в ритм песни, но в целом все было весьма неплохо. Кое-что даже понравилось, например, «Призрак смерти» вместо «Murder, murder» (не имею представления, как это можно было бы перевести максимально дословно) и все та же «Опасная игра».V. Костюмы
Не очень логично, но перед тем, как перейти-таки к актерам и созданным ими образами, все же поблагодарю и похвалю за хорошую работу костюмеров. Красивые костюмы, на мой взгляд, достаточно исторически достоверные. Просто восхищена белыми костюмами в сцене помолвке. Некоторое недоумение, впрочем, в той же сцене вызвало платье Эммы – то ли цветом, то ли самим фасоном. Костюмы Люси-Гусевой были хороши, но не могу не отметить вот что: по фотографиям со спектаклей становится очевидно, что у исполнительниц этой роли – собственно, Екатерины Гусевой и Ирины Климовой – совершенно разные костюмы, причем у последней они зачастую выглядят, скажем так, «роскошнее», хотя лично мне нравятся далеко не всегда. В то время как обе Эммы – Лилия Волкова и Анастасия Макеева – ходят в одинаковых платьях. VI. Актеры
И, наконец, переходим к актерам. На самом деле, правильнее было бы написать обо всех, но я просто не смогу это сделать. Не потому, что они так играли, просто потому, что мне самой нечего сказать. Так уж вышло, что именно в «Джекилле и Хайде» мимо меня проходит, пожалуй, наибольшее число персонажей, что вовсе не означает, что их плохо сыграли. Скорее то, что трактовка образа актером легко наложилась на мою, не вызвав отторжения, но и не вызвав интереса. Так что – прошу прощения.
(Каюсь, я не всех актеров сейчас помню по именам, а программка с составам осталась в Москве, так что полный список актеров я вывешу позднее)
Доктор Генри Джекилл/Эдвард Хайд – Александр Домогаров. Бессменый «доктор бог и доктор дьявол» театра Моссовета. При всем моем уважении к господину Домогарову как к актеру, идя на спектакль, я на его героя особенно не рассчитывала, больше интересуясь самой постановкой и Люси Екатерин Гусевой. Что ж, звезд с неба не было, но и никакого отторжения. С голосами Роберта Куччиоли или Томаса Борхерта сравнивать, конечно, глупо, но слушать Домогарова было… скажем, нормально и иногда даже приятно. Его Джекилл изначально вышел каким-то очень подавленным, ожив лишь после «Красной крысы» на «Этом моменте». Дальше дело пошло лучше, но на докторе очень сильно сказалось появление Хайда – даже «вернувшись в себя», он ходил очень нервным, «взъерошенным» и даже окровавленную рубашку не менял. Хайд был по-своему интересным, а главное, все же с драйвом, что в какой-то мере спасало от отсутствия голоса (нет, я не говорю, что его не было, я просто говорю, что нужно владеть хорошим голосом, чтобы уже им одним создать совершенно разных Джекилла и Хайда). Так вот, Хайд был, в общем-то, классическим, и я даже не знаю, что про него можно сказать. Пожалуй, его отличительные черты были в том, что он тяготел к театральным эффектам (убийство епископа так и кричало о театральности, впрочем, не только его) и был весьма высокого мнения о себе, замахнувшись аж на титул «князя тьмы».
Люси Харрис – Екатерина Гусева. В свое время порывшись на Ютубе и даже скачав с Рутрекера бутлег, я ужаснулась игре и голосу Ирины Климовой и решила, что буду пытаться «поймать» в этой роли Гусеву. В этом мне помог ее сайт (куда, правда, я зашла совершенно случайно), где расписание вывесили намного раньше, чем состав на сайте Моссовета, благодаря чему и состоялся этот поход на ДжиХ. Так вот, образ, созданный Екатериной, очень близок к моему пониманию Люси. Мне очень не нравится, когда из мисс Харрис, как на Бродвее, пытаются сделать невинную овечку и этакую английскую вариацию на тему Сонечки Мармеладовой, и такому мнению у меня есть две причины. Во-первых, это выглядит весьма неестественно и вызывает мысли в духе «Да ну?». Во-вторых, как друг друга противопоставляются Джекилл и Хайд, так, несмотря на любовь к одному и тому же человеку, радикально отличаются друг от друга Эмма и Люси. Эмма – это воплощение всего светлого и правильного в жизни, что помогает доктору в итоге победить свое второе «я». Люси же – ее противоположность, часть того, что пробудило к жизни Эдварда Хайда, и именно он в большей степени увлечен этой певичкой, нежели Генри Джекилл, который, на мой взгляд, скорее пытается загладить свою вину за Хайда. Так вот, Люси Гусевой понравилась мне тем, что предстает перед нами именно певичкой кабаре и, прошу прощения, но все же шлюхой. Да, она меняется по ходу развития событий, в глубине души она мечтает о лучшей доле, и любовь к Джекиллу вселяет в нее надежду на новую жизнь, и, если бы не Хайд, думаю, у нее все бы вышло. Но это не мешает ей быть развязно-кокетливой певичкой, достаточно циничной и насмешливо исполнившей «Добро и зло». У нее в глазах есть искра, а улыбка – достаточно лукава и многообещающа. И на фоне такого начала особенно здорово смотрится, как она прячет от Джекилла своей драный красный веер, когда приходит за помощью. Как меняется, выходя из зала на «Новую жизнь», словно светясь изнутри. И как меняется, когда узнает в священнике Хайда, который буквально разрушает все ее надежды. И как выглядит тот момент, когда он обнимает ее сзади и поет слова про нежность – те самые, которые она пела Джекиллу. Возможно, я ошибаюсь, но на моей памяти это первый случай, когда перед самой своей смертью Люси не просто зовет Джекилла, но узнает его голос и руки и счастливо смеется, не успевая осознать, чем все кончится. И это… в определенной степени внушает, так что игрой Гусевой, как и ее пением, я полностью довольна.
Эмма Кэроу – Лилия Волкова. Признаться честно, поначалу эта Эмма меня раздражала. Нет, нет, она красивая, поет хорошо, но… слишком приторно-правильная, что ли? Одухотворенная, она смотрит в небесные дали, искренне верит в свою любовь к Джекиллу (нет, она его действительно любит, но любовью несколько странной в своей абсолютной правильности) и во все, что поет. Но при этом, при этом – поет, обращаясь к Джекиллу, держа его за руки – и смотря в зал, а не на него! Но по ходу развития событий неприязнь куда-то ушла и сменилась радостью, что у Джекилла есть невеста, которое верит в него и любит несмотря ни на что. И начинаешь понимать, что ради такой девушки он действительно мог не только победить своего зверя, но и пожертвовать своей жизнью. (И поэтому мне интересно, как эту роль играет Анастасия Макеева: мне кажется, у нее не должна была выйти настолько светлая и положительная героиня).
Мистер Аттерсон - …. Признаться честно, на самом деле мне захотелось не столько отметить игру или пение актера, сколько идею постановщика: Аттерсон в какой-то степени выступает двойником Джекилла, неожиданно разделив некоторые песни («Мир сошел с ума», например) на дуэты, что, на мой взгляд, подчеркивает, на мой взгляд, насколько они близкие друзья и доверяют друг другу. Между ними больше взаимодействия, чем в других виденных мною действиях, и по-своему трогает то, что Аттерсон так близко к сердцу принимает все страдания и метания друга, а также то, что именно он, спеша передать мисс Харрис письмо, становится свидетелем того, как над ее телом Хайд превращается в Джекилла, укрывает Люси плащом, а потом (честно, забыла, вроде перед «Противостоянием») поет месте с Джекиллом – не столько дуэтом, сколько одновременно про одно и то же. Я еще не до конца разобралась, как к этому отношусь, но идея определенно интересная.Подводя итоги, постановка, на мой взгляд, неплохая и интересная. Возможно, я как-нибудь схожу еще раз, вероятно, на другой состав.
P.S. А еще в четверг были очень трогательные поклоны. Все же, безумно приятно, когда зрители не убегают сразу после окончания спектакля, а полным залом несколько раз вызывают артистов на поклоны, заваливая их цветами и подарками. Честно, я сбилась считать, сколько раз Домогарову пришлось подходить к краю сцену и принимать цветы-подарки, которых на заднем плане образовалась впечатляющая горка. И очень приятно было видеть, как рады такому приему артисты, как улыбаются друг другу Волкова, Домогаров и Гусева. Пожалуй, от поклонов я получила больше приятных эмоций, чем от самого спектакля.