Vampire Knight 60

Продолжаю болеть, но в понедельник в любом случае выхожу в школу - у нас на следующей неделе должны быть последние пробные гиа. Да и вообще, надоело бездействие. Вот, начинаю уже прогуливаться по вечерам. Сегодня поехала с родителями на рынок - за корзинками на барную стойку, а в итоге купила корсет х) Всего 800 рублей, чисто декоративный, разумеется, но смотрится очень симпатично. Плюс его пошив подкинул мне одну хорошую идейку...
А завтра хочу побегать по журнальным киоскам в поисках DarkCity с интервью Versailles.

Появилась равка 60 главы Рыцаря. Спасибо  shira_yuu_ki за ссылку.

Впечатление от прочтения без перевода:

Канаме на первой странице навел на мысли о том, что скоро его все так замучают и просто задолбают, что он станет еще одним сумасшедшим чистокровным. Не очень люблю Курана, но потенциал у его персонажа огромный, будет обидно, если с ним действительно выйдет что-то подобное.
Ридо напомнил чертика, который сидит у Канаме за плечом и нашептывает всякие гадости. Весьма похоже, кстати, и то же так ненавязчиво направляет на путь не самый истинный.
Кстати, меня глючи, или там рядом с гробом стоит орган? оО
Страница 5 повергла в пучину всевозможных догадок. Юуки с букетом ромашек. Очень мило. Юуки в цепях на кровати. Невольно вспомнила несколько цветников: где в зеркале Канаме пьет у скованной Юуки в белом платье кровь; где Юуки и Зеро - бескрылые ангелы, а Канаме - демон, выдирающий Юуки остатки крыльев (во всяком случае, я так поняла ту каринку). А пото женщина в плаще, очень похожая на взрослую Юуки. Только я еще вспомнила Джури,котоаря примерно в таком же облике предстала когда-то перед Кроссом. Как говорится, начали за здравие, кончили за упокой. Мне кажется, это глюки Канаме,который боится, что Юуки из милой девочке превратится в ту мрачную женщину на последней картинке. Вполне вероятно, в его жизни уже было что-то похожее, и он боится повторения старых ошибок.
А на следующей странице, в самом верху - как я поняла - одинокая темная фигура среди бескрайних песков.Напоминает конец опенинга и эндинг второго сезона. Вот только кто эта фигура, Канаме или "Юуки"?
В общем, Канаме-куну очень больно. И, имхо, делает большую ошибку...Но об это позже.
Сцена с Юуки, Аидоу и Зеро порадовала. До безумия порадовала! Юуки, как и раньше, при виде Зеро стала пытаться сделать вид, что с ней все в порядке. Но Кирию, ясное дело,так просто не проведешь... Зеро, кстати, в своем репертуаре хД Молча потянулся за пистолетом! Не против этих двух оболтусов, разумеется, против появившегося у них за спинами (чистокровная и аристократ, блин, не почувствовали!) Тоумы. Но глазки у Аиду при этом потрясающие были х)
В общем, неудивительно, что Тоуме было начхать на Юуки и Аидоу, а при появлении Зеро исчез. Но, блин, мне нравится его шляпа! хД
Но Зеро, ей-богу, в своем репертуаре! *фанатка мод он* Юуки грохнулась в обморок, Аидоу растерялся, а наш доблестный охотник без лишних слов чистокровку через плечо - и топать. Кстати, интересно, куда топать-то?..
Видимо, в какие-то "охотничьи угодья", раз Аидоу сначала не пустили. То, что Зеро потоп обоих вампиров тащит на себе, по-моему, прекрасно показывает то, что по сравнению с ним они дети. Я, разумеется, не про возраст говорю, а про психологическое состояние и то, как это Мацури нам показывает. (в моем понимании, разумеется)
Сцена, когда Юуки пришла в себя, прекрасна. Очень эмоционально и нежно. По-моему, прекрасно показывает, что Зеро и Юуки не нужны слова, чтобы понимать друг друга, даже в такой непростой ситуации, которая сложилась до этой встречи.
Страница 24, самый низ. У меня возникло такое впечатление, что и Зеро, и Юуки смотрят на летучую мышь за окном (их глаз нам не показывают). Немного в духе "жена, любовник, муж вернулся...". И такое молчаливое признание в этом поступке. И Юуки смущенно и испуганно отстраняется. Отходит от Зеро ближе к окну, которое в следующее мгновение бьется. Прошу заметить, летучая мышь все за окном. И у меня вот с самого начала не было сомнений, что эту мышь послал Канаме, "вдохновенный" разговором с Ридо. Прекрасно понимаю, что у них там все непросто, любовный треугольник и т.д.... НО. Открыто держать любимую на коротком поводке.. Это уже перебор, извините.
Юуки, разумеется, после этого уходит. Аидоу по-прежнему не в теме, мне его жаль, но он такой милый х)
Страница 29. Зеро держится за сердце. Юуки бежит, но все-таки оглядывается; летучая мышь за ней.
Кажется, ей предстоит непростой разговор с братом...
Но это все-таки не повод неожиданно развоплощаться и исчезать, оставив Аидоу в одиночестве и полном неведении. У него и так нервы должны быть на пределе... Хотя конец главы впечатляющий. Напоминает плохой конец сказок-легенд. Вроде того, что не удержался, оглянулся раньше времени, и все-таки осталась Эвридика навсегда в Царстве мертвых...

После перевода:

В общем, все так, как я подумала сначала. Понравились слова Зеро о том, что он скажет, и о следах крови на кладбище позаботятся. Чувствуется в этих словах что-то взрослое, на мой взгляд. И слова привратника - "Кирию-сама". "Сама". Интересно, Юуки-то понимает, что Зеро теперь, хе-хе, "большая шишка" ?х)
Диалог "Поставь меня на ноги - Ставлю - Стою, спасибо" очарователен.
Хотя слова Юуки о наказании... Глупо это. Не по-взсролому, по-моему. Было бы лучше, если бы она молча приняла наказание, которое бы ей назначил Канаме. Но не напрашивалась бы сама!
Глава, тем не менее, замечательная. В кои-то веки Мацури-сан действительно порадовала.

@темы: Vampire Knight, Проза и лирика жизни, Мысли вслух

---

Лунный ноктюрн

"Сегодня такая красивая ночь...сегодня такая грустная ночь
Подари мне улыбку, и я стобой останусь...
Сегодня такая одинокая ночь...сегодня наша последняя ночь
И поэтому теперь я навсегда с тобой"

Malice Mizer - "Gekka no Yasoukyoku"

"Oбещание, сделанное нами в мертвую ночь
В пределах скорбящей тьмы
Когда церковные колокола отдаются эхом"

Malice Mizer - "Mayonaka ni kawashita yakusoku"

"Завлекаемый холодным шепчущим голосом через бесконечное число открытых дверей,
Я был охвачен ослепляющим светом, в конце мира, переполненном красками,
Приглашен в место бесконечного времени, это «рай»."

Malice Mizer - "Gensou Rakuen"

"Рай, свет сейчас разобьет его, в этом времени без конца…
Рай, окутанный в тень, в бесконечный сон…"

Malice Mizer - "Gensou Rakuen"

"Я танцую с тобой, даже когда слова ранят
Я жду тебя с нетерпением так, что даже мои мечты болезненны
До свидания, моя возлюбленная тень"

Malice Mizer - "Lafflesia"

"Тихие феи ... успокаивают весь гнев
Тихие феи ... прощают грешников, разрешая войти
Этот голос будет лететь по ветру сквозь землю и леса
И найдет способ, чтобы мои молитвы достигли цели

О, тихие феи ... простите мои грехи
Пока я не прощен, я продолжу петь
Пока этот голос не затихнет"

Malice Mizer - "Bois de merveilles"

"Ты собираешь сильные ветра и заворачиваешь их в шар
Столь холодный, как луне, сделанная изо льда?"

Malice Mizer - "Je te veux'

@темы: Под настроение, Цитатник

---

Lareine - цитаты из песен

И в догонку, перевод все так же by mag-Lera:

"И это все - судьба? Двое - запечатленная история?
«Любовь была рождена, чтоб превзойти время»… Так ведь?"

Lareine - Fierté no umi to tomo ni kiyu >

"Девушка с изумрудно-зелеными глазами,
Я не забуду, как рассматривал с тобой этот пейзаж"

Lareine - émeraude ~ umi no miserarete

"В терновнике красавица спит… Так и не закрыв глаза…"

Lareine - Kyokutou no Koibito

Немножко о Шахматах Чистокровных: эти две строчки идеально подходят для Чизу и Курана. Надо обязательно вставить их в эпиграф последней главы х)
Боже, да у Lareine чуть ли не в каждой песне подходщие цитаты подберутся оО

@темы: Шахматы Чистокровных, Цитатник

---

Vampire Romance

Хотела процитировать одну строчку под настроение, но глаза разбежались и...
Текст и перевод песни взяты из дневника  mag-Lera

Vampire Romance
Lyrics & Music: LAREINE
translated by mag-Lera

shinigami no CARD ga sakasama ni natte
mayonaka no SHOW ga maku wo aketa

Карта Смерти перевернута,
Полуночного шоу открыт занавес.

wareta kagami no ito wana ni kakaru yoru
BED no namimani shizundeku
aoshiroi hada ni shinku no SHOWER wo
abiserareta mama chikazuite

Разбитых зеркал нити… К ловушке проведет ночь.
В волнах кровати тону,
На бледную кожу темно-алый душ
Был пролит - так и приблизился.

megami ga hohoenda… nani mo shirazu ni…

Богиня смеялась… Ничего не понимая…

barairo ni somaru kubisuji kara haitoku no akai chi wo
karete shimau made suitsukusu FEMINIST
odore odore VAMP-tachi yo
kanpai wa bijo no chi de…tomoyo sakazuki wo

Из вены на шее, окрашенную в цвет роз, красную кровь аморальности,
Пока не застыла, высосу до дна – джентльмен же.
Танцуйте, танцуйте, вампиры!
Тост - кровью красавицы… Друзья! Ваши бокалы…!

setsunaki jooubachi yo, sono atatakai chi wo warera ni
mada shoujo datta ano hi no anata wa
dare yori mo tsuyoku kagayaite

Угнетенная пчела-царица, ту теплую кровь нам…
Тогда ты была юной девушкой
И сияла сильнее других.

「 nee doko e tsuretette 」to mujaki ni sasotta
nani mo ienu mama toki wa sugi

«Эй, куда ты меня ведешь?» наивностью завлекала,
Так и нечего было сказать, то время – прошлое.

shinigami no CARD ga sakasama ni natte

Карта Смерти перевернута.

barairo ni somaru kubisuji kara haitoku no akai chi wo
karete shimau made suitsukusu FEMINIST
odore odore VAMP-tachi yo
kanpai wa bijo no chi de…tomoyo sakazuki wo

Из вены на шее, окрашенную в цвет роз, красную кровь аморальности,
Пока не застыла, высосу до дна – джентльмен же.
Танцуйте, танцуйте, вампиры!
Тост - кровью красавицы… Друзья! Ваши бокалы…!

juujika ni karamare doku no hana… haitoku no akai chi wo
nemuri ni tsuku made suitsuzukete SADIST
odore odore VAMP-tachi yo
kanpai wa bijo no chi de…tomoyo sakazuki wo

The same races…

Обвивается вокруг креста ядовитый цветок… Красную кровь аморальности,
Пока не заснешь, буду высасывать – садист же.
Танцуйте, танцуйте, вампиры!
Тост – кровью красавицы… Друзья! Ваши бокалы…!

The same races…

@темы: Под настроение, Цитатник

---

.дела насущные

В пятницу меня чудом не выписали и отправили на прогревание. Вечер пятницы и суббота прошли замечательно, почти здорово - я даже думала, что в понедельник меня выпишут, а значит - надо усиленно делать домашку. А еще решила в воскресенье обязательно сходить куда-нибудь погулять.
Ну и обломалась, потому что сегодня утром проснулась с кашлем и больным горлом. Что, впрочем, не помешало мне вслух разучивать Ascendead Master.
Заставила маму сегодня забрать ноутбук и спрятать куда-нибудь. Это помогло, я прорешала половину химии, прочитала всю биологию, и теоретически должна взяться за реферат по географии. Но реферат у меня чисто компьютерный, так что я пока завсила =___="

К слову, я дорисовала арт Алиса-Шляпник, осталось его только сосканировать. Сканер, впрочем, отдыхает: он подключен только к одному компьютеру у меня дома, и именно этот ноутбук отец забрал в коммандировку. А коммандировка - в Швецию, а там (как и еще много где) из-за вулкана накрылись перелеты. В общем, добирается папа домой более экстремальным способом. Дай бог завтра доедет.

@музыка: КиШ - Воспоминания о любви

@темы: Проза и лирика жизни, Мысли вслух

---

Шахматы Чистокровных - 17 глава

Ночь 64. "Северная Звезда". Часть 2. Сладкая горечь

Ночь 64. «Северная звезда». Часть 2. Сладкая горечь

То ли ему так повезло, то ли Ханадаги расстарались, но в горах бушевала самая настоящая буря. Ледяной ветер,озверев, теребил волосы и плащ, завывал, словно раненный волк. С темного ночного неба падал, не переставая ни на секунду, колючий снег. Два шага — и впереди ничего не видно, кроме снежно-белого ледяного полога. Кросс пытался получше укутаться в серый плащ, подбитый ослепительно-белым мехом, который ему «подарили» на прощание Ханадаги, но толку от этого не было. Снег и ветер все равно проникали под одежду, а на ресницах уже не таяли снежинки. Охотник не видел себя со стороны, но готов был поклясться,что губы у него едва ли не такие же синие, как у Акиры Шаори. Единственная разница в том, что губы у Акиры такого дикого цвета всего лишь из-за помады, а вовсе не из-за ужасающего холода.
Он с трудом шел, но твердо решил, что уж лучше его занесет снегом в этих чертовых горах, чем он вернется в замок. И это не только гордость, в кои-то веки взыгравшая в крови....
Что самое смешное, он уже и в замок вернуться не сможет — не видно этого огромного пыльного склепа за белой стеной, да и собственные следы давным давном занесло снегом.
А еще Каиен вспоминал ту ночь, когда Канаме Куран привел к нему свою маленькую сестру, Юуки, и попросил о помощи. Все верно, в ту ночь была такая же ужасная снежная буря, только не в горах...
Уже потом, спустя несколько лет, Юуки расскажет ему свои первые воспоминания о той ночи. Об ослепительно-белом снеге и «красном». А еще будет спрашивать о том, правда ли, что не все вампиры плохие...
«...да, моя дорогая, да... Есть и хорошие вампиры... Просто их очень мало...»
Когда один из многочисленных сугробов принял очертания огромного волка, Кросс подумал, что он уже потерял сознание и это все ему лишь привиделось. А то и вовсе умер, и в наказание за все грехи теперь будет до скончания веков бродить по этом снежному аду.
Волк наклонил свою огромную голову, его серые глаза изучающе смотрели на охотника. Зверь словно думал, стоит ли тратить силы на этого идиота, в такую погоду вышедшего в горы, или сам помрет через полчаса.
«А, может быть, это не сон, и не галлюцинации, и не мое личное чистилище... Может, это просто голодный волк, самый настоящий, который сейчас решит откусить мне голову. И не поможет мне меч, как и то, что меня считают сильнейшим охотиком этого столетия...» - подумал Каиен. Странно, но страха не было. Наверное, участок мозга, ответственный за это чувство, уже успел окончательно замерзнуть.
А еще было интересно, про какого зверя все-таки говорила Балкис...
Глаза слипали из-за налипшего на ресниц снега, а еще — из-за зверской усталости. Кажется, волк пока не собирается нападать. Может, пока вздремнуть, раз так хочется?.. Снег очень мягкий и пушистый, получше пуховой перины. А что холодный — так это ничего, все равно сильнее замерзнуть он не сможет.
«Как ты думаешь, Джури, есть ли смысл в том, что я умру в такую же снежную и безнадежную ночь, что и ты? Может так быть, что это поможет нам свидеться там, за гранью?..» - закрыв глаза, подумал Кросс.
Словно в ответ на его мысленный вопрос, кто-то положил его голову к себе на колени и нежно коснулся руками щек. Пальцы были удивительно теплыми, но их прикосновения едва ощущались одеревеневшей кожей.
-Джури... - все-таки смог выговорить Каиен заледеневшими губами. Все та же божественно теплая рука коснулась его губ, заставляя молчать. Как скажешь, Джу...
-Недоумок.
Голос женский, но он принадлежит отнюдь не Джури. Он вообще незнаком. От удивление удается открыть глаза, и Каиен увидел над собой лицо рыжеволосой женщины. Она кого-то сильно напоминала, но мужчина не смог сосредоточиться и вспомнить, кого именно. Все его внимание приковали к себе разноцветные глаза женщины. Один - кроваво-алый,а второй — изумрудно-зеленый. Такое впечатление, словно талантливый мастер вырезал глаза из рубина и изумруда и вставил их в пустые глазницы этой прекрасной статуи с безупречной светлой кожей, лишь по ошибке — такой теплой и живой.
Впрочем, ее длинные волосы тоже кажутся очень теплыми, как огонь в камине — наверное, из-за цвета. Было бы здорово, если бы незнакомка наклонилась чуть сильнее и укрыла замерзшего охотника огненно-красным шелковым пологом от этой недружелюбной снежной бури...
Кажется, он снова начал терять сознание. От падения в бездну, из которой на этот раз он вряд ли бы смог выбраться, спасло одно единственное, совсем свежее воспоминание. Кросс вспомнил, кого напоминала ему эта женщина. Он ведь видел ее в видении в замке Ханадаги. Тога она была в легком белом платье без рукавов, тонкие запястья обвивали черные ленты, а пальцы сжимали жезл.
Правда, сейчас никакого жезла у нее в руках нет, а покатые плечи и тонкие руки надежно укрыты от взглядов и непогоды черным кожаным плащем. Ее плащ намного тоньше того, что на охотнике, но женщину явно не беспокоит зверский холод.
-Вы, охотники, те же самые высшие вампиры, просто наложившие на себя «печати» и научившиеся пользоваться своей силой в обход «кровавых договоров», - неожиданно говорит женщина. Голос у нее сильный, достаточно низкий, он бы идеально подошел охотнице. Но эта красавица мало похожа на человека, впрочем, как и на вампира. Кажется, она вообще ничем не пахнет. Разве что солнцем... Но это, кажется, уже из области бреда умирающего от холода человека — ведь солнце не пахнет. - Вы всегда были теми, кто сами выбирают себе судьбу, даже если выбранный путь кажется абсолютно невозможным. Ни один лорд-охотник еще не плыл по течению, оправдываясь, что от него ничего больше не зависит.
Кажется, она говорила еще о чем-то, но Каиен, наверное, все-таки потерял сознание на несколько минут. Потому что в ее речи явно отсутствует середина, слишком уж резкий переход от общего к частному... Она говорит, что ее семья — и она сама, и ее мать, и бабушка — надеются, что он наконец поймет, кем для него были Джури и София, и кто для него дороже.
Кажется, от удивления Кросс даже встал и хотел спросить незнакомку, откуда она столько о нем знает, но женщина неожиданно превращается в стаю черных летучих мышей и улетает прочь, в сердце снежной бури. А сердце самого охотника вдруг забилось увереннее, словно оттаяло от ледяного бессилия, словно слова незнакомки разожгли в нем давно угасший огонь жизни.
Каиен поднялся с земли и с удивлением обнаружил, что снова чувствует холод, и валяться в снегу было далеко не лучшей идеей. Но глаза не слипаются, голова ясна как никогда, и он сам полон сил.
Сзади раздалось рычание, и Кросс резко повернулся к волку, о котором уже успел забыть. И только сейчас понял, насколько огромен этот зверь — в холке он достает самому Каиену как минимум до плеча.
«Никогда не думал, что сыновья Чизу умеют бояться,» - раздался в голове охотника хриплый низкий голос, неуловимо похожий на рычание волка. - «Или тебе не нужно в «Северную звезду»?»
Мда-а, Кросс Каиен, кажется, в последнее время ты превратился в настоящую тряпку. Не способен сам ничего сделать, пока не придет волевая красавица и не даст пинка под... Вернее, и не напомнит, что у него еще полно дел на этом свете.
Усмехнувшись, охотник, ни секунды не колеблясь, забрался на волка и покрепче вцепился в его белоснежную шерсть. Что-то подсказывало, что Зверь побежит наравне с самыми дикими горными ветрами.

Снежная буря неожиданно кончилась, облака исчезли, обнажив чернильно-синее ночное небо и огромный серебряный диск луны.
* * *
«...Что ты знаешь об этом человеке, моя дорогая Сара? О да, он легендарный охотник. Если у остальных охотников руки по локоть в крови, то Кросс Каиен весь залит кровью тех, кого на протяжении долгих лет жестоко убивал. Его послужной список ужасает и впечатляет одновременно. Пару десятилетий назад он был совсем другим человеком, самым беспощадным псом Гильдии, которого только можно представить.
Не веришь, я вижу, и это понятно. Нынешний Кросс лишь жалкая тень самого себя. О нет, я вовсе не говорю, что истинный Каиен — бездушный убийца. Просто даже у убийцы есть прошлое, есть жизнь. Как ты думаешь, что могло заставить его взять в руки меч, кроме того, что в его жилах течет проклятая кровь охотника, еще в утробе матери убившего брата-близнеца?..
Верно.
Ему не было и двадцати, когда его семью вырезали вампиры. Родители и любимая младшая сестра. Верно, он не знал,что Акане спас верный Мэй Соуэн. Более того,в те времена Каиен даже не догадывался о существовании вампира, служащего его семье. Он знал лишь то, что видел сам: разрушенный дом, обезображенные тела родителей во дворе, ни следа беззащитной сестры и везде запах вампиров, в одночасье разрушивших все, что было ему дорого.
Думаю, все остальное ты сама прекрасно можешь представить.
Однажды он словно очнулся и увидел, что стоит посреди какого-то старого, полуразвалившегося от времени дома, держит в руках меч, залитый кровью точно так же, как и он сам, вокруг него несметное количество праха, а прямо перед ним — испуганная, обезумевшая девочка-вампир, вжавшаяся в стену и не думающая бежать. Самый обычный ребенок, еще ни разу не испивший человеческой крови, на глазах которого жестоко, жадно смакуя каждый крик боли, каждую безнадежную мольбу о пощаде, убили его семью. Его семью, почти такую же, как и все вокруг — они никогда не убивали людей, питались животной или донорской кровью.
И тогда Каиен понял, что сам стал тем самым вампиром, что когда-то разрушил его собственный дом. И снова смысл его жизни бесследно исчез, сгорел, словно последний мост за спиной...
Что стало с той девочкой? Нет, Кросс не убил ее, хотя так было бы проще. Она сошла с ума и за ней пришли Собаки Совета, устранившие опасный элемент, после того, как она чуть не устроила самую настоящую резню в городе, ища человека, забравшего ее смысл жизни.
Знаешь, его долго мучили кошмары после того случая. Он вспоминал ту девочку днем, а ночью ее место занимала его сестра, о судьбе которой он так ничего и не узнал. В одном кошмаре вампиры убивали ее вместе с родителями, в другом сводили с ума и уходили, оставив одну рядом с окровавленными телами, в третьем — забирали с собой, в неизвестность, во тьму.
Именно тогда его нашла Джури.
Знаешь, она рассчитывала встретить того самого монстра, безжалостного убийцу, с которым будет интересно потягаться и совсем нежалко убить, забрав всю кровь, всю силу. Она была наслышана о его подвигах, слышала и о той несчастной девочке. Она думала, что ее руки станут руками Возмездия, воображала себя хладнокровной Немезидой, убивающей безумного кровожадного зверя.
А вместо кровожадного зверя она встретила мужчину с искалеченными душой и сердцем. Легендарный охотник?Не смеши меня, говорила Джури после той ночи и рассказывала, как Кросс самозабвенно нахлестался самого дешевого пойла в каком-то кабаке, а потом равнодушно позволил уличной шпане ограбить себя и лишь высказал свое сожаление о том, что у них не оказалось достаточно острого ножа, чтобы прирезать его. Когда Джури закончила рассказывать эту историю, ее одолел самый настоящий истерический смех! Она смеялась, как безумная, всю ночь; говорила, что, выпей она его крови, сама бы мигом опьянела и составила бы Кроссу хорошую пару; она смеялась и говорила, а из глаз у нее текли слезы. Всю ночь.
У бедной Джури был самый настоящий кульутрный шок, как у юной благовоспитанной девицы, которую угораздило как-то оказаться в портовом кабаке в обществе грязных и пьяных оборванцев.
Нет, на этом знакомство Джури с Каиеном Кроссом не закончилось. Думаю, ты можешь представить, насколько я был удивлен, узнав, что на следующий день она отправилась к нему домой.
Он тогда жил в небольшом доме в одном из тех очаровательных пригородов Сакайи, где ему помогла устроиться Гильдия. Он ужасно мозолил глаза добропорядочным соседям, его дом старались обходить подальше, хотя какая-то сердобольная немолодая женщина — насколько я помню, у нее был сын, примерно ровесник Каиена, погибший по пьяни — приглядывала за ним, прибиралась по дому... Ну, ты понимаешь. Она была уверена, что у Кросса нет ни друзей, ни родственников, и поэтому добросовестно пыталась облегчить его жизнь.
Можешь представить ее удивление, когда она однажды утром пришла в дом к своему «подопечному» и увидела там молодую красавицу, порхающую из одной комнаты в другую и успевшую за одну ночь привести в практически идеальный порядок тот свинарник, в который превратил свой дом вечно пьяный и депрессивный охотник.
Уж не знаю, что там Джури наплела той женщине, но вскоре по городку пошли слухи определенного толка. Местные сплетницы стали регулярно прогуливаться перед домом Каиена, разве что в окна не заглядывали.
Помню, была даже такая забавная версия, что это погибшая невеста Кросса, горе по смерти которой тот до сих пор топит в алкоголе, не выдержала и спустилась с небес. Потрясающе, правда? А все из-за того, что Джури тогда постоянно ходила в белом платье — уж не знаю почему, но у нее была самая настоящая страсть к этому цвету — и всегда незаметно появлялась в доме примерно с закатом и исчезала не позже полудня. Что смешнее всего, она так и не застала Кросса в более-менее трезвом виде. Когда она приходила, он уже был в своем рейде по барам, а когда уходила — он уже без чувств валялся где-нибудь в гостиной, так и не осилев поднятия своего бренного тела по лестнице в спальню.
Впрочем, чудо однажды свершилось. Более того, меня угораздило именно тогда прийти посмотреть на этого недоумка, за которым уже четыре месяца присматривала Джури. Я сидел на дереве в саду и уже собирался уходить, когда к дому приперся какой-то шпаненок с Нижних улиц — так в том городе называли неблагополучный квартал, где все время ошивался Кросс (я до сих поражаюсь, как его там все-таки не прибили). Кажется, Кросс задолжал ему, и парень решил самостоятельно вернуть долг, обокрав своего должника. Он совсем не ожидал, что дверь откроет какая-то красавица, которая скажет, что Каиена нет дома, и спросит,что нужно «господину». «Господин» сначала опешил, а потом решил, что Джури - подружка Кросса, и долг можно взять натурой.
Не знаю, что бы осталось от несчастного придурка, но именно в этот момент вернулся Кросс. Он был на удивление трезв, мрачен и достаточно агрессивен. Завидев шпаненка на крыльце дома, который лез к девице, пытавшейся отпихнуть нежеланного ухажера, доблестный охотник так засветил недоумку в ухо, что тот так и рухнул без сознания на землю.
Ей-богу, не будь мне так интересно, что произойдет дальше, я бы расхохотался. Ситуация вышла настолько идиотской, что дальше уж некуда. С «выходом из игры» шпаненка проще не стало. Джури, избавленная от необходимости убивать и прятать труп, сообразила, что не может придумать, что сказать в кои-то веки трезвому хозяину дома.
А сам хозяин, с похмелья тяжело соображавший, пытался понять,действительно ли это его дом, и если да, то что на его крыльце делает эта несомненно красивая, но все-таки незнакомая девушка.
Вижу, ты тоже улыбаешься.
Что было дальше? М-м, хороший вопрос.
Потоптавшись немного, они вошли в дом, а я подобрал с земли того недоумка и ушел. Ты оскорбляешь меня своим недоверием, Сара, я действительно ушел. Все,что было дальше, я сам не видел. Но знаю, Джури рассказывала. Они пили чай и разговаривали. Да, просто пили чай. Всего лишь.
Но как много значила эта малость!..
Они не придумали, что сказать друг другу, абсолютно растерялись. Не убили друг друга в первую ночь. И этой ночи хватило, чтобы между ними никогда не было истинной, всепоглощающей, неконтролируемой ненависти. Ненависть все-таки однажды пришла, но ее было так мало, она была ложечкой горечи в безумной нежной любви. Bittersweet, как говорят на западе.
Верность? Мой ангел, ты действительно считаешь, что в мире, где браки заключаются по расчету и только по расчету между ближайшими кровными родственниками, верности и чистой любви есть место? Сара, мы дикие звери, которые слишком редко бывают верны одному партнеру всю жизнь. Слишком редко,и это не правило, а жалкое исключение... Как ни жаль, охотники, почти такие же нелюди, как и мы, в этом намного человечнее. Чистая, искренняя любовь встречается у них намного чаще, чем среди нас. Но, поверь, если вампир действительно любит, нет ничего драгоценней его любви, какой бы жестокой и безумной она ни казалась.
Джури была восхитительно правильной внешне и бунтаркой в душе. Она бы никогда не сумела полюбить Харуку так, как полюбила Каиена. Ведь он был ее младшим братом, нежным, ласковым, слишком правильным и даже кротким. Кросс же, все его пороки и добродетели, все положительные и отрицательные стороны... Он был живывм, единственным живым существом в мире Джури.
Но, возвращаясь к нашей истории...Верно, одна из самых неправильных, невероятных историй любви нашего времени, о которой до сих пор не осмеливаются говорить вслух, началась таким вот странным способом... Впрочем, начнись она по-другому, вряд ли бы эта история была настолько удивительной...»
* * *
Почему он не задумываясь встал на сторону Акане?
Впервые Зеро задумался об этом спустя пару месяцев после того, как Акане вытащила его из бара «Стикс». К слову, очень символичное название... И слава небу, что леди Кросс вытащила его из того омута, не дала оглянуться на прошлое и потянула за собой наверх, к жизни, к солнцу, в мир живых.
Леди?.. Меньше всего Акане походила на леди в привычном понимании этого слова. Это сложно объяснить словами, но сестра Кросса была настоящей леди-охотницей. Удивительное сочетание слабой женщины, хитроумной аристократки, несгибаемого воина. Понимание и проницательность женщины, хладнокровие и опять же понимание мужчины, которое объединяет воистину королевские достоинство, ум и покровительская властность. Несмотря на частое покровительское отношение, Акане умела не высказывать жалости, что было одним из лучших ее качеств.
Порой было достаточно одного взгляда на нее, чтобы сердце забыло, как биться. Чтобы перехватило дыхание от хищной красоты, опасной изящности, всепонимающей пронзительности глаз и улыбки. Да, особенно от улыбки.
Акане редко просто улыбалась. Чистая, солнечная радость была лишь в минуты смеха, когда она сама не могла контролировать веселье. Тогда охотница улыбалась открыто, смеялась заразительно, и словно солнце выглядывало из-за облаков. Увы, но это было очень редко. Чаще ее улыбка была вызвана слишком многими эмоциями, напоминая какой-нибудь изысканный чайный букет: листики черного и зеленого чая, кусочки сухофруктов, лепестки редких цветов... В улыбке Акане всегда было понимание, легкая ироничная насмешка, грусть, величие и немного сумасшествия. У нее была прекрасная улыбка, сладко-горькая. Bittersweet, как однажды сказал Сакуйя Шаори, вместе с сестрой приезжавший в замок.
В мире была еще одна сладко-горькая улыбка, которая могла заставить остановиться сердце Кирию. Она чаще было солнечной - «сладкой», но ее обладательница в то же время принесла ему слишком много боли - «горечи». Улыбка той девушки тоже была сладко-горькой, но слишком детской, почти невесомой по сравнению с улыбкой Акане.
Это было в какой-то мере забавно и грустно одновременно — сравнивать двух слишком непохожих принцесс. Тоже сладко-горько.
Зеро всегда нравились девушки вроде Кросс — с детства он видел юных охотниц, решительных и смелых. С ними было весело, они были замечательными друзьями, на них всегда можно было положиться — в шалости, в уроках, в деле.
Кирию никогда не понимал девчонок, которые плакали по каждому пустяку, задирали свои маленькие носики, жаловались на все — на излишнее внимание мальчишек и на его отсутствия — самых обычных девчонок. Они пытались быть такими же красивыми, как и их любимые куклы, и были такими же слабыми и бесполезными. Зеро никогда не любил таких девушек — может, дело в том, что с детства привык к охотницам, которые не могли быть такими «куклами»— иначе бы не выживали?
Но влюбился он не в охотницу и не в «куклу», а в хрупкую и одовременно сильную Юуки. Она во многом была похожа на ненавистных «кукол», только в отличие от них была живой — как охотница. Она всегда старалась быть сильной, порой слишком самонадеянно встревала в заранее сомнительные авантюры, и поэтому ее всегда надо было защищать, и все же...
Сейчас она сильная, даже слишком. Не может быть чистокровная вампирша слабой. Не может быть беззащитной, а значит, больше не нуждается в защитнике. Тем более, зачем ей безродный рыцарь, если у нее есть принц?
Сейчас они едут на благотворительный вечер в «Северной звезде», и Кирию точно знает, что она там будет. Они не виделись давно, уже больше года. Какая она сейчас? Улыбается ли все так же тепло и искренне, или от прежней Юуки не осталось и следа? Хладнокровно пройдет мимо, даже не заметив? Или заметит, но не рискнет показать это, подойти и заговорить или даже просто задержать на нем взгляд? Если так, то почему: ей не будет до него дела или постесняется? А может, испугается? Ведь он обещал ее убить.
Но ведь должна же она понимать, что он никогда не сможет убить ее! Что это была неумелая мольба не бередить рану, не показываться на глаза, не причинять им обоим лишних страданий. Ведь даже если не любит, они были лучшими друзьями...
А вдруг она подойдет? Подойдет и заговорит? Ведь он не сможет раствориться в толпе, завидев ее, уйти от прямого разговора. Не сможет удержаться от того, чтобы заглянуть в ее глаза и услышать ее голос. Но это будет так сложно: слишком многое решится в этот вечер. И многое будет зависеть от него...

«Прости, если сможешь, но я свой выбор сделал. Как и ты. Мы оба вернулись на пути, выбранные нами по праву рождения - вампиром и охотником. Просто ты ушла к своим чуть раньше, а я — лишь сейчас.
Разница еще в том, что ты ушла из-за любви. Что ж, надеюсь, ты счастлива, сейчас, с ним. Я же ушел из-за дружбы. Узы дружбы намного крепче.»

Все верно. Дружба. Ему всегда нравились девушки вроде Акане — с самого детства они были друзьями порой даже лучшими, чем мальчишки. Такие девчонки часто бывают заводилами в компании, заставляют никогда не сомневаться в своих поступках.
Акане заставила его не сомневаться, забыть о прошлом, жить настоящим. Забыть о мертвецах и помогать живым. Она и ее друзья стали для него новой семьей. Они ничего не требовали, да и сами были неидеальны. Они поддерживали друг друга, насколько сложно это ни было бы;наслаждались жизнью и не боялись завтрашнего дня.
Священное братство лордов-охотников. В конце концов, они все братья и сестры.
Они все отчасти монстры, но невероятно человечны. Это тоже сладко-горько. И все же больше сладко, совсем немного, поэтому эта сладость настолько ценна.
* * *
«...сложно сказать, в какой момент интерес перерос в любовь. Признаться честно, я никогда не распрашивал Джури об этом.
После того памятного «чаепития» Кросс взялся за ум и вернулся к работе. Джури перестала пропадать у него целыми днями. Но они не перестали общаться — каждые выходные они встречались и вместе гуляли где-нибудь, иногда заходили в кафе или покупали мороженное в палатках на улице. Они много говорили — буквально обо всем, но ни разу не коснувшись темы охотников и вампиров. Они оба делали вид, что не знают друг о друге самого важного. Можно сказать, они играли в людей. Знаешь, эта парочка очень мило выглядела со стороны. Во время этих прогулок они всегда веселились и даже дурачились — их часто провожали взглядами прохожие. Кто-то осуждающе, а кто-то одобрительно.
Помню, как-то раз Джури пересказывала одну беседу с Каиеном, когда он признался ей, что в детстве хотел быть учителем, и сейчас эта идея снова стала интересной. Потому что слишком многих детей неправильно воспитывают, и это иногда приводит к ужасным последствиям. Джури сказала ему, что некоторые люди уже рождаются такими, и некоторых вещей не исправить. И тогда Кросс сказал: «Не важно, кто мы есть. Мы те, кем мы себя создаем. Все остальное — лишь предрассудки.»
А через час после этого на них напала стая низших вампиров, которые даже не успели понять, на кого нарвались. Ни Кросс, ни Джури не стали скрывать своей силы.

...песок хрустел под ногами и тускло сверкал в вечернем свете фонарей на безлюдной аллее в парке. Почему-то было немножко страшно обернуться к своему спутнику. Неужели из-за того, что он не спешил убирать пистолет? Ведь таким оружием вполне можно убить даже чистокровку.
Наверное, они очень странно, но живописно смотрелись со стороны — красивые мужчина и женщина, стоящие друг к другу спиной на расстоянии нескольких метров. Оба с опущенными головами, и длинные кудри одной и карамельные локоны другого теребит вечерний ветер.
-Мы ведь те, кем мы себя создаем? - неуверенно спросила Джури, не оборачиваясь. Их игре в «не знаю — не вижу» настал конец.
-Все остальное — лишь предрассудки, - со вздохом тихо ответил Кросс и, повернувшись, убрал пистолет в кобуру на поясе.
Джури слабо улыбнулась и тоже повернулась. Но в следующую секунду нахмурилась и решительно шагнула навстречу охотнику.
-Чего?! - Кросс попыталась выдернуть свою руку из цепких пальчиков Джури, но ему этого не удалось. Вампирша внимательно изучала глубокий след от укуса на ладони мужчины. - Это пустяк, приду домой — перевяжу.
Она тихо усмехнулась и поцеловала рану, которая на глазах затянулась, словно ее и не было...


Наверное, все началось тогда...
Потому что через неделю мне чудом удалось перехватить пса Совета Старейшин, который спешил к Асато Ичижоу с вестью, что Джури Куран видели на балу в «Северной Звезде» вместе с Каиеном Кроссом. Боюсь, никто бы по достоинству не оценил всего великолепия этой пары - «королева вампиров» и «монстр из Гильдии»...
Сладко-горькое величие...»
* * *
Канаме волновался, это было видно невоорожуенным глазом. Вернее, слышно — волнение выдавал голос. Нет, он не дрожал, ничего подобного, но слышалась в нем немного отчаянная готовность ко всему. Это немного пугало, но вполне вписывалось в атмосферу этого вечера. Юуки неожиданно поняла, что не боится. Не боится, но и не жаждет присутствовать в «Северной звезде».
Равнодушие?
Пыльное серое кружево легко на ее плечи невесомым саваном.
Это грустно, но ожидаемо — другой судьбы нет для чистокровных королей и королев. Канаме понимает это как никто другой. Сладко-горькая жизнь вампиров, все же более горькая. Но в этом ведь и заключается ее притягательность — для него не секрет, что чистокровные практически всегда мазохисты, даже если не понимают этого.
Но все же не хотелось, чтобы Юуки стала частью этого мира так скоро.
-Будь осторожна. На этом вечере будет слишком много опасных людей, готовых убить за одно неосторожное слово. А я не смогу все время следить за тобой. Мне надо поговорить со многими важными «фигурами» этой игры, - Канаме с грустью посмотрел в окно на проносящийся мимо унылый пейзаж бескрайних пустошей. - Нашу безумную партию нужно закончить как можно скорее... Единственное, что я смог — найти тебе спутницу.
-Ясно, - Юуки невольно коснулась Артемиды на своем поясе. - Надеюсь, я не надоем Цукико... А Ханубаса и Каин останутся с нами?
Аристократы ехали вслед за ними на другой машине, компанию же Куранам составляла Элль, сидевшая за рулем, да и то условно — ее присутствие можно было и не заметить.
-Нет, в этот вечер от них будет мало толку, да и не хотелось бы портить им праздник — среди гостей будет много их старых друзей. Но твоей спуницей будет не Цукико. Я попросил составить тебе компанию Маку Камуру, может быть, помнишь ее?
Юуки помнила. Камура-семпай была не самой заметной ученицей Ночного класса — по сравнению-то с Аидоу Ханабусой или Соуэн Рукой, но у нее было достаточно поклонников. Не столько «влюбленных», сколько просто заинтересованных. Она была необычной, вроде не самая симпатичная, но очаровательная. А о том, как ее улыбка воздействует на людей, вообще ходили чуть ли не легенды.
Она неплохо относилась к старостам, в отличие от многих учеников Ночного класса не обращала внимания на «заскоки» Зеро, неплохо общалась с самой Юуки...
А больше Куран о ней ничего и не знала. Хотя о других учениках Ночного класса было больше информации.
-Да, помню. Главное — найти ее среди гостей,- не очень уверенно попыталась пошутить девушка и отвела взгляд.
Она опять вспомнила о Зеро, и сердце заныло.
Что же делать, если она встретит его в «Северной звезде»? Постараться уйти незамеченной? Пройти мимо, но виновато посмотреть в глаза, надеясь на прощение? Пробовать подойти и поговорить? А если он достанет оружие? Ведь ей совсем не хочется использовать Артемиду против него...
Но самое худшее в том, что сегодня она действительно не имеет права подойдти к нему. Ведь сегодня она Королева вампиров. И чтобы ни сделал Зеро, она не вправе показывать, насколько он ей дорог. В любое другое время и место — но только не сегодня.
Слишком много жизней стоит на кону. Она не имеет права одним неосторожным поступком нарушить все планы брата по заключению мирного договора с охотниками.
Ну почему же в ее душе так много сладкой горечи?...

@темы: Немного творчества, Шахматы Чистокровных, Фанфики

---

[bienvenue!]

Признаться честно, сначала об этом даже и не думала, но сейчас решила, что забывать о правилах хорошего тона - не лучший выход.

 eternal sansara,  Дурацкий властитель чая с солью,  Леди Ви., добро пожаловать. Чувствуйте себя как дома.

---

[-]

Польнейшая дезорганизованность, не в состоянии ничего сделать. Не по причине плохого самочувствия, а по банальному отсутствию хотя бы какой-нибудь силы воли.
Поэтому я и ненавижу болеть. Даже в загруженные будни я успеваю сделать больше. Быть усталой до чертиков, злой на весь мир и счастливой одновременно.
Впереди страшным призраком маячит реферат по географии на 20 страниц, который мне надо написать хотя бы на половину до конца следующей недели максималистка мод он
Просто неожиданно понадобилось выговориться. Почему-то напечатанный текст, попытка систематизировать находит в моей голове больший отлик, нежели сотни раз правильные, но призрачные мыли.

@темы: Проза и лирика жизни, Мысли вслух

---

Malice Mizer - Transylvania LIVE

Безумно люблю именно этот вариант "Трансильвании". Особенно за проигрыши. Ну и за сам номер,разумеется.
Хотя мне все-таки жалко Гакта - воротник у его костюма еще тот...

@темы: Под настроение, Музыка, видео, Мысли вслух

---

.avril

Решила сменить дизайн на что-нибудь более светлое. Не скажу, что установка прошла удачно, но лучше уж так. Может, потом попробую улучшить.

Снова подтверждается то, что я не умею болеть продуктивно. Столько всего могла уже сделать, но не сделала ничего. В итоге психанула, составила план в блокноте и... нарисовала в том же блокноте Мэя из моих "Шахмат Чистокровных". Ну разумеется...
А еще я снова подсела на Trinity Blood. Даже захотелось возродить свою старую ролевую. Но по ее адресу теперь находится другой форум, тоже по тб, но недоделанный. Сейчас сижу и пытаюсь вспомнить: успела ли я передать пароль от форума знакомому,и это его рук дела, или у форума просто истек "срок годности" и адрес заняли более простым способом.
На волне ностальгии откопала адрес ролевой Метатрон. Полюбовалась на свою, с позволения сказать, игру. Мда, Аста... Твои старые посты и нынешние- земля и небо.
Невольно становится жаль, что серьезных, полу- и просто профессиональных ролевых по аниме-фендомам (если они есть) очень мало. Безумно хочется вспомнить старые добрые времена, поиграть в любимом мире Торибуры... Только вот не могу я теперь играть на ролевых, где среднестатистический пост - от 5 до 15 строк...

@темы: Проза и лирика жизни, Мысли вслух

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Alice in Wonderland - Malice Mizer cosplay

Мм-м...Обожаю это видео)))

@темы: Под настроение, Музыка, видео

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Королева Фантазий - 2 глава

Глава 2. Бредшир и Гонец Туда

Глава 2. Бредшир и Гонец Туда

Уже оказавшись у норы, Алиса вспомнила, как летела в прошлый раз. Вспомнила летающие банки, книжки и прочую дребедень, так и норовившую стукнуть по лбу. А еще несущийся навстречу рояль.
Но поделиться своими опасениями и, тем паче, воспротивиться Алиса не успела. Коралина, неожиданно притормозив, пропустила мисс Кингсли вперед и коварно толкнула в спину. Алиса опомниться не успела, как полетела вниз головой во темные глубины кроличьей норы.
-Банка! - крикнула прыгнувшая следом Коралина. И во время — ее «подопечная» едва успела поймать перед самым своим лицом большую стеклянную банку.
-И почему они здесь всегда пустые? - непонимающе и с легкой обидой вопросила Алиса, разглядывая привязанную к горлышку бирочку с надписью «Апельсиновый джем».
-Это же кроличья нора! - раздался позади смех Коралины. Может, она сказала что-то еще, но из-за ветра, свистевшего в ушах, девушка ее не услышала. Тем более, что внизу показался злосчастный рояль.
Но на этот раз Алиса спокойно пролетела мимо громоздкого музыкального инструмента. Зато Кора, летевшая чуть правее, должна была на всей скорости врезаться в него. Испуганная Алиса умудрилась повернуться и увидела, как Коралина упала на спружинившую кровать и, оттолкнувшись от нее, перепрыгнула через рояль. И сейчас девушки летели почти рядом.
В стенах норы стали мелькать разномастные дверцы, рядом с которыми висели фонарики. Насколько Алиса помнила, они появлялись уже в самом конце тоннеля. Кора подтвердила ее догадки:
-Береги голову!
«Легко сказать!» - возмущенно подумала девушка, успев лишь выронить банку прикрыть голову руками перед столкновением с черно-белым полом-потолком. Сама же проводница — видно, умудренная опытом — легко перевернулась и, в отличие от Алисы, пробила брешь ногами — как же она их не отбила!
«Приземление» рядом с люстрой удалось смягчить, но обратно на пол-потолок (интересно, а как зарастают в нем бреши?) Алиса упала как куль, лишь чудом не стукнувшись со всего размаху головой об пол — наверное, уже сказывался опыт падения в кроличьи норы. Коралина же и здесь проявила чудеса ловкости: падая с потолка вниз головой, она вытянула руки, которыми исхитрилась оттолкнуться от пола и приземлилась уже на ноги. Несмотря на все свои кульбиты, выглядела она менее потрепанно, чем мисс Кингсли, но это сейчас не волновало ни одну, ни другую.
-Нас не ждут? - спросила Алиса, когда не увидела ни на столе, ни под ним ни расти-булки, ни уменьшульки.
-Радуйся, что ключ еще здесь, - серьезно сказала Коралина, подходя к стеклянному столику и беря с него малюсенький ключик. После этого она подошла к закрывающей маленькую дверцу портьере и, отодвинув ее, села рядом на пол. - Подай, пожалуйста, мой узелок.
«Какой узелок?» - хотела просить Алиса, но тут из бреши в потолке к ней прямо в руки упало ее голубое платье, в которое было что-то завернуто. Вслед за ним медленно опустилась шляпка, слетевшая с головы где-то в тоннеле, но сейчас решившая вернуться на законное место.
Девушка подошла к Коре и отдала ей «узелок». Посланница Мираны шустро развязала его и извлекла на свет пузырек из-под духов, наполненный явно посторонней жидкостью, в которой по цвету Алиса узнала их экспериментальную уменьшительную микстуру.
-А мы не отравимся? - все-таки засомневалась мисс Кингсли, глядя, как Коралина открыла пузырек.
Та задорно улыбнулась:
-Расти-булкой же не отравилась. Главное — верить, - она приподняла пузырек на уровень лица, словно поднимая бокал за здоровье спутницы. - Никаких опасных составляющих, сама микстура достаточно слабая — даже если ты выпьешь всю, то не исчезнешь, став слишком маленькой. Будешь никак не меньше мыши. Но если ты боишься... - и, не дожидаясь ответа, Коралина залпом выпила половину зелья и, впихнув пузырек с остатками микстуры в руки Алисе, начала стремительно уменьшаться. Спустя пару мгновений из-под платья донеслось:
-Я в узел клала два кукольных платья.
Сообразив, чего от нее хотят, Алиса действительно нашла кукольные платьица и сунула одно из них под юбку платья Коралины.
-Спасибо.
Под тканью завозились, и вскоре из-под нее вылезла снова уменьшившаяся Коралина. Она подняла с пола ключ и, подойдя к дверце, стала возиться с замком, сетуя на то, что Кролик никогда не смазывает двери в своей норе. Дверь наконец поддалась на уговоры открыться, и девушка выглянула наружу.
-Все в порядке, - доложила она. - Выпихни, пожалуйста, в дверцу наш узел и выпей микстуру. Жду тебя снаружи.
И с этими словами она вышла из норы.
Вздохнув, Алиса послушно выпихнула узел наружу. Потом сняла с головы шляпу, положила перед собой кукольное платьице и выпила остатки уменьшульки. Потолок стал стремительно отдаляться, а еще через секунду платье укрыло ее с головой. Девушка торопливо выбралась из-под него и переоделась в то, что взяла для нее предусмотрительная Кора. Платье, правда, оказалось немножко великовато (наверное, в пузырьке все же оставалось микстуры чуть больше, чем надо), но Алису такие мелочи не волновали. Она поспешила выбежать наружу, словно боясь, что Коралина успеет куда-нибудь уйти.
Разумеется, провожатая никуда не делась. Она сидела на лестнице у двери, уже съевшая расти-булку и вернувшая себе нормальный рост, и пыталась завязать на спине шнуровку платья.
-А откуда у тебя новое платье? - поинтересовалась Алиса, спускаясь к провожатой.
-Я же в чем-то пришла к Норе, - улыбнулась Коралина и протянула девушке расти-булку. - Твое платье у меня за спиной.
Булочка оказалась на удивление вкусной, но просить еще одну было бы глупо - Алиса еще помнила, какой здоровой выросла в прошлый раз в замке Красной Королевы. Да и неужели у Белой Королевы не найдется нормальной сладенькой булочки для успевшего проголодаться Бравного Воина?! Поэтому девушка быстренько переоделась и спросила:
-Мы направляемся в Мраморию?
-Почти, - ответила Коралина и указала пальцем на видневшийся вдали шпиль Белого замка. - Видишь, что над замком небо пасмурное? Значит, Мираны там нет. Поэтому для начала мы заглянем в Бредшир и навестим Чеширского кота. Уж он-то точно знает, где сейчас Белая Королева. Идем?
* * *
Легко сказать — идем! Алиса очень давно не совершала длительных пеших прогулок, и очень скоро у нее заныли ноги. Положение ухудшало отсутствие обуви. Коралина была готова отдать спутнице свои туфельки (как и платье, они были припрятаны перед посещением алисиного мира в корнях дерева у Двери), но те были на таком высоком и тонком каблучке, что Алиса отказалась их даже мерить, поражаясь, как же Кора в них вообще ходит.
На одном из привалов Коралина оборвала рукава своего платья и обмотала ими ноги Алисы. Идти стало ненамного легче, но все же приятнее, чем босиком.
Впрочем, это была потрясающая возможность наконец-то полюбоваться на этот замечательный причудливый пейзаж, не удирая от Брандашмыга или кого-нибудь еще.
Лес жил своей жизнью, и ему не было дело до того, болят ли у мисс Кингсли ножки. Да и самой Алисе вскоре стало не до этого.
Было тепло, но солнце, скрывшееся за легкими облачками, не пекло, а свежий ветеро ласкал кожу, шутливо теребил волосы и листву деревьев. В воздухе витал легкий аромат незнакомых Алисе цветов. Иногда мимо пролетали забавные насекомые и птицы. Один раз Алиса увидела в высокой траве вдоль тропинки, по которой они с Корой шли, пушистого белого зверька, похожего не то на круглого кролика, не то на раздутую мышь. А в другой раз Алисе в лоб чуть не врезалась маленькая крылатая лошадка, жужжащая, как стрекоза.
-Нравится? - с улыбкой спросила Коралина, глядя, как ее спутницу восхищенно смотрит по сторонам.
-Еще бы! - Алиса улыбнулась в ответ. - Здесь так красиво...И так легко дышится...
Девушки снова замолчали, но через пару минут Кора сказала:
-По-моему, молча идти — скучно. Может, поболтаем?
-Давай, - пожала плечами ее спутница и на секунду задумалась: - Расскажешь о себе?
-О себе? - задумчиво повторила Коралина. - Я старая знакомая Мираны, коренная жительница Подземелья. Во время правления Ирацебеты некоторое время просидела в темнице за свои политические взгляды. Удивительно, как не лишилась головы, - она усмехнулась, и Алисе вдруг стало не по себе. - Последние три года являюсь модисткой при дворе Ее Белого Величества. Шью ей платья да шляпки...
-Шляпки? - удивленно переспросила Алиса. - А разве у Мираны нет своего шляпника?
-Ты про Терранта, что ли? Он после Бравного дня вернулся в Бредшир и продолжает вместе с друзьями пить чай. Мирана его долго пыталась уговорить вернуться ко двору, чтобы она могла его подобающим королеве образом отблагодарить, но он ее и слушать не хочет...
«Террант?.. Это настоящее имя Шляпника? Хотя, почему же я так удивляюсь, у всех людей — и не только людей — есть имена. Почему его не должно быть у Шляпника?..»
-А остальных Мирана наградила за участие в битве Бравного дня?
-Разумеется. Соне, например, были пожалованы настоящие маленькие доспехи, как раз на ее рост, и звание рыцаря за неоценимую помощь Королеве и Стране Чудес, - Коралина тихо рассмеялась, видно, представив воинственную мышь в доспехах. - Только со Шляпником другое дело, он не просто помог, он ведь Мирану от верной смерти спас, когда Ирацебета власть захватила...
Кора говорила о чем-то еще, но Алиса ее уже не слушала. Она думала о том, как мало знает о своих друзьях. От этого становилось немного грустно.
Поняв, что ее попросту не слушают, Коралина тоже замолчала. Теперь тишину нарушали лишь пение пташек да шелест листвы раскидистых деревьев. И еще какой-то звук. Какой-то...
Коралина резко остановилась и стала озираться по сторонам.
-Что случилось? - напряглась Алиса. Вместо ответа ее спутница приложила к губам указательный палец, веля молчать. Мисс Кингсли кивнула и попыталась понять, что так насторожило проводницу.
Пение птиц затихло, одна небольшая стайка вспорхнула с ветки и полетела в сторону, противоположную той, куда смотрела Кора. Еще через несколько секунд затихли все другие звуки, кроме тихого дыхания и шелеста травы, словно пригибающейся под чьими-то тяжелыми неторопливыми шагами.
-Алиса, - тихо, но очень четко сказала Коралина, не отрывая взгляда от высоких зарослей. - Что бы я сейчас ни сказала, ты должна меня послушаться. Ясно? Хорошо, - девушка медленно сняла с ног туфли и взяла их в руки. Напряжение и настороженность начали быстро и уверенно перерастать в страх. Алиса сердцем чувствовала, что сейчас у них будут проблемы. Следующие слова Коралины лишь подтвердили ее опасения: - Сейчас ты побежишь в противоположную от меня сторону. Побежишь в Чеширский ле со всех ног и не будешь оборачиваться.
По ее тону можно было легко догадаться о неозвученном конце фразы: «Обо мне не беспокойся.» Такие любители жертвовать собой никогда не вызывали в минуту опасности у Алисы никаких положительных эмоций, но в этот раз девушка просто не успела высказать Коре свои претензии.
Замахнувшись, Коралина бросила в заросли сначала одну, а затем и вторую туфлю.
В зарослях угрожающе зарычали, затрещали ветки кустарника, и на свет вылез огромный зверь, похожий на льва, только темно-темно-рыжего окраса. Зверь немногозначительно смотрел на метательницу туфель и скалился. Не иначе, девушка засветила ему по морде.
-Беги, - прошипела Кора, сама не двигаясь с места.
Зверь зарычал и стал медленно приближаться. Алиса, неуверенная, стоит ли делать резкие движения и бежать куда-то, так же медленно стала отступать. А Коралина... Она вдруг сорвалась с места и, пробежав прямо перед носом зверя, с поразительной скоростью бросилась в сторону, откуда тот пришел. Разгневанный от такой наглости зверь, взревев, бросился следом.
Охнув, Алиса собралась побежать следом, но сзади послышалось:
-Ты еще здесь?
-Чешир! Он же ее съест! - воскликнула девушка, увидев старого знакомого.
-Столько лет не виделись, а вместо радостного приветствия я слышу «Он же ее съест!», - негодующе фыркнул Чеширский кот и перевернулся в воздухе, мазнув лицо Алисы длинным пушистым хвостом. - Я скорее поверю, что леди Кэролайн съест Муму, чем Мума съест твою подружку, - расплылся Чешир в снисходительной улыбке.
Алиса не поняла, говорила ли он о Коралине, чье имя приукрасил, или о какой-то другой леди Кэролайн, Пожирательнице Мумов. Задать вертевшийся на языке вопрос девушке не дали:
-Пойдем, путь не самый близкий, - мурлыкнул Чешир. - Мы подождем ее на Мельнице.
Алиса ничего не оставалось, как последовать за плывущим по воздуху котом.
* * *
-Ты ее знаешь?
Они шли уже достаточно долго, и в Стране Чудес начало темнеть. А в лесу, по которому они шли, вообще было практически ничего не видно, разве что улыбки Чешира.
-Коралину? Мр-р... Лично - не очень, но много о ней слышал. Известная модница, Мирана взяла ее ко дворупосле того, как наш друг отказался быть придворным шляпником и вернулся к нашему чаепитию...
-А правда, что имя Шляпника — Террант?
-Я тебе этого не говорил, - Чешир улыбнулся еще шире. - Наш друг не любит, когда его называют по имени. Всякие непрошеные воспоминания, знаешь ли. Но я вижу, ты все еще волнуешься о Коре.
«Еще бы не волноваться,» - подумала Алиса.
-Брось ты это, - в сумраке вечернего леса одинокая улыбка Чешира, висящая в воздухе, казалась зубастым полумесяцем, упавшим с неба. - У Коры не ноги — крылья! Заведет Муму в глушь, убежит от него и успеет раньше нас добраться до Мельницы. Потому что ходок из тебя никудышный.
Алиса хотела обидеться, но это была чистая правда. И в том, что Кора сможет добраться до места быстрее (если с ней, упаси бог, ничего не случилось), сомневаться не приходилось.
-Тогда расскажи мне, что здесь происходит, - попросила девушка. - Кто и почему идет войной на Мраморию?
-Я же говор-р-рил, что сторонюсь политики, - укоризненно напомнил Чешир, сделав еще один кульбит в воздухе. - Пусть тебе о ней рассказывает Мирана. Спроси что-нибудь другое.
Кот появился целиком и выжидающе уставился огромными глазищами на свою подопечную.
-Что такое «прохентяй»? - ляпнула девушка первое, что пришло в голову.
-Ах, прохентяй... - довольно протянул Чешир. - Жил-был однажды Лентяй, которому нечего было делать. Вернее, делать-то было что, но он ленился. И вместо дела он все время проходил мимо занятых людей и мешался им. И чей-то острый язык назвал его Прохентяем — проходящим мимо лентяем. Сейчас, как видишь, это имя стало нарицательным.
-А-а-а...-протянула Алиса, чувствуя себя не самой умной девушкой на свете. Можно было же догадаться, зная о страсти жителей Страны Чудес к совмещению нескольких слов в одно.
-А вот мы и пришли, - мурлыкнул кот и исчез в своей истинно чеширской манере.
Алиса недоверчиво посмотрела на окружавшие ее кусты, в темноте выглядящие совсем непролазными, и обрывающуюся под ногами тропинку. Честно говоря, за дорогой она совсем не следила, полностью положившись на своего пушистого проводника.
«И что же делать?» - растерянно подумала Алиса, оглядываясь по сторонам и в глубине души надеясь, что Чешир разлегся сзади на дереве и с улыбкой (а как же иначе?) наблюдает за бестолковым Бравным Воином.
Но кота нигде не было видно (хотя это и не показатель), и на имя никто не откликался. Значит, полагаться теперь оставалось только на саму себя. Подумав немного, Алиса решила попробовать все-таки пробраться сквозь кусты, ведь именно в ту сторону они с Чеширом шли.
Преодолев это «препятствие», Алиса снова почувствовала себя очень глупой. «Непроходимые заросли» на деле оказались упавшим на тропинку деревом, вовсе не таким уж и густым, скорее даже изрядно потрепанным. А выглянувшая из-за облаков луна хорошо осветила тропинку, выглядывавшую из-под листвы упавшего дерева и убегающую вперед к Мельнице.
«Кажется, мы....То есть, я вышла с противоположной стороны. Ведь в прошлый раз Чешир вывел меня прямо к столу,» - подумала девушка. - «Что ж, надеюсь, все дома...»
Алиса рассмеялась, поняв, что фраза вышла двусмысленной, и в одном из смыслов она является неверной. Ведь все жители Страны Чудес — безумцы, а значит, у них не все (а у некоторых, наверняка, даже все) дома.
В приподнятом настроении, мигом забыв о всяких неприятностях, Алиса побежала к старой Мельнице, уже представляя, как Мартовский Заяц кинет в нее чашкой, от которой придется уклоняться. Но это вовсе не омрачало мыслей — просто Заяц выражает свою радость не так, как привыкли делать люди в ее мире. За столом, наверное, неожиданно появится Чешир уже с чашкой в лапах и перепугает нервного Зайца. Мышь Соня вылезет из чайника и недоверчиво уставится на их неожиданную, но очень жданную гостью. А Шляпник... Как хорошо, что она оставила ту нелепую шляпу в Норе!
В этот момент Алиса уже подошла к Мельнице и начала ее обходить. До нее доносилась негромкая музыка из старого граммофона, смех Зайца и хвастливый голос Сони, рассказывающий о том, как она победила какого-то зверя и какой у нее теперь трофей — не хуже глаза Брандашмыга, который у нее забрала в замке Красной Королевы Алиса.
Девушка неожиданно замедлила шаг и поймала себя на мысли, что... боится подходить к столу. «Неужто дело в том, что я боюсь упреков за то, что так долго отсутствовала?» - подумала Алиса и разозлилась на саму себя. Ну уж нет! Она ни перед кем не виновата! Она вернулась, как и обещала!
И Алиса решительно направилась к столу. Правда, не успев далеко отойти, она зацепилась юбкой о какую-то железяку, торчащую из земли, и чуть не упала, так что шаг она все-таки замедлила.
-..И вот я говорю Миране: «Ваше Величество! Для меня большая честь принимать из ваших рук награду...» - заливалась соловьем Соня, видимо, рассказывая о том, как Белая Королева вручала ей доспехи. Мышь вещала, стоя на столе рядом со своим любимым чайником, и явно пыталась изобразить в лицах диалог с королевой. Так или иначе, она была настолько поглощена своим рассказом, что не заметила, как к столу со стороны кресла, в котором спал Шляпник, подошла Алиса. Зато ее заметил Заяц.
-У-у-у...Т-ты только посмотри, какие Алисы к нам пришли!.. А чай уже остыл! - конец фразы Заяц уже прокричал, по традиции запустив чашку, правда, не в Алису, а через голову Сони. Заяц захихикал и потянулся за сахарницей, но перевернул ее и рассыпал весь сахар.
-У тебя, что, галлюцинации, -мышь явно гордилась, что знала такое умное слово, - как у Шляпника начались? Какая еще Алиса?! - Соня покрутила маленьким пальчиком у виска, осуждающе глядя на Мартовского Зайца.
-Наинатуральнейшая Алиса, - хохотнул тот и ткнул ложкой в сторону гостьи. Соня наконец догадалась обернуться и застыла с самым удивленным видом.
-Алиса?.. - протрясенно выдохнула она.
-Вижу, вам тоже снится наш милый мальчуган? - сонно пробормотал из-под своего цилиндра Шляпник. - Повторить вам то, что вы мне все это время твердили?..
Алиса, уже подошедшая к столу, стояла прямо за высоким зеленым креслам Шляпника, и не могла его видеть. Признаться честно, она немного боялась. А, услышав эти слова, почувствовала себя все же очень и очень виноватой — ведь на деле ее обещанное «не успеешь опомниться» обернулось тремя годами... Мысли в голове путались, и Алиса молчала, смущенно и виновато улыбаясь.
-Да нет же! - опомнившись, воскликнула Соня. За противоположным концом стола появился Чешир (именно так, как представляла себе Алиса) и закончил за мышь:
-Самая настоящая Алиса стоит прямо у тебя за спиной и не знает, как поприветствовать старых друзей, - промурлыкал кот.
Шляпник медленно встал с кресла и обернулся. На его лице поочередно отразились узнавание, опасение, неуверенность, надежда и безумная радость. Такая безумная и искренняя, что Алиса наконец нашлась, что сказать.
-Я же сказала, что вернусь, - улыбнулась девушка.
-Вернулась... - потрясенно прошептал Шляпник и покачал головой, словно еще не верил в ее реальность. - Алиса вернулась! - вдруг закричал он и, мигом оказавшись рядом, обнял так крепко, что у нее перехватило дыхание, и девушка невольно испугалась за сохранность своих ребер.
-Дышать...нечем, - с трудом выдавила она. Громко рассмеявшись, Шляпник разжал свои объятия, позволяя наконец девушке вздохнуть, но в следующий момент подхватил Алису на руки и закружил в безумном вальсе.
-Вернулась!..Вернулась!.. - смеялся он, не отрывая взгляда от девушки. Алисе вдруг стало очень радостно, и она тоже рассмеялась.
-Ты же ее уронишь! - в ужасе воскликнула Соня, когда Шляпник с Алисой на руках на радостях чуть не врезался в стол. Однако счастливый безумец оказался глух ко всяким там мышам и через секунду свалил свое любимое кресло, впрочем, сам удержавшись на ногах.
-Не будь занудой, - хмыкнул Чешир, помешивая чай маленькой ложечкой и с умилением глядя на смеющихся друзей. - Как будто сама не рада возвращению нашей Алисы.
-Это надо отпраздновать! - воскликнул Мартовский Заяц. Удивительно, но его вопль, сопровожденный чашкой, пролетевшей прямо над головой Терранта, дошел до ушей Шляпника.
-Верно, как же я мог забыть! - он остановился и поставил Алису на ноги. Но у девушки так кружилась голова, что она чуть не упала, и Шляпнику пришлось спешно ее ловить. Едва Алиса успела более-менее восстановить равновесие и порядок в голове, как Террант схватил ее за руку и потянул в сторону Мельницы: - Пойдем, я должен тебе кое-что показать!
Радостный Заяц кинул им вслед еще одну чашку и вместе с Соней занялся более полезным делом — они стали убирать грязную посуду и заново накрывать на стол.

Внутри Мельница напоминала чердак, заваленный старыми вещами, не очень нужными, но очень дорогими сердцу. Несмотря на кажущуюся непрочность строения, внутри было очень тепло и уютно, хотя в носу щекотало из-за обилия пыли. Зато сколько интересного было здесь! Были здесь и разномастные сундуки, и старые низенькие диванчики на кривых львиных ножках, и огромные расписные вазы с такими же огромными цветами (что самое удивительное, цветы были живыми), и старая подзорная труба на треноге, и... и... Проще было бы перечислить, чего здесь не было. Хотя и это вполне могло бы найтись в каком-нибудь бездонном комоде или сундуке.
Один угол комнаты, в который Шляпник повел девушку, был полностью завален шляпами самых разных форм и размеров. Алиса была готова поклясться, что такого ассортимента нет ни в одной шляпной лавке Лондона. Хотя ни в одной шляпной лавке Лондона шляпы вот так вот не валялись...
Правда, на большом трюмо с пыльным зеркалом стояла болванка с надетой на нее шляпой, единственный элемент порядка в этом царстве хаоса. Это был маленький голубой цилиндр, украшенный черными лентами: поля были обшиты кружевной, а тулью обвивала широкая атласная, концы которой свисали с полей. К атласной ленте были приколоты три темно-синих цветка, в которых Алиса с удивлением опознала розы. Они выглядели совсем как настоящие, вовсе не как крашенные засушенные цветы, хотя девушка точно знала, что синих роз не бывает. А еще за ленту были заткнуты белые и черные перышки и три длинные декоративные серебряные булавки.
-Помнится, мой друг хотел, чтобы я сшил ему шляпку, - улыбаясь, сказал Шляпник. Он снял цилиндр с болванки и протянул ее Алисе. - Это тебе. Померь.
Чувствуя себя немного неловко под пристальным взглядом друга, девушка надела шляпу и посмотрела в зеркало. Что-то не так. Террант подошел к Алисе и, покачав головой, повернул шляпку боком, чтобы цветы оказались сдвинуты немного влево. Посмотрел на получившийся результат в зеркало и еще раз сдвинул цилиндр, теперь набекрень. Коварный головной убор попытался соскользнуть на пол, но Шляпник успел его поймать.
-Нужны заколки или лента, - немного смущенно и виновато сказал он и, отдав девушке шляпу, повернулся к столу в поисках первого или второго.
Алиса посмотрела на убор в своих руках и увидела, что голубая ткань вовсе не однотонная, а с едва заметным светлым узором из разных завитушек, которые издалека и не было видно. Чем-то эта шляпка напоминала цилиндр самого рыжеволосого мастера.
-Она очень красивая, - улыбнулась девушка. - Спасибо большое!
А потом... Алиса и сама не поняла, как подошла к Шляпнику и, встав на цыпочки, поцеловала его в щеку. В следующий момент она уже надела подарок на голову и отвернулась к зеркалу, стараясь скрыть смущение от своего неожиданного поступка и делая вид, что ее очень интересует отражение, но... Нет-нет, да поглядывала на отражение растерянного Терранта в зеркале.
Неожиданно с улицы донесся шум, словно кто-то с разгону врезался в стол, и патетический вопль Сони, что она так и знала. Недоумевающе переглянувшись, Алиса и Шляпник поспешили выйти обратно на улицу.
Стол, как ни странно, стоял на месте. Правда, часть посуды с него упала на землю и разбилась. Но, учитывая, что рядом стоял Брандашмыг, которого отчитывала мышь (сама по себе уже удивительная картина), было чудом то, что стол вообще остался на месте. Ведь, судя по словам Сони, зверь выбежал из леса и, не мудрствуя лукаво, побежал к столу, где сидели друзья. Вовремя затормозить бывший питомец Красной Королевы не успел и чуть не погубил намечающееся чаепитие.
Увидев Алису, Соня прекратила читать нотации Брандашмыгу и переключилась на девушку:
-Представляешь, этот, - она ткнула пальцем в зверя, и тот обиженно фыркнул,- почуял твой след в лесу и прибежал сюда. И чуть не разбил наш любимый сервиз, не говоря уже о том, что прекраснейшие, наивкуснейшие бисквиты втоптаны в грязь! Надо следить за своим животным, дрессировать его! Э-э-эй!!!
Увидев, как рассерженный Брандашмыг, мрачно сопя, приближается к ней, мышь проворно нырнула в чайник и сказала оттуда:
-Вот-вот, а я про что.
Алиса рассмеялась и бросилась к пятнистому зверю. Не дрессировать, конечно, а обнимать и гладить. Брандашмыг довольно заурчал, словно кот, и попытался потереться о девушку головой, но чуть не свалил ее с ног.
* * *
Чаепитие кончились глубоко заполночь, хотя говорить что-либо точное о времени в Стране Чудес было бы излишне самонадеянно. Тем не менее, времени прошло достаточно. Шляпник говорил почти без умолку, изредка давая вставить короткие реплики Соне, Чеширу и Мартовскому Зайцу, следил за тем, чтобы в чашке у Алисы, которую усадил рядом с собой, всегда был чай, а на тарелке — что-нибудь вкусненькое. Чтобы ни говорила Соня, бисквиты еще оставались, хотя девушка отдавала предпочтения булочкам, обсыпанным орешками. По вкусу они были мало похожи на расти-булки, приготовленные Коралиной, но тоже ничего, особенно для голодного молодого организма.
Когда поток новостей сошел на нет, друзья попросили Алису рассказать, как ей жилось все те три года, что она отсутствовала. Пришлось рассказывать про попытки наладить торговлю, путешествие в Китай, домашние дела, маленького племянника... Шляпнику и Соне очень польстило, что их подруга рассказывала малышу Чарльзу про них. Заяц тоже хотел что-то сказать, но ему на глаза попался кувшинчик с молоком, на который переключилось все его мартовское внимание. Чешир то появлялся, то исчезал, пил чай из круглой чашечки с большим синим цветком и улыбался. Брандашмыгу на землю поставили блюдечко с молоком на землю, но блюдечко было таким маленьким, а Брандашмыг пил так быстро, что молоко приходилось подливать каждые пять минут, и вскоре оно закончилось. Тогда зверь улегся между Шляпником и Алисой, и девушке пришлось сидеть, почесывая ему за ухом, чтобы тот не пытался перевернуть стол. А потом она заснула...

Проснулась Алиса под пение птиц и от яркого солнечного света. Она сидела в кресле Шляпника, свернувшись калачиком, а на коленях у нее лежали теплый клетчатый плед и голубой цилиндр. Протерев глаза, девушка огляделась и увидела Соню, спавшую, как ни странно, не в чайнике, а на нем. Из-под стола доносился храп Брандашмыга, который периодически ворочался. От этого стол начинал ходить ходуном, а посуда на нем - жалобно позвякивать. Ни Чеширского Кота, ни Мартовского Зайца, ни Шляпника не было видно.
Алиса взяла в руки шляпу и встала. Плед тут же соскользнул на землю, и его пришлось подбирать и класть обратно. Пока она возилась с непослушным покрывалом, к ней кто-то подошел. Обернувшись, девушка увидела Шляпника.
-Доброе утро, - улыбнулась она. - А где все?
-О, едва только солнце появилось, из леса вышла Лина и заявила, что чаи — это прекрасно, однако надо доложить Ее Величеству, что вы вернулись. Но, посмотрев на тебя, строго-настрого запретила будить тебя. Она растолкала нашего Зайца и отправила его в путь.
-Почему Зайца в путь? - не поняла Алиса, с трудом сообразив, что Лина — это, наверное, Коралина.
-Ты что! - воскликнул Шляпник. - Он же Гонец Туда, это его обязанности — искать Королеву и сообщать последние новости.
Алиса наконец вспомнила, почему Коралина привела ее обратно в Страну Чудес.
-Боже, я совсем забыла! - воскликнул она. - Где сейчас Мирана? Почему Коралина просила не будить меня, если нам надо спешить?!
-Успокойся, - рассмеялся Террант и похлопал девушку по плечу. - Ее Белое Величество сейчас в своей пограничной резиденции и никуда оттуда не уедет в ближайшее время. А Коралина просила тебя не будить, потому что рассказала, как вы с ней бегали от Черного Мума!
-Разве он был черный? - удивилась Алиса. Насколько она помнила, тот зверь в лесу был темно-рыжий, может, даже коричневый, но никак не черный.
-Он служит Черным, значит, он Черный, - уверенно сказал мужчина. Потом ткнул пальцем в выглядывающий из-под стола хвост Брандашмыга: - А он — Белый, потому что служит Белой Королеве. А до этого был Червонным. Но время снова идет, - опомнился Шляпник, - и нам действительно надо спешить. Если ты уже проснулась, то нам пора в путь.

@темы: Немного творчества, Королева Фантазий, Фанфики

---

Королева Фантазий - 1 глава

Мой текущий фанфик по фильму Тима Бертона "Алиса в Стране Чудес". Судя по всему, выльется он в нечто похожее на "Шахматы Чистокровных" - во всяком случае, по масштабности и закрученной интриге. Только в "Королеве", в отличие от "Шахмат", будет хороший конец.

Название: Королева Фантазий
Автор: Astha (Astaroshe_Asran) aki Inessa
Бета/гамма: enefer и Hartahana.
Фандом: "Алиса в Стране Чудес" 2010/Tim Burton's "Alice in Wonderland"
Жанр/рейтинг: фэнтези, драма, сиквел к фильму/в общей сложности, PG-13, я думаю.
Размер/статус: макси/в процессе написания
Персонажи: практически все канонические и ориджиналы.
Описание: Спустя три года после свержения Красной Королевы Белой Королеве и всей Стране Чудес снова понадобился Бравный воин. И на этот раз,кажется, все серьезнее...
Предупреждения: на данный момент нет, разве что ООС (постараюсь избежать) и общая идея...
Дисклаймер: мне принадлежат лишь неканоны и сама идея данного продолжения.
Размещение: если угодно, но с указанием авторства и не забывайте меня предупреждать.
От автора: я не единственная,кому захотелось продолжение этой чУдной сказки. Так что представляю вам свою версию продолжения приключений Алисы Кингсли в Стране Чудес.

Глава 1. Кукла, которая любит бегать по столам

Глава 1. Кукла, которая любит бегать по столам

Алиса Кингсли была довольна своей жизнью? Отнюдь. Вернувшись из фантастической Страны Чудес, она хотела расторгнуть помолвку с Хэмишем, наладить дела и вернуться в Подземелье, как и обещала друзьям. Можете верить или не верить, но она действительно собиралась вернуться! И ее сумасшедшая идея насчет торговлей с Китаем, которую, ко всеобщему удивлению и даже шоку, поддержал лорд Эскот, была лишь попыткой обеспечить свою матушку, когда самой Алисе нужно будет уйти. Благо, Маргарет, старшая сестра, благополучно вышла замуж. Каким бы ветреным ни был ее муж, о своей жене он заботился. А вот судьба немолодой одинокой матери действительно волновала Алису.
Сначала все было хорошо. Дела шли в гору. Алиса, незнакомая со всей подноготной дела, в которое ввязалась, надеялась, что справится со всем до конца года. Однако сроки отодвинулись. Полгода незаметно пролетело, когда перед началом активной деятельности пришлось изучать культуру, традиции и историю Китая. Потом были дискуссии о том, что же они будут экспортировать. Алиса настаивала на то, чтобы стать первыми в своем роде, занять еще свободную нишу. Эскот злился, нервничал, вслух высказывал свое сожаление о том, что решил сделать ее своим младшим компаньоном, но в итоге согласился, и они остановили свой выбор на новых сортах чая. За этим последовали дипломатические и юридические сложности, которыми в основном занимался Эскот... Сама Алиса одно время пыталась разобраться во всех этих тонкостях, но ничего хорошего из этого не вышло. Спустя еще пару месяцев они были готовы к первой поездке в Китай, а она сама заняла чуть более семи месяцев... И о которой осталось очень много неприятных воспоминаний. Мисс Кингсли даже начала сомневаться, правильно ли она поступила, опрометчиво решив заняться коммерцией. Слишком уж все сложно оказалось на деле. Да еще и ее не воспринимали в серьез, считая лишь формальным компаньоном Эскота, который не играет никакой роли в достижении соглашений. Возвращение в Подземелье все откладывалось, как и необходимость просить о помощи в этом деле Эскота или кого-то еще. Но все же надежда, как известно, умирает последней.
Чем больше проходило времени, тем больше становилось проблем. После возвращения из Китая пришла весть о том, что Маргарет ждет ребенка и просит Алису приехать. Но причин бросить все дела мисс Кингсли не видела и ограничилась лишь письмом для сестры. Однако, беременность, видимо, разожгла в Маргарет угасший огонь родственных чувств, и она продолжала настойчиво требовать, чтобы сестра к ней приехала. Поддавшись на уговоры матери, уставшей от капризов старшей дочери, Алиса все-таки исполнила просьбу сестры. Следующая пара месяцев превратилась в какой-то кошмар. Как назло, именно в это время Эскоту понадобилось заключать договоры о новых поставках, и Алисе пришлось постоянно ездить в Лондон, чтобы подписывать бумаги. Девушке даже начало казаться, что она живет в почтовой карете, без конца ездящей из одной точки в другую и обратно. Головная боль не исчезла и после рождения племянника: "счастливые" родители никак не могли выбрать ему имя, а родственники разделились на два враждебных лагеря, спорившие друг с другом по каждому пустяку. Однажды Алисе так надоели эти постоянные споры, что она не выдержала и, по-детские топнув ногой, сказала: "Назовите его Чарльзом, и дело с концом!". Как ни странно, этот вариант был одобрен всеми.
Освободившись от необходимости поддерживать сестру и терпеть ее капризы, Алиса вздохнула свободно и собралась вернуться к делам.
Вторая поездка в Китай прошла ненамного лучше первой. Убедить китайскую сторону в пользе заключаемых договоров было очень сложно, они не хотели даже слушать женщину, не то, чтобы торговать с ней. Опиумные войны, пришедшие в Китай вместе с европейцами, чуть ли не полностью искоренили доверие китайцев к иностранцам. Все путешествие Алиса была погружена в мрачные мысли. А еще девушка часто вспоминала Белого Кролика, который вечно куда-то спешил. Сейчас она его прекрасно понимала. И надеялась, что после этой поездки сможет наконец вернуться в Страну Чудес.
По возвращению домой снова все планы Алисы рухнули, как карточный домик (хотя ей самой в голову приходило сравнение с отрубленной голово Бармаглота, тяжело бумкающей по лестнице полуразрушенной башни). Заболела миссис Кингсли, по-настоящему. Бросить больную мать девушка не могла и осталась в семейном поместье.
В итоге она уже задержалась на целых три года. Сколько опасений было связано с этой отсрочкой! А вдруг она теперь слишком большая, слишком взрослая, чтобы...вернуться? Вдруг она больше не увидит Страну Чудес и друзей своего детства и новых знакомых? Смешных братьев Труляля и Траляля, улыбчивого Чешира, Белого Кролика, пса Баярда с его семьей, грозного, но в душе очень милого Брандашмыга, Мартовского Зайца (не то, чтобы Алиса его очень хорошо знала, но без него бы определенно было скучно), мышь Соню, Белую Королеву с ее забавными жестами и словно одурманенной улыбкой, Безумного Шляпника, такого эмоционального, прямолинейного и в чем-то наивного, который всегда верил, что она именно «та Алиса»... И многих других безумцев, с которыми она успела познакомиться...
Когда Алиса вспоминала свой уход из Страны Чудес, у нее в горле всегда вставал комок, не дающий ни вздохнуть, ни заговорить, ни заплакать. Она чувствовала себя обмнщицей перед друзьями. Особенно перед Шляпником. Ведь именно он предлагал ей остаться, ведь именно ему она говорила, что «вернусь, не успеешь опомниться!». Задумываясь об этом, Алиса невольно задумывалась и о том, что делает сейчас Шляпник. Распивает ли чаи как и прежде, занялся ли снова своим любимым делом? А может, у него появилось еще какое-нибудь дело? Но в том, что он по-прежнему ждет ее возвращения, Алиса ни капли не сомневалась. А она сама... Ей хотелось снова увидеть его странную улыбку и услышать одно единственное слово: «Вернулась...». Хотя, в глубине души, она хотела, чтобы прозвучало еще два слова: «моя Алиса». Но даже в те редкие моменты, когда она это понимала, разум исправлял «мою» на «нашу».
Иногда Алисе становилось так тоскливо от осознания своей беспомощности и невозможности вырваться обратно в Страну Чудес, что хотелось забыть об обязательствах перед родными да пойти и прыгнуть в кроличью нору. Но тогда остались бы незаконченными дела, и ради них однажды пришлось бы снова вернуться. А этого Алисе не хотелось. Поэтому, когда приезжала Маргарет, матушка и сестра пили чай и болтали, Алиса играла с малышом Чарли. Они часто сидели где-нибудь в саду, и мисс Кингсли рассказывала племяннику о Стране Чудес и даже рисовала в своем блокноте иллюстрации в меру своих возможностей. Не для малыша, который пока все равно ничего не понимал. Для себя, чтобы снова ничего не забыть. И все равно, что непоседливый мальчуган порывался отобрать у тетушки блокнот и дорисовать там что-нибудь уже в меру своих возможностей.

Однажды Маргарет привезла с собой большую шкатулку (а может, маленький сундучок?), которую вручила сестре. «Кто-то из наших гостей оставил подарок для Чарли, - сказала она, - а подписать забыл. Даже не знаю... И куклу жалко, и не самый лучший подарок для маленького мальчика... Пусть кукла пока побудет у тебя.»
В шкатулке действительно лежала большая кукла.Она была совсем как настоящая девушка, по оплошности выпившая уменьшительную микстуру и застывшая, и доставала Алисе до колен. У куклы были длинные волнистые темные волосы и большие серо-голубые глаза. Одета фарфоровая красавица была в причудливое серое платьице со множеством черных и белых лент.
Кукла настолько понравилась Алисе, что та, вспомнив детство, решила сшить для куклы наряды.
-Уж извини, я не лучший портной, - говорила девушка, сидя за работой, - но я точно знаю, что тебе не пойдут платья для обычных кукол. Тебе нужно что-то...волшебное! Такое же, как и ты. Ты такая волшебная и удивительная, что я даже не знаю, какое имя тебя достойно.
«Наверное, это так странно смотрится со стороны...» - думала Алиса. - «Хотя, так делают многие дети, что же в этом плохого? Как жаль, что меня никогда специально не учили шить платья, а не вышивать какие-нибудь глупые салфетки... А Шляпник так быстро и ловко смог сделать платье для уменьшившейся меня из куска моего старого наряда... Никогда бы не поверила, что у него такие ловкие руки, если бы сама не видела. А как он делает шляпы!..»
На этом ее мысли часто переходили на более абстрактные и еще менее привычные темы. К примеру, часто Алиса задумывалась о том, что как жаль, что Шляпник так и не дал ей поносить что-нибудь из своих творений (вернее, она сама этого не дождалась), и что, появись она в шляпке из Страны Чудес, все лондонские модницы просто удавились бы. От зависти и деланного возмущения.

Этим утром Алиса, наскоро позавтракав, совсем как в детстве, убежала в сад к фонтану вместе с куклой. Сидя на бортике, мисс Кингсли пыталась украсить прическу куклы сорванными по дороге васильком (просто поразительно, что садовник еще не вырвал это сорняковый, но такой красивый цветок).
Усаживаясь на бортике поудобнее, Алиса случайно толкнула стоящую на краю шкатулку. Стараясь уберечь ее от падения в воду, она задела куклу, которую спасти от непредвиденных водных процедур не удалось.
Охнув, Алиса хотела вытащить куклу из фонтана, но ее руки так и не коснулись воды.
Упавшая кукла яростно ругалась, бултыхаясь в воде, но достаточно успешно удерживаясь на плаву. Подплыв к бортику, она самонадеянно попыталась уцепиться за него и подтянуться, но надеяться на успех этой затеи было бы глупо. И дело не столько в тяжелом мокром платье, сколько в высоте бортика и его скользкой, абсолютно гладкой поверхности.
Не задумываясь, Алиса протянула кукле — впрочем, кукле ли? - руку. Та благодарно кивнула и ловко забралась по руке на бортик фонтана.
-До чего же необразованы эти иностранки! - вслух возмутилась девушка, выжимая свои волосы и платье. Вода с нее текла буквально ручьем. - Не могут отличить заколдованного человека от куклы! И это в такое-то время!..
-Э-э...Извини, - наконец опомнилась Алиса и задалась вопросом, что происходит. - Ты...
-Коралина, - перебила ее маленькая девушка. Невежливо, впрочем, по делу и точно угадав не заданный вопрос. Как и следующий: - Меня послала за тобой Мирана.
Мирана, Белая Королева. Перед внутренним взором Алисы возникла эта удивительная женщина с белыми волосами и в белом же платье. Мирана с ее забавными, но изящными жестами и сладкой, но в чем-то жутковатой улыбкой. Что могло случиться, чтобы Ее Величество отправила наверх своего посланника?..
-Что случилось? — озвучила последнюю мысль Алиса. Голос против воли задрожал от волнения. - Что происходит в Стране Чудес?
-Не знаю, - ответила Коралина, закончив отжимать одежду и заплетая волосы в косу. Посмотрев на непонимающую девушку, посланница Мираны вздохнула и пояснила: - Меня не было в Стране Чудес две недели. Тогда еще не произошло ничего серьезного.
-А почему тебя не было две недели? - не удержалась от вопроса Алиса, не замечая, как перешла на «ты» - невежливо, надо было спросить разрешения — и садясь на землю, чтобы не смотреть на новую знакомую сверху вниз. О сохранности чистоты платья она уже напрочь забыла.
-Эти две недели мной изволили играть в куклы, - саркастически усмехнулась маленькая девушка. И снова угадала следующий вопрос Алисы, возникший у нее на языке: - Едва я выбралась из норы, меня поймали, обсыпали обездвиживающей пылью и запихнул в коробку. И никто не додумался смыть с меня эту гадость! Слава неурядицам, - Алиса едва заметно улыбнулась, услышав эту фразу, - что я попала к твоей сестре, а та додумалась отдать меня тебе.
-Ясно, - кивнула мисс Кингсли. - Но все же, в чем дело, что я понадобилась Белой Королеве?
-Да расскажу я тебе все! Но не здесь же! - малышка Коралина сердито топнула босой ножкой, красноречиво показывая на окружающий их парк без единого укромного местечка. - Я промокла до нитки, а еще нас может услышать любой прохентяй!
Алиса не знала, кто такой этот прохентяй, но решила поверить доводами Коралины (тем более, первый был совершенно здравый). Взяв в руки шкатулку, Алиса помогла Коралине забраться к себе на плечо и поспешила в дом, стараясь идти так, чтобы никого не встретить по пути.

* * *

-Должна отметить, что вкус у тебя есть, - сказала Коралина, переодевшись в сухое малиновое платье (сшитое, к слову, Алисой). - Самый что ни на есть подземельный и странечудесный вкус!
Девушка привязала к пояску за ленты тряпичные башмачки и заткнула за него слишком длинную юбку, мигом укоротившуюся как минимум на половину. Уперев руки в бока, она посмотрела в зеркало трюмо, на котором стояла.
-Но не будем терять времени. Если очень кратко — Стране Чудес снова нужен Бравный Воин, - Коралина начала расхаживать по трюмо туда-сюда. - Если подробнее... Подземелье — это не только Страна Чудес. Вернее, Страна Чудес — лишь большая часть Подземелья, большую часть которой ты еще не видела, но есть еще страны и поменьше. И они очень часто хотят стать странами побольше. И нередко не гнушаются никакими методами.
Это Алиса знала — история ее родного мира много раз подтверждала то, что сейчас сказала жительница Подземелья — и поэтому кивнула, поторапливая рассказчицу, которая, видимо, решила рассказать теперь действительно подробно.
-Есть чуть южнее Мрамории две страны, где правят брат и сестра. Они постоянно воюют между собой, они видят в этом смысл жизни. Раньше это был просто локальный конфликт, но после свержения Красной Королевы они решили продвинуть границы своих воюющих стран ближе к Мрамории. От Бредшира и Чеширского леса до фронта, когда я уходила, было не больше четырех дней пешим ходом. Мирана пытается остановить их с помощью дипломатии,но если Принца еще можно убедить, то вояка Принцесса заявляет, что переубедить ее сможет лишь знаменитый Бравный Воин Страны Чудес, что пусть он победит и докажет,что она не права.
-А войско Белой Королевы? - спросила Алиса.
«Неужели мне снова придется взять в руки Вострый меч и сечь головы» - подумалось ей.
-Королева не хочет проливать невинную кровь. Она отдаст приказ либо в самом крайнем случае, либо мы дождемся ее гибели, и за нее приказ отдадут главнокомандующие.
-Но она ведь не собирается?!. - испуганно воскликнула Алиса.
-Нет, пока есть хоть один шанс, - успокоила ее Коралина, переставая ходить перед глазами, словно маятник старых часов в гостиной. -Поэтому Мирана и зовет тебя. Но в твоем праве отказаться.
Последние слова прозвучали с опасением. А вдруг Бравный Воин действительно не придет, бросив Страну Чудес в беде?..
Но такого и в мыслях не было у Алисы.
-Тогда нам надо спешить? - взволнованно спросила девушка, вскакивая на ноги с пуфика.
-Абсолем обещал предупредить, если случится что-то важное. А у меня нет никакого желания возвращаться к норе в таком неприлично маленьком виде! Ты не против, если мы подготовимся к нашему путешествию и запасемся расти-булкой и уменьшулькой?

* * *

На кухне Алиса бывала очень редко. Кажется, в последний раз она была здесь в семнадцать лет, когда они с Маргарет решили приготовить матушке на День рождения пирог. Затея эта выгорела в прямом смысле этого слова, и если бы не кухарка, осталась бы миссис Кингсли без подарка, но... Энтузиазма это воспоминание у Алисы не отняло. В конце концов, яблочный пирог — это не расти-булка. Если очень поверить, расти-булку приготовить можно, а пирог — нет.
Как выяснилось, Коралина — а так же Кора, Лина и вообще как будет угодно — расти-булки готовить умела и делала это не раз и не два. Проблема заключалась в том, что некоторые ингридиенты были доступны лишь в Стране Чудес. Подумав, Кора предложила на свой страх и риск попробовать заменить недостающие составляющие доступными средствами.
Роли распределили очень просто. Коралина была поваром и ходила по столу, по большей части раздавая указания, так как для более активной деятельности была слишком мала. Алиса была поваренком и бегала от одного шкафа к другому, ища то муку, то масло, то еще что-нибудь, а еще помогала своей маленькой подруге замесить тесто. С остальным, впрочем, Коралина сумела справиться сама. За время, проведенное на кухне, они уже успели приготовить уменьшительную микстуру. Не мудрствуя лукаво, Кора подумала и заявила, что такие специфичные вещи, как гнилые пальчики и струя носорога, себя может позволить лишь Мирана в своем замке, а им, простым смертным, остается замениь их чем-нибудь более простым - сок какой-то травы из сада,масло и совсем немного муки. "А потом разбавляем вот той чудненькой водичкой с каплей крови...Ты ведь не боишься крови? А теперь - просто верь," - как сазала Кора.

-Даже хорошо, что все вот так вот, - сказала девушка, лепя из теста, пропитанного приготовленным зельем, маленькие пирожки. - Не съешь лишнего...М-м... - она отщепнула малюсенький кусочек теста и попробовала его. - Надо еще щепотку концентрированных фантазий с верой...
«Интересно,как и что именно она делает?» - подумала Алиса, наклоняясь и послушно позволяя крохотной жительницы Страны Чудес коснуться своего лба. Словно ухватив что-то, Коралина потянула это «что-то» на себя, потом закрутила, словно отжимала белье, оторвала кусочек и, потерев между пальцами, посыпала остатками этого «чего-то» заготовки расти-булок.
В следующий момент за дверью кухни раздались шаги. Охнув, Алиса вздрогнула и развернулась к столу спиной, подсознательно пытаясь спрятать от случайного свидетеля следы своих подпольных занятий кулинарией в компании маленькой девушки, расхаживающий по столу и больше всего напоминающей малютку-эльфа из какой-нибудь детской сказки. Коралина, не растерявшись, шмыгнула к девушке за спину. И во время: открыв двери, в помещение вошла кухарка.
-Мисс Алиса? - удивленно спросила она, увидев молодую хозяйку с руками, перепачканными мукой до локтей, явно старавшуюся скрыть что-то, стоящее на столе. Судя по взгляду обеспокоенной немолодой женщины, она всерьез опасалась, чтобы это не оказался еще один сгоревший пирог, который попытаются скормить несчастной больной матери. Мисс Кингсли, конечно, выросла, стала достаточно серьезной и рассудительной юной леди, но что-то в ней все-таки есть... что-то неправильное, странное, по-детски наивное и абсурдное.Вот и сейчас она старательно делает вид, что ничего не прячет,в то же время открыто переступая чуть в сторону, дабы не показать чего-то, когда кухарка пытается заглянуть ей за спину. А на губах такая милая улыбка без капли чего-либо вроде издевательства. - Что вы здесь делаете? Ведь гости приедут через два часа...
-Гости?! - охнула Алиса, подтверждая опасения кухарки. Девушка, было, дернулась к дверям, но опомнилась и вернулась на место. Единственное, что успела увидеть кухарка — кусок малиновой юбки, которую она уже видела на кукле, которую свое младшей сестре подарила госпожа Маргарет. Неужто она хотела накормить куклу?.. - Миссис Томпсон, я совсем забыла! - огорченно воскликнула девушка. - Что же мне делать?.. И платье...Платье...
Сердце старой кухарки сжалось при виде метаний девушки, которая не знала, что ей делать: то ли бежать и готовиться к приезду гостей, чтобы не расстроить матушку, то ли продолжить скрывать свою маленькую тайну. Миссис Томпсон вспомнила, как в детстве Алиса одно время устраивала чаепития для своей кошки Дины.
-Я сейчас скажу горничной, чтобы она подготовила ваше платье, - что-то подсказывало, что после примерки это платье придется не подготавливать, а очень долго искать. Если мисс Кингсли не успела пустить его на наряды для своей новой куклы. И все-таки, после того, как она осталась в поместье ради матери, она снова стала странной...
-А ты, оказывается, хорошая актриса, - усмехнулась Коралина, выглядывая из-за спины Алисы, когда дверь за кухаркой закрылась.
-Что? - словно не расслышав, переспросила Алиса. Кора внимательнее посмотрела на ее растерянное лицо и слегка помрачнела:
-Ничего. Ты действительно забыла про гостей? Какой-то прием?
-Да. Матушка пригласила гостей. Сказала, что я чахну из-за того, что ни с кем, кроме нее, не общаюсь... - растерянно произнесла Алиса. Она направилась к дверям, но Коралина успела больно ущипнуть ее за руку: - Эй!
-А вот это?! - язвительно поинтересовалась девушка, тыча маленьким пальчиком на недоделанные расти-булки, уменьшительную микстуру (она, правда, вышла немного не того цвета, но Кора уверяла, что это не страшно) в чашке, а так же на не то, чтобы совсем творческий, но все же беспорядок на столе.
Девушка еще более растерянно застыла на месте, глядя то на дверь, то на стол и стоящую на нем Коралину.
-Кажется, я все-таки переборщила... - пробормотала Кора, искоса поглядывая на Алису. К чему она это сказала, было непонятно. - В таком случае, делаем так. Бери это и неси... Нет, просто убери это все куда-нибудь, чтобы не мозолило глаза. Нет, стой! Чашку возьми к себе в комнату, а меня и расти-булки, - Коралина быстренько оправила юбку и собрала в нее расти-булки, - перенеси к печи.
-И что ты будешь здесь делать? - спросила Алиса, исполнив просьбу.
Коралина хитро улыбнулась и шутливо погразила пальчиком:
-А это уже не твое дело, прохиндей! Беги к себе и не разлей уменьшульку по дороге, а я справлюсь сама.

* * *

Корсет, чулки, платье серовато-сиреневого цвета - на сей раз костюм Алисы не вызывал нарицаний. Пока служанка помогала уложить волосы в хоть какое подобие приемлимой прически, Алиса сидела неподвижно и смотрела в зеркало, в котором светлым пятном привлекало ее взгляд платье. Этот цвет вызывал у девушки меланхолию, тоску, хотя и был близок ее любимому голубому.Интересно, в чем разница?..
Корсет не только заставлял сидеть прямо, но и сковывал движения. Возникло впечатление, что чулки уже спустились с ног, хотя буквально минуту назад Алиса поправляла их, и это действовало на нервы. От кружев на манжетах уже чесались запястья. Да что же это такое!..
Алиса с тоской вздохнула, глядя в зеркало: служанка надела ей на голову шляпку с кокетливым бантом. Ну что это за шляпка?! Разве шляпки должны быть такими? Нет, совершенно, абсолютнейше неправильная шляпка! Но снимать ее все-таки не стоит, матери слишком понравился этот костюм, не хочется ее расстраивать.Но какой же все-таки отвратительный цвет...

Спустившись к гостям, Алиса поразилась, как она умудрилаь не заметить приготовлений к приему. С другой стороны, неудивительно, что известия из Страны Чудес настолько выбили ее из колеи. Настолько, что она чуть не налетела на Хэмиша.
-Боже, Алиса, ты все так же невнимательна, - не смог не высказаться ее бывший жених, поймав девушку за локоть.
-О, извини, Хэмиш, я не специально, - спохватилась Алиса. - Как ты поживаешь?
-Хорошо, благодарю, - с извечным чопороным выражением лица кивнул сын Эскота. - Я здесь с невестой. Вас познакомить?
-Это было бы замечательно, - улыбнулась Алиса. Просто для того, чтобы не быть невежливой.
Улыбнувшись свой неповторимой улыбкой (увы,неповторимой - в плохом смысле), Хэмиш повел Алису в сторону к одному из столов с закусками.
-Хэмиш! - с набитым ртом «воскликнула» девушка в бледно-салатовом платье. У нее были густые золотисто-рыжие волосы, большие серые глаза, теряющиеся на фоне коже брови и ресницы, маленький вздернутый носик, круглые щеки, а так же россыпь бледных беснушек на носу. Она напоминала не очень упитанного, но все же поросенка, добротно упакованного в корсет и платье.
Алиса искоса поглядела на Эскота и еле удержалась от улыбки: Хэмиш смотрел на свою невесту с плохо скрытым за натянутой фальшивой улыбкой отвращением. И дело было не во внешнем виде его невесты, а в ее манерах. Ко всему прочему, на ее светлой юбке уже виднелось какое-то пятно. Кингсли вдруг подумалось, что Хэмишу было бы проще в обществе такой странной фантазерки, как она, чем терпеть компанию добродушной, но вовсе не благовоспитанной леди. Интересно, как же его угораздило?..
-Джейн, позволь тебе представить подругу моего детства — мисс Алису Кингсли, - явно сквозь силу заставил себя улыбнуться еще шире Эскот. - Алиса, это Джейн Мерридок, моя невеста.
-Очень приятно! - жизнерадостно воскликнула Джейн, сделав титаническое усилие и проглотив все, что было у нее во рту, и протянула Алисе руку.
-Взаимно, - Кингсли пожала протянутую руку. Видимо, мисс Мерридок приехала в столицу недавно,раз не высказала удивления — странную чудачку мисс Кингсли, затеющую торговлю с Китаем, знал практически весь Лондон, вернее, его аристократическая часть.
Уже пожав руку, Алиса сообразила, что ладонь у Джейн носила последствия ее недавней трапезы, и огляделась, в поисках чего-нибудь, чтобы вытереться, да еще и как можно незаметнее. Ничего подходящего не было, и Кингсли, простившись с надеждой вести себя в этот вечер «правильно», вытерла руку о юбку.
-Мисс Кингсли, я слышала, вы вместе с лордом Эскотом занимаетесь коммерцией. Наверное, это так увлекательно!..
-Прошу прощения, милые дамы. Не хочу вам мешать,так что позвольте откланяться, - на этот раз более правдиво улыбнулся Хэмиш, и в его взгляде читалось легкое злорадство. Он, что, хотел отомстить мне, познакомив с новой невестой, подумала Алиса.
Подумать что-нибудь еще она не успела. Так же, как не успела задать следующий вопрос Джейн, так же, как не успел уйти Хэмиш. Так же, как не успели опомниться остальные гости.
-Алиса! - на парадной лестнице появилась Коралина. Она была одета в знакомое бежевое платье, одной рукой прижимала к себе большой комок из голубой ткани, а второй подняла длинную юбку, чтобы удобне было бежать. Оторопевшие гости замерли, не зная, как на это реагировать, и уставившись на странную девушку с растрепанными черными волосами и босыми ногами, которая успела подбежать к Кингсли.
-Мисс! - опомнившись, возмутился Хэмиш. - Извольте вести себя подобающим образом!
Но его самым неподобающим образом проигнорировали. Кора отпустила юбку и схватила Алису за руку. На плече посланницы Мираны сидела голубая бабочка.
-Алиса, надо спешить! Началось! Абсолем сказал, что войска двинулись на Мраморию!.. - еще не договорив, Коралина тербовательно потянула Алису за собой.
Казалось бы, этого было уже достаточно. Но именно в этот момент в зал вошла миссис Кингсли и какой-то молодой человек весьма приятной наружности, хорошо одетый. Едва завидев дочь, миссис Кингсли начала:
-Алиса, радость моя, иди сюда! Я хочу тебя познакомить с лордом... Алиса!!!
Имя дочери она уже в ужасе прокричала, а потенциальный жених — а в этом сомневаться не приходилось — самым глупым образом уставился на свою «невесту».
Не дожидаясь, пока Алиса соизволит среагировать, Коралина побежала, продолжая тянуть за собой девушку.
-Алиса!
Испуганные и ничего не понимающие гости испуганно шарахались в сторону, не создавая проблем, пока...Двое мужчин, еще не успевшие уйти с дороги, невольно преградили девушкам путь. Но Коралина уверенно свернула в сторону и... легко подпрыгнув, забралась на стол, по которому и побежала дальше, сбивая посуду и украшения. Вслед за ней по невинному угощению пробежалась Алиса, потому что остановиться в такой ситауции было бы очень глупо и равносильно, как минимум, потере руки — с такой силой ее тянула Кора, вернувшая себе нормальной рост.
-Извини, мама! - обернувшись на мгновение, бросила через плечо Алиса.

Вскоре они уже бежали по вечернему саду, оставляя позади ошарашенных и недоумевающих гостей и всякую надежду на то, чтобы не прославиться как сумасшедшая. А впереди их ждала кроличья нора, обманчиво неглубокая, в вечернем сумраке такая же темная и неясная, как и ожидающее их будущее.


«А где-то в темноте, глубоко-глубоко под землей метался во сне Король. Ему снилась девушка с большими любознательными глазами и кудрями цвета белого золота. Этому юному прекрасному созданию грозило множество опасностей, навстречу которым она шла, ни о чем не подозревая.И даже если это дитя снова возьмет в руки Вострый меч, она не сможет защитить себя от всего.
И он тоже не сможет ее защитить. И поэтому продолжит спать и видеть мучительные сны о девочке с золотыми волосами, которая поспешила за Белым Кроликом и нырнула в кроличью нору. Даже если сейчас нет никакого Белого Кролика...»

@темы: Немного творчества, Королева Фантазий, Фанфики

---

Шахматы Чистокровных - 16 глава

Ночь 63. "Северная звезда". Часть 1. Цветущая сакура цвета крови

Ночь 63. «Северная звезда». Часть 1. Цветущая сакура цвета крови

«...яркое майское солнце светило в ярко-голубом небе. Его золотистые лучи проникали всюду, даже сквозь плотные и тяжелые шторы на окнах замка Кросс. Несмотря на то, что он был вампиром, Такума любил солнце. Закатное ли, рассветное ли, или такое вот ласковое послеобеденное. Любил щебетанье птиц в залитом солнце саду. В такие дни так хотелось забыть обо всем... Но вечерний прием в «Северной звезде» маячил на горизонте, словно надвигающаяся буря. Пусть этот вечер и затевался как попытка установить мир, но в такое время одно неосторожное слово могло стать искрой у пороховой бочки. Одна неосторожность на балу и... К тому же, многие из гостей вели свои тайные, непонятные интриги.
А еще Сара сказала, что опаздает. По словам Марии, Сирабуки-сама уехала в город по делам, предупредив, что немного опаздает, и им следует отправиться на вечер без нее. Сам Ичижоу свою хозяйку не застал, поговорить с ней не успел и очень тревожился из-за того, что Саре придется ехать в «Северную звезду» одной. Просто тревожился, без особых на то причин. И поэтому решил оставить ей записку.
Покои, выделенные Саре по приказу Акане, находились в одной из угловых башен. Забавно, но Такума впервые побывал там только вчера, когда относил хозяйке платье, которое ей прислали из ателье.Хотя,где нахоядтся ее комнаты — знал с самого начала. Но ни разу не позволил себе и близко подойти к тому крылу без просьбы Сирабуки-сама.
Память его не подвела.Вот двери еекомнат. Нажав на дверную ручку, Такума вошел, удивившись, что было не заперто. Честно говоря, он уже готовился к тому, чтобы искать запасные ключи от комнат или проникать в комнаты каким-нибудь более экзотичным способом.
Войдя в просторную гостиную, Ичижоу, прикрыв за собой дверь, сразу подошел к небольшому бюро у стены, на котором стояли письменные принадлежности.
«Да, у Акане совершенно точно слабость к предметам старины,» - слегка улыбнулся зеленоглазый вампир, откупоривая флакончик с чернилами и обмакивая в его содержимое перо. Его острый кончил уже навис над бумагой, готовый оставить Саре послание на надушенной желтоватой бумаге, когда взгляд Такумы скользнул по отражению комнаты в зеркале, висящем над бюро.
Красивая, роскошная комната, можно сказать — почти будуар. Вот на тот мягкий диванчик он вчера положил коробку с платьем. Сара-сама еще сказала, что не стоит тащить коробку в спальню, что она здесь меньше всего мешается...
Здесь было так же уютно, как и вчера. Запах духов Сары и легкий аромат роз, стоящих в вазе на журнальном столике у дивана.
Только вот ни платья, ни громоздкой картонной коробки нигде не было...

Птицы за окном испуганно замолкли.
На надушенной бумаге лежало перо, оставившее большую темно-синюю кляксу.
Стеклянные пузырьки с цветными чернилами были разбиты, смешиваясь и превращаясь в сжидкость совершенно жуткого вида, пожбирались к заготовленной заранее стопке бумаги и было готово стечь на светлый ковер в любой момент. Через овальное щеркало в позолоченной раме прошла глубокая трещина. На углу бюро, на обоях и на двери остался след, словно неведомый зверь в гневе хотел распороть их своими чудовищными когтями.
В комнате стояла мертвая тишина, лишь из коридора доносились звуки спешно удаляющихся шагов.
Первой светлого ковра на полу достигла капля, чудом не смешавшаяся с чернилами других цветов, красных чернил. Словно кровь из раненного сердца...

...Сердце билось так сильно, словно хотело пробить грудную клетку. Кровь оглушительно шумела в ушах. Коридоры, по которым он практически пробегал, слились в одно сплошное пятно цвета засохшей крови.
Перед глазами застыла одна сцена: рука незнакомого чистокровного, лежащая на обтянутой черно-малиновым бархатом талии Сары. Тонкие бледные губы, приблизившиеся к ее невозмутимому лицу...
-Молодой человек! Будьте любезны — смотрите, куда идете! - возмутилась женщина, которую Ичижоу чуть не сбил с ног.
Ее голос словно отрезвил вампира.
-Да...Я...Извините, - пробормотал он.
-Все в порядке, - улыбнулась женщина, поправляя кокетливую белую шляпку с вуалью на темных волосах. И неожиданно добавила: - Не хотите ли выпить чашечку чая?
И, прежде чем Такума успел ответить, незнакомка подхватила его под руко и уверенно потащила куда-то, продолжая все так же улыбаться — очаровательно и жизнерадостно.

-Это ваша комната?
-Просто комната, - усмехнулась женщина, разливая чай в высокие фарфоровые чашки, похожие на бутоны лилий. Ичижоу смутился, вспомнив, что этот особняк- вовсе не частная собственность, а музей, и какая-либо комната в нем не может принадлежать частному лицу. - Молока?
-Нет, поспешно отказался Такума. Он никогда не понимал, почему некоторые люди портят этот вкуснейший напиток, разбавляя его молоком. Слава небу, что эта женщина догадалась спросить, чем наливать его в чай.
-Сразу видно, что дитя Востока, а не Северо-Запада, - она села за стол напротив Такумы и стала помешивать чай серебряной ложечкой. Себе молока она тоже не стала наливать.
Ичижоу кивнул, не зная, что на это ответить, и стал разглядывать свою неожиданную «сотрапезницу», надеясь, что это не покажется слишком невежливым.
У нее были тонкие черты лица и узкое лицо. Серые, чуть раскосые, глаза. Густые вьющиеся волосы были приятного шоколадного цвета. На первый взгляд косметики на ее лице не было, она выглядела как здоровая и молодая красивая женщина. Но в ее взгляде было что-то...н6е старое, но умудренное опытом, жизнью. Ичижоу присмотрелся к ее рукам, с которых женщина только что сняла кружевные белые перчатки. Ухоженные руки с тонкими пальцами и длинными ногтями. Но кожа почти абсолютно белая.Если на лице это еще могли быть мастерски наложенные белила и белая пудра, то здесь...Такума перевел взгляд обратно на ее лицо, вдруг показавшееся ему знакомым.
То здесь косметика — это вовсе не белила, а легкий румянец на щеках и бледно-розовые губы. Румяна и помада поверх белоснежной кожи.
Кожи, выбеленной временем.
Теперь Такума не сомневался, то перед ним — старая и очень сильная вампирша.
-Госпожа... Прошу прощения, как к вам обращаться?
-Амира, - представилась женщина. - Троюродная бабушка твоего друга Сенри.
Так вот кого она ему напоминала! Действительно, есть что-то неуловимо похожее в чертах их лиц...
Пока Ичижоу молчал, Амира сделала глоток чая и съела кусочек торта,который прислуга подала вместе с чаем. Несколько секунд она задумчиво смотрела на зеленоглазого аристократа, снова помешивая ложечкой чай.
-Знаешь, - наконец сказала она, - жизнь — как игра. Игра для азартных и рисковых людей. Каждый хочет сорвать большой куш. Но жизнь — игра непредсказуемая. Вот у тебя все карты-козыри на руках, но вдруг оказывается, что жизнь — не карты, а шахматы, да еще и с элементами шашек. А в шахматах игровых комбинацих и правил немеряно, да еще и подброшенные правила из шашек и других игр... Если фигура подставляется — ее необходимо «съесть», это очевидно. А еще, к примеру, есть «гамбит». Поэтому надо смотреть не на действия, а на итог игры. Тем более тогда, когда следишь за игрой далеко не с самого начала.
* * *
Стоя перед зеркало, Акане оправила платье. Впрочем, платьем ее костюм мог называться весьма условно: узкие черные брюки, черный корсет на шнуровке, расшитый серебристыми нитями, черная рубашка с расстегнутым стоячим воротником и длинными широкими рукавами. На руках были черные перчатки, на ногах — черные же сапоги выше колен с серебристым узором по краю голенища, а на бедрах — пояс, к которому золотой цепочкой прикреплены ножны с Солнце полуночи. А поверх брюк — черная широкая «юбка», крепящаяся к корсету, с многослойным подъюбником из черной же сетки. И юбка, и подъюбник открываются спереди ноги, совершенно не мешая движению, а в их складках теряются ножны с мечом. Удивительно, но эта замысловатая конструкция почти ничего не весит.
-Налюбовалась? - с тихим смешком поинтересовался Мэй, стоявший у дверей.
-Угу, - Акане сделала вид, что не услышала в его словх иронию, и подхватила с кресла черный плащ. В одном мгновение оказавшись рядом, вампир помог хозяйке надеть его. Кросс проворно застегнула пуговки-узелки из черных шнурков, узор из которых украшал края всего плаща, и приколола у высокго вортника в лучших традициях фильмов ужасов про вмпиров две парные броши,соединенные цепочкой.
-Почему не надела венец? - тихо спросил Мэй, поправив волосы хозяйки,забившиеся под высокий воротник. - Они же хотят увидеть прекрасную и величественную королеву охотников, ожившую легенду.
Акане посмотрела в глаза отражению Мэя.
-Они хотят видеть ожившую сказку. Легенды более суровы и правдивы, - серьезно сказала она. - Легендарные королевы прошлого не были изнеженными принцессами с золотом и самоцветами в волосах. Их единственным венцом, - рука в перчатке коснулась рукояти Солнца полуночи, слегка высовывающейся из-под юбки, - был меч. Но я — это я, и никто другой. Поэтому меч — одна из немногих вещей, что будут связывать нас. Но я пойду другой дорогой.
-Это заметно, - рассмеялся Мэй и отошел в сторону, оправляя свой сюртук из сиреневой ткани с едва заметными металлически-голубым отливом. - Только, боюсь, вампиры тебя не поймут. Или ты не доверяешь своим...соратникам?
Вздохнув, Акане повернулась и сложила руки на груди. Взгляд зеленых глаз блуждал по комнате.
-Я сделала все, что требовалось от меня. Сейчас я должна уступить им ход и быть наготове, чтобы вовремя сделать следующий шаг. Но еще неизвестно, что это будет за шаг. А еще я боюсь, что после этой сумасшедшей партии я потеряю доверие самх близких людей...
Кросс закусила губу, и Мэй испугался,что она сейчас заплачет. Но, покусывая губы, охотница успешно сдерживала слезы, готовые вот-вот навернуться на глаза. Хотя, стоя в центре комнаты, не то обняв себя за плечи, не то скрестив руки на груди, она выглядела очень одинокой, грустной и хрупкой. Роскошный и тяжелый на вид наряд и меч вдруг показались издевательством над ней. Не очень уверенно шагнув вперед, Мэй приобнял одной рукой охотницу за плечи и тихо, успокаивающе сказал:
-Не волнуйся. С твоим братом ничего не случится. Камура скорее умрет сам, чем позволит чему-либо причинить вред Каиену. Не теперь, хотя раньше сам его готов был убить...
-Очень жизнеутверждающе, - тихо хмыкнула Акане.
-А все остальные... - не обратив внимание на смешок, продолжил Соуэн, - Если мы выиграем эту партию, все скоро забудется. А если нет, - вампир замолчал, подбирая слова. - Тогда все это будет неважным.
-Наверное, - усмехнулась Акане и глубоко вздохнула. - Но нельзя надеяться только на хорошее будущее. Поэтому, Мэй, пожалуйста, если ситуация начнет выходить из-под контроля, вместе с другими советниками позаботьтесь о том, чтобы простых людей не осталось в усадьбе.
Голос Акане снова звучал уверенно, с легкой иронией, хотя и немного грустной. Минутная слабость и неуверенность исчезли, словно их и небыло.
-Как скажешь, - улыбнулся вампир.

Не успела Мария подумать, что Акане что-то задерживается, и посмотреть на часы, как на лестнице раздались быстрые уверенные шаги. У Куренаи возникло впечатление, что охотница чуть ли не летит. Широкие рукава (Мария впервые видела такие рукава — очень длинны и широкие, но словно пришитые наспех лишь к верхней части проймы) лишь усугубляли впечатление, здорово напоминая крылья не то ворона, не то сурового ангела смерти.
Кросс быстро оглядела собравшихся в холле и спросила:
-Где Ичижоу-кун?
Мария, слегка запинаясь под неожиданно строгим взглядом охотницы, ответила. Кросс качнула головой и направилась к дверям. Но юная аристократка все же услышала едва слышное «Сколько импульсивности...Как же невовремя...»
* * *
-Очень неожиданно видеть вас вместе.
Ридо, вальяжно развалившийся в кожаном кресле, усмехнулся, прищурив свои разноцветные глаза:
-Увидеть вас вместе — тоже большая редкость, - сказал Куран, глядя на хозяина дома и еще одну гостью. В отличии от них — званную.
-Такая же редкость, как и цветение красной сакуры, - возразила женщина. У нее были длинные прямые русые волосы, загорелая кожа и равнодушные золотисто-карие глаза с вертикальными зрачками. Она сидела в таком же кресле, как и Ридо, но в ней не было ни капли вальяжности. От нее буквально веяло величием и непоколебимостью, она напоминала древнюю мраморную скульптуру, по ошибке или ради шутки раскрашенную талантливым художником.
-Верно, - отозвалась Шизука, стоявшая у окна во весь ее рост. Взгляд ее глаз был устремлен во двор, на растущую за окном одинокую сакуру в заснеженном саду. - Такая же редкость. О красной сакуре не ходят слухи и легенды, едва ли кто-то из молодых вообще хоть что-то слышал о ней. Даже о проклятии кровавых роз Куранов знают больше...
-Кстати, о слухах, - перебила Хио женщина. -Ходили слухи, что вас двоих убили в Песчанном замке, - звериные глаза устремили свой одновременно равнодушный и угрожающий взгляд на Ридо. Тот сделал вид, что ничего не заметил, но еще больше оскалил клыки в усмешке.
-Слухи, Тоума, всего лишь слухи, - покачала головой Шизука, все так же не поворачиваясь к подруге хозяина дома. Пренебрежительное отношение двух незваных гостей последнюю явно бесило, хотя она почти не подавала виду. Но сам хозяин, высокий и худощавый мужчина с карамельнымиволосами до плеч, относился ко всему с философским спокойствием:
-Но и среди слухов попадается доля правды, - возразил Шоутоу. - Даже среди немногих легенд и сказок об этой сакуре сохранилась подлинная история.
Вздохнув, Шизука закрыла глаза и прижалась щекой к холодному стеклу. В небольшой гостиной дома, затерявшегося в самом сердце гор, повисла тишина — не мертвая, она не была абсолютной, но все же безжизненной. Хио продолжала неподвижно стоять у окна, русоволосаяТоума начала нервно постукивать пальцами по подлокотнику кресла. Ридо с интересом разглядывал висящие на стенах гравюры в тонких деревянных рамках. Особое внимание он уделил двум изображениям.
На одном была изображена женщина с длинными волосами, собранными в высокий хвост, держащая перед лицом маску с черными провалами вместо глаз, черными полными губами, скривленными в ироничной улыбке, и такими же гротексными широкими дорожками слез. Женщина сидела с гордо выпрямленной спиной, в на подоле ее длинного белого платья и просто на полу у ее ног сидели и ползали маленькие противные существа, напоминающие скелеты. Одни были очень светлыми и рассыпались на глазах, засыпая белое платье песком-прахом, а другие были темными их, окружало что-то вроде темного тумана. А еще обнаженные руки женщины обвивали не то ленты, не то змеи, не то что-то еще, такое же черное, как и губы маски.
На второй гравюре была изображена сакура, та самая, что росла за окном. Земля у ее корней была засыпана песком, а на тонких ветвях вниз головой висели черные летучие мыши.
Если остальные гравюры были черно-белыми, то на этих двух присутствовал еще один цвет.
Волосы женщины, слезы на ее маске и цветки сакуры были цвета засохшей крови, а бумага еще хранила едва заметный запах «чернил».
-Это ведь она, верно? - спросил Ридо, кивая на первую гравюру. - «Великая герцогиня»?
Исая с тоской посмотрел на висящие на стенах гравюры:
-Безликая Эйшера, - прошептал чистокровный. - Иногда мне кажется, что давным-давно люди поклонялись тем же богам и демонам, что и мы. Эйшера-искусительница, одну руку которой обвивает черная змея, а вторая протягивает запретный плод...
* * *
-Можешь ничего не говорить, - горько улыбнулся Оури, откидываясь на спинку кресла. - Я знал об этом с самого начала.
На языке Сары завертелся вопрос — с какого именного начала? - но она не решилась перебивать своего «жениха». Вместо этого она подошла к одному из книжных шкафов и прислонилась к нему спиной, не сводя сапфировых глаз с чистокровного.
-О тех временах, когда я родился, уже мало кто помнит, разве что древнейшие участники этой шахматной игры, - продолжил Оури, задумчиво разглядывая наполненный вином бокал в своей руке. - Я первый и единственный из своего клана. Как и все перворожденные, я появился из крови и песка таким, каким являюсь сейчас. Наши души, пока тела появлялись из песка, на несколько мгновений соприкоснулись с той силой, которую охотники называют Абсолютом, а мы — Вечностью, бесплотной, соединившей в себе и черное, и белое. Именно тогда мы все получили свои необычные силы.
-Какую же получил ты? - обманчиво равнодушно спросила Сара.
-Перворожденные получили несколько способностей, - уклончиво ответил мужчина.
-Но какая-то из них все же является доминирующей, - возразила девушка.
-Ты права, - вздохнул Оури и, прикрыв глаза, пригубил бокал. - Мыбыли вправе выбрать себе любой дар, будь то управление всеми стихиями, безграничная сила или красота, способная убивать... И я выбрал... - чистокровный замолчал, задумчиво покусывая губу. Он молчал недолго, но в тишине библиотеки секунды тянулись, словно минуты, а то и часы. Вздохнув, вампир открыл глаза и снова заговорил: - Я выбрал знания, свою судьбу, моя дорогая Сара. В то мгновение, на которое Чизу и Куран перестали существовать как смертные, стало возможно абсолютно все, но лишь на считанные секунды. Но и секунды может хватить для многого. Невозможно описать состояние души, когда она находится везде и нигде одновременно. Я могу лишь сказать, что видел все. Но прежде всего — огромную шахматную доску. Я видел появляющиеся и исчезающие на ней фигуры, которыми играли Куран и Чизу. Я видел Безликую Эйшеру, поочередно носящую то маску Победы, то маску Смерти. Я видел огромные весы, непрерывно раскачивающиеся из стороны в сторону, и черно-белую фигуру, державшую эти весы. Я видел жестокие бои живых на доске и дуэли чести мертвых — под ней. Я видел рождение и смерть каждого существа, втянутого в эту жестокую игру, видел каждую минуту его жизни, все страдания и радости... Тогда я принял решение, что моей судьбой будет любой ценой как можно быстрей приблизить конец этой шахматной игры, - последние слова Оури произнес со странной, горькой нежностью. Он отставил в сторону опустошенный бокал и неожиданно удлинившимися ногтями разорвал высокий воротник своей рубашки. На светлой коже шеи выступило несколько капелек крови.
Поймав взгляд Оури, Сара смутилась. Он предлагал ей свою кровь.Он делал жест,признанный лишь среди возлюбленных. Но, хотя они и были женихом и невестой, отношения между Сарой и Оури сложно было назвать теплыми и доверительными. Они не стремились к этой помолвке, всегда равнодушно относились к этому «дару» Совета Старейшин и к долгку оставить чистокровное потомство. Впрочем, последнее было заранее невозможно. И Оури должен был как минимум догадываться об этом.
Они даже виделись не чаще раза в год, и то — мимолетом, на каких-нибудь официальных приемах, которые они оба старались под любыми предлогами игнорировать. Да и не пытались они никогда узнать друг друга поближе и сблизиться, не волновало их это... Совсем.
Сара медленно подошла к Оури, не отрывая от него взгляда, словно спрашивая - я правильно тебя поняла? Оури кивнул и протянул к ней руки. Двигаясь все так же медленно и нерешительно, Сирабуки наклонилась над вампиром. Вздохнув, чистокровный по-хозяйски обвил ее талию руками и, усадив на колени, прижал к себе. Сара обрадовалась, что ее «жених» не может видеть, как запылали ее щеки. Рука Оури прижимала ее голову к шее, и отпираться дальше было бессмысленно.

Приоткрыть рот и коснуться губами неожиданно нежной кожи. Вдохнуть ее аромат. Закрыть глаза, чувствуя, как по телу разливается странная, томная смесь волнения, страха, восхищения, пробуждающихся жажды и желания. И,задержав дыхание на один удар сердца, вонзить клыки в поддатливую плоть...

Они стояли посреди темного леса, земля которого была усыпана хрустящим под ногами песком. Ничего не напоминало о том, что это лишь воспоминания, а они сами остались в библиотеке «Северной Звезды», погруженные в кровавый транс. Даже их внешний вид изменился. Волосы Сары густой волной укрывали ее хрупкую фигурку, облаченную в легкое белое платье. Она слегка поежилась от холодного ветра и зябко обняла себя за плечи, впрочем, не отводя взгляда от Оури. Его болик тоже изменился. Строгий темный костюмзаменили светло-серые узкие боюки и свободная белая рубашка. В его фигуре появилась какая-то непривычная легкость.
Как и Сара, Оури был босиком, но, в отличие от девушки, которая через силу терпела боль в ступнях, явно не замечал острых осколков, попадавшихся в песке.
-Когда я избрал свою судьбу, - продолжил свой рассказ чистокровный, не поворачиваясь к Сирабуки, - я стал помогать тем, кто мог разрушить эту шахматную доску. Их было много, этих перспективных фигур, но ни одна так и не смогла дойти до конца. Все они уже давно превратились в прах. Может быть, под нашими ногами хрустят и их останки.
Сара передернулась, впервые подумав о том, что этот песок — прах вампиров.
-Обиднее всего, что одной из моих подопечных было рукой подать до победы, когда ее постигла гибель от легендарного Солнца полуночи в руках старшго брата.
-Джури Куран? - догадалась Сара. - Но разве она погибла... не из-за своего колдовства?
-Я расскажу тебе, как все было на самом деле. И даже покажу, - Оури наконец повернулся к Саре. Воздух за его спиной замерцал, и ночной лес стал медленно растворяться, а его место стал занимать старый особняк...
* * *
Я следил за Джури с самого ее рождения. Я знал, что именно она может разбить доску. Это было бы символично: дочь Курана закончила бы то, что начала ее легендарный предок. Но с самого начала было ясно, что все не будет так просто, как хотелось бы.
Она была вторым ребенком в семье. У нее был старший брат — Ридо, и младший — Харука, и за одного из них она должна была выйти замуж. Это был отнюдь не единственный план, который строил насчет Джури и ее братьев их дед, Каташи. Должен был признать, это был достойный восхищения великий человек, если позволишь так сказать, хотя и был на самом деле настоящим дьяволом.
Его сын и муж его дочери покончил с собой, не выдержав абсолютной власти отца над собой. И тогда Каташи убил свою дочь: она не была больше не нужна ему, такая же безвольная кукла, как и ее брат. Для Каташи единственной целью существования его детей было лишь продолжение рода, рождение новых отпрысков, из которых, как он надеялся, можно будет вырастить себе достойную замену. Но, я вижу, ты ничего не слышала о Каташи. Придется сделать небольшое отступление.
Во времена перворожденных среди вампиров власть была «звериная». Территория принадлежала наиболее сильным, и они устанавливали на ней свои правила. Территории, принадлежавшие чистокровных кланам, вроде Куранов и Сирабуки, постоянно враждовали. Покой лишь пришел с Первым Советом, которые создали сильнейшие аристократы, которых поддержали остальные вампиры. Первый Совет, должен признаться, воплощал в себе идеал власти для нашего общества. Они даже смогли ненадолго остановить межклановые войны. Однако Кураны смогли разрушить Совет изнутри, убив одного из Советников. Совет просуществовала еще недолго — уже под руководством Сайи Ичижоу, полностью сменив свой состав. И снова начались беспорядки, еще большие,чем до Совета. И тогда вампиры пришли к главе клана Куран, прося его стать их королем по праву сына их великого прародителя. Так началась королевская династия Куранов. Каташи был последним королем вампиров, именно после его смерти Совет Старейшин, который все эти тысячелетия не имел настоящей власти, вытеснил чистокровных с пьедестала абсолютной власти.
Так вот... Каташи надеялся, что его дети станут следующими чистокровнейшими королями, такими же властными и сильными, но... Поэтому, когда у него появились внуки, Каташи решил избавиться от своих безвольных детей, в которых больше не было нужды. На тот момент старшем, Ридо, было четыре года, а младшему, Харуке, - лишь год. К слову, даже Ридо не видел свою мать с тех пор, как ему исполнилось два года.
Итак, Джури росла любимицей своего деда, была его надеждой, но Каташи никогда не баловал ее. Он не видел наследников в своих внуках — Ридо был слишком недальновиден и беззаботен, а Харука слишком был похож на своих родителей, такой же мягкий и всегда находился под влиянием старших брата и сестры. Джури же была другой. Независимой, умной, дальновидной и даже рассчетливой. Она могла казаться мягкой, ранимой и романтичной, но внутри нее был крепкий стержень, который никогда не сломался бы.
Было страшно представить,что случилось бы, когда Джури выросла и отказалась бы подчиняться деду. Это были две чрезвычайно сильные личности. Они могли бы стать настоящими тиранами, если бы... Если бы Джури хотела власти.
Она никогда не любила свою жизнь. Она терпеть не могла быть птицей в золотой клетке, ей была противна перспектива стать женой родного брата. Она не любила вампиров. Она была слишком человечна, хотя по сравнению с людьми она все же была монстром. Не веришь? Твое право... Как ты сказала? О, ну ведьмой она была тоже.
Так вот, она не хотела быть королевой вампиров. Она терпеть не могла вспоминать о своих обязанностях перед родом. Она хотела быть человеком, жить простой человеческой жизнью. Именно поэтому она нашла меня. Сама.
Мы встретились, когда ей было пятнадцать. На первый взгляд — очаровательное невинное дитя, но в ее взгляде и душе уже жила взрослая женщина, которая на все ради своей цели. Признаться честно, она была восхитительная. Она была очень предусмотрительной и хитрой. Джури сама знала очень многое о нашей истории, даже самые древние легенды. Она пришла ко мне с совершенно определенной цепью. Она хотела разрубить эту бесконечную цепь... Небо, как же она выразилась? В общем, она хотела того же, чего хотел и я — разрушить шахматную доску и ее правила. И ради этого она тоже была готова на все.
Наверное, ты даже не догадываешься, каким способом можно закончить эту игру. Ты просто исполняешь приказы своих мудрых наставников — Шизуки и Акане. Нет, не так. Даже если убить всех игроков с одной стороны, стан победителя разделится, и снова на доске появятся две армии.
Подумай сама. Вампиры и охотники ненавидят друг друга. Куран и Чизу ненавидят друга друга, сражаются друг с другом, хотя один из них любит другую. Не догадываешься? Все очень просто...Надо нарушить все правила игры, специально, полностью осознавая свои действия и принимая всю их подноготную. Говоришь, это легко? Увы, нет... А может,и к счастью.
Знал ли я, как надо было делать? Знал. Все, что произошло, было правильно. Но не все предопределено заранее, мы все-таки можем сами выбирать свою судьбу. И Джури поступила по-человечески, тем самым дав начало новой партии, а не окончив всю игру. Но об этом позже.
Нет, она не знала, как все должно идти. Я лишь подсказал ей направление в ее поисках, все остальное Джури сделала сама. Но давай вернемся к моему рассказу.
С того дня я по-настоящему стал ее тенью и наставником. Наверное, именно тогда был подписан смертный приговор клану Куран...
Джури проводила много времени в поисках любой информации. Ей было недостаточно тех знаний, что давал ей я. Она уговорила своего деда отпустить ее учиться в человеческий город, предоставить немного свободы. Она добилась своего, но полной свободы она не получила — за ней в тот город последовали ее братья. О, как она злилась, и на Каташи, которого подозревала во всем, и на Ридо с Харукой, которые по-настоящему донимали ее со своими ухаживаниями. И если на Ридо она могла наорать, а то и попытаться поколить — да, Джури в юности вовсе не была степенной леди — то на Харуку у нее рука просто не поднималась — с такой преданностью и восхищением он всегда смотрел на нее, готовый с благоговением принимать даже тумаки и оскорбления. Джури смотрела на младшего брата и всегда вспоминала, как в детстве защищала его от деда. И поэтому прогнать Харуку просто не смела.
В те редкие моменты, когда ей удавалось избавиться от надзора братьев, Джури исчезала из города, искала старых вампиров, которые могли рассказать ей что-нибудь новое о нашей истории, и даже следила за охотниками. Вернее, выслеживала лордов-охотников, на которых в то время велась настоящая подпольная охота. Уж кто-то, а лорды ревностно хранили истории своих семей и все легенды о своем происхождении. А еще они были настолько таинственны, что просто не могли не заинтересовать такую любознательную особу. Впрочем, в те времена Джури была слишком юна и неопытна, чтобы подолгу выслеживать кого-либо и и незаметно что-то выяснять.
В процессе своих поисков она пришла к выводу, что игра закончится, когда вампиры и охотники сами смогут выбирать себе судьбу, в независимости от своего происхождения.
Дар, о котором она мечтала сама.
Но для получения этого дара нужна была сила, которой у Джурине было. Поэтому она была вынуждена по-прежнему подчиняться деду, буквально наступая на горло своим собственным желаниям.
А Каташи... Каташи стал что-то подозревать. И он заторопился со свадьбой внучки.
Понимая, что замужества не избежать, Джури выбрала Харуку. Почему? Потому, что он был слабее и не мог помешать ее планам, в отличие от Ридо. А еще потому, что она не хотела бросать его одного. Джури всегда казалось, что без нее Харука просто не выживет. Мне всегда было интересно, была ли это любовь или что-то вроде комплекса старшей сестры.. К слову, Ридо, которого Джури отвергла, по-настоящему ее любил и был неплохим парнем, хотя и довольно безбашенным. Только вот после отказа Джури он действительно помешался. Но и это тоже правильно.
Так вот... Свадьба Джури и Харуки состоялась, а их старший брат пропал. Моя подопечная пыталась найти способ убить своего деда, избавитьяс от его власти, но безусупешно. Сам Каташи в это время пытался заставить Шизуку Хио выйти замуж за Ридо. Он успел разочароваться и в Джури с Харукой, не сомневался, что их дети будут такими же «неправильными», и поэтому надеялся лишь на Ридо и его будущую семью. Но Хио была слишком свободолюбива и многие годы - сложно представить, почти две тысячи лет! -просто убегала от Курана. Впрочем, это не спасло ее. Однажды Каташи нашел ее и чуть не сломал ее разум так же, как и разумы своих детей. Но на следующее утро нашли лишь прах Каташи, Шизуки и след простыл.
Как ей удалось спастись? Все достаточно просто. В те времена она поддерживала идею того, что вампиры и охотники могли быть жить в мире, и дружила с охотниками из клана Шаори, которым всегда покровительствовала Безликая Эйшера. Да, я знаю, кто убил Каташи, но не скажу, были ли это Шаори или сама Эйшера. Это не моя тайна, да и к делу не относится.
Со смертью Каташи пала династия королей из клана Куран. О Ридо никто ничего не слышал, а Харука и Джури открыто отказались от претензий на трон. Прежде, чем опомнились остальные чистокровные, власть захватил Совет Старейшин во главе с Асато Ичижоу. Как видишь, это было совсем недавно, всего пятьсот лет назад.
Получив наконец свободу от деда, Джури практически в открытую занялась своими исследованиями. За почти три тысячу лет жизни у нее возникло столько теорий, которые нужно было проверить...
Она убила многих потомственных охотников, ища среди них легендарных «ведьм» - людей с нечеловечскими способностями. Понимаешь, людям доступна магия, недоступная нам, вмпирам, и во многом более мощная. Именно ей пыталась овладеть Джури.
Но кровь людей быстро растворялась в ее крови чистокровного чудовища, и ничего не выходило. В какой-то момент она отчаялсь и попыталась просто жить, впервые за многие годы вспомнив о том, что у нее есть муж. А когда у них родился сын, Джури смирилась со своей судьбой и начала наслаждаться семейной жизнью.
Но неожиданно, словно из пучины небытия, вернулся Ридо и похитил своего маленького племянника, Канаме.
Гнев и ярость заставили Джури вспомнить все, чему она училась три тысячи лет. Она вспомнила все те кровавые бойни и ритуалы, которые она устраивала, пытаясь достичь своей мечты, своей цели в жизни. Вспомнила, что однажды отказалась от своей цели. И решила, что больше никому не позволит отнимать у нее смысл жизни. Она вызвала Ридо на поединок.
Они бились, словно сошедшие с ума звери. О, это стоило бы видеть! Глупый собаки Совета, присланные Ичиоу, пытались их остановить, но были растерзаны все до единого. Их битва продолжалась очень долго, но Джури начинала выигрывать. Она не убила брата лишь потому, что боялась не найти без него своего похищенного сына. О, сколько было гнева в ее глазах, когда она узнала, что сделал с ее ребенком Ридо! Ты не знаешь? Он заключил сделку с духом прародителем вампиров: в обмен на новое чистокровное тело тот пообещал Ридо любовь его сестры. Джури была настолько поражена, что, узнав, где находится Канаме, отпустила Ридо.
Она вернулась совершенно растерянная, держа за руку четырехлетнего Канаме, которого забрала из старой разрушенной церкви, где его оставил Ридо, не имея ни малейшего понятия, что ей делать, что сказать Харуке, как вести себя со своим сыном.
Она боялась, что место ее любимого ласкового мальчика навсегда занял Куран, наверняка такой же жадный до власти и жестокий, как и Каташи. Она боялась, что однажды наступит момент, когда ей придется обличить собственного сына и убить его. Она боялась и поэтому молчала. И сам Канаме-Куран тоже был растерян. Несмотря на свой страх, Джури продолжила заботиться о нем, и Харука вместе с ней.
Видимо, Куран был слишком честен, чтобы просто принимать доброту, которой он не заслуживал. Он рассказал им всю правду, готовый ко всему. Он даже был готов покинуть тело Канаме, каких бы сил это не стоило, снова стать бесплотным духом, которому еще поклонялись полудикие, полусумасшедшие вампиры. Но... Они приняли его в свою семью, любили так же, как и своего родного сына. Они перестали видеть разницу между Кураном и Канаме.
Однажды я очень сильно испугался за Джури. Это случилось, когда Куран узнал о том, что было целью ее жизни многие годы. Но... То, что сделал Куран, повергло меня в самый настоящий шок. Он предложил Джури помощь в этом деле.
Он подсказал ей путь действительно заполучить силу «ведьм», недоступную вампирам.
Кровь «ведьм» была слишком слаба и не давала Джури свою силу надолго. Поэтому нужна была кровь столь же сильная, сколь и кровь Джури. Кровь настоящего чистокровного охотника.
И Джури нашла такого.
Ее целью стал Каиен Кросс.
* * *
-Интересно, почему ты так ценен для Камуры? - синхронно пропели три женских голоса у окна.
Каиен вздрогнул и повернулся к стоящим у него за спиной женщинам. Это было три вампирши — Балкис, Хэйт и Халида, старшие из Ханадаги. Плененный охотник их забавлял, и они были непрочь с ним поболтать, иногда жалуюсь на свое заточение, а иногда рассказывали о временах, когда они еще были людьми. С ними было как-то легче переживать свой плен, но их присутствие заставляло Каиена быть в напряжении. Признаться честно, он боялся их смеющихся и вольных взглядов.
-Думаешь, я знаю? - равнодушно ответил Кросс.
Вампирши усмехнулась, и старшая из них, Балкис, легкой танцующей походкой, покачивая бедрами, вышла вперед, не отводя взгляда черных глаз от охотника. Когда она протянула к нему тонкую руку с длинными ногтями, звеняющую множеством браслетов, Каиен отсупил назад, скорее инстинктивно, чем осознанно. Брови Балкис наигранно удивленно взметнулись вверх, и вампирша сделала еще один шаг навстречу охотнику. Каиен не успел заметить, как она оказалась у него ща спиной, а тонкие холодные руки стали скользить по его груди. Надо было поскорее оттолкнуть ее, но Кросс с ужасом почувствовал, что не может пошевелиться. Усмехнувшись, Балкис запечатлела на его щеке поцелуй, такой же холодный, как и ее руки. Сладко улыбнувшись, Хэйт и Халида, стоявшие у окна, подошли к ним.
-Уйдите! - прорычал охотник, пытаясь совладать со своим уплывающим сознание.
-А ты разве этого хочешь? - рассмеявшись, спросила Халида. - Мы вечны, и ты можешь стать таким же бессмертным. Чем плоха вечность, когда три богини хотят быть твоими женами?
Спеша заставить его поверить, что такая вечность просто восхитительна, Хэйт прижалась к нему сильнее и, положив руки мужчины себе на талию, впилась в его рот поцелуем.

Мир перед глазами начал плыть. Вместо картины происходящего глаза видели, как в абсолютной темноте танцует светящаяся серебрянная пыль, принимающая различные формы. Где-то заиграла томная скрипка, разбавляемая тихим звоном бубенцов. Бубенцов... Серебрянная пыль превратилась в Шизуку Хио в ее неизменном светлом кимоно и с бумажным зонтиком в руках. Ее фигура медленно превратилась в фигуру Сары Сирабуки в пышном платье и тоже с зонтом в руках, только кружевным. Вскоре место Сары заняла незнакомая Кроссу женщина в длинном платье и с каким-то темными лентами на руках. В руках она держала что-то вроде жезла. Она с осуждением посмотрела на Кросса и занесла жезл, словно для удара. Но прежде, чем тяжелый посох опустился на охотника, на его пути ввстал искрящийся меч, который держала в руках Акане.
«Ты ведь мне поможешь?..»

Все-таки, его звериная часть сущности могла быть и полезной. Оскалив зубы, успевшие превратиться в клыки, Каиен отбросил от себя вампирш с такой силой, что они отлетели к стене. Халида и Хэйт угрожающе зашипели, но Балкис рыкнула на них, и две вампирши покорно исчезли. Сама Балкис вставать с пола не спешила. Сейчас она была похожа на сломанную куклу: голова со спутавшимися волосами на плече, руки безвольно висят вдоль тела, длинные ноги так же безвольно раскинуты — как она упала, так и не пошевелилась, кроме как рычание на сестер-, а еще платье с короткой, словно рваной юбкой, единственное черное одеяние во всем замке.
Сломанная кукла с железным стержнем. Даже если разбить ее фарфоровое личико, она будет жить. Уже не столь прекрасная, как раньше, но с внешностью, более подходящей ее истинной сущности. Ну же Балкис, царица вампиров замка Ханадаги, в чем же дело?..
-Иди в «Северную звезду», охотник, - усмехнулась старая вампирша. - Юки Камура сказал нам отпустить тебя, если только ты не захочешь сам остаться с нами. В комнатах, что были тебе домом в этом замке, тебя ждут парадная одежда и твое оружие. Едва ты выйдешь из нашего царства, тебя будет ждать зверь, который доставит тебя в «Звезду».
Несколько мгновений Каиен потрясенно смотрел на Балкис. Его... отпускают? Все это было какой-то проверкой? Приказал ли им так поступить Камура, или они проявили свою,хм, инициативу?
О небо, это все неважно!
Глядя вслед спешно удаляющемуся охотнику, Балкис усмехнулась и сказала:
-Уосерит, Тахира, проследите за ним. Он покажет нам дорогу из этого заколдованного замка. Каника, Сешафи, созовите наших братьев и сестер в тронный зал. Пора им доказать свою верность нам и повелителю Курану.

@темы: Немного творчества, Шахматы Чистокровных, Фанфики

---

Шахматы Чистокровных - 15 глава

Ночь62. Интрига ценою в жизнь

Ночь 62. Интрига ценою в жизнь

Тело горело от жажды крови, но разум оставался предельно ясен. Каиен скосил взгляд на цепи, приковавшие его руки за спиной к железному изголовью кровати. Металл тускло блестел в сумраке неосвещенной комнаты, по звеньям цепи периодически пробегали золотые искры, заставлявшие Кросс морщится и стискивать зубы от боли. Единственная разумная мысль, оставшаяся в голове, была вопросом: откуда у вампиров Ханадаги взялись охотничьи цепи?
Перед глазами вновь промелькнула картина того, как вампиры, скалясь и морщась, приковывают его заговоренным цепями, которые оставляют на их белоснежной коже жуткие ожоги. Они переглядывались между собой, в их бездонных черных глазах читались жажда крови и... обида. Словно они бы рады полакомиться неожиданным деликатесом, но кто-то, кого они не смеют ослушаться, запретил им.
Но, пожалуй, противнее всего Кроссу было не от ощущения собственной беспомощности, не от страха за Маку, не от надвигающегося безумия пробуждения внутри него самого зверя, а от похотливых взглядов голодных вампиров.
Сколько он провел в сумраке и тишины этих пыльных покоев, скованный практически собственными цепями, Каиен уже не помнил. Была боль в затекших руках и шее и безумная и почти бессмысленная борьба с самим собой. Обстановка была как раз подходящей для мыслей саморазрушительного направления.
Скрип открывшейся двери в мертвой тишине был подобен грому, но Каиен поднял взгляд скорее автоматически, чем из-за интереса, кто же заглянул в его роскошную, но пыльную тюрьму.
Мгновение постояв в освещенном дверном проеме, пришелец вошел в комнату и закрыл за собой двери. Все снова погрузилось в мягкий сумрак. Теперь, когда свет не резал отвыкшие от него глаза, Кросс смог получше рассмотреть своего неожиданного гостя. Хотя никакой ясности это не внесло...
Высокого роста, хрупкого телосложения. Светлая, но не белоснежная кожа. Форма лица овальная с немного острым подбородком, а черты — не поймешь, женские или мужские. Губы и глаза уж точно женские, а вот нос... Длинные волнистые золотисто-рыжие волосы.Поправка. Очень длинные — гость повернулся, и стало видно, что волосы ниспадают даже ниже пояса. Очертания плеч, торса и бедер теряются в просторной тунике из нескольких слоев газовой ткани, а узкие черные штаны плотно облегают длинные стройные ноги — такие могут быть и у девушки, и у парня. Ступней не видно — в отличие от вампиров Ханадаги, пришелец обут — на его ногах мягкие черные холщевые туфли. Длинные пальцы сцеплены в замочек.
Взгляд больших карих глаз с длинными черными ресницами, ласковый и в то же время равнодушный, устремлен куда-то вдаль.
Удивительно прекрасное существо даже по меркам вампиров. Ни у кого еще Кросс не встречал настолько изящной и утонченной красоты, легкой и непринужденный. Андрогинная красота, редкая даже среди вампиров.
-Что...тебе нужно? -говорить оказалось неожиданно сложно. Слова нороволи превратиться в горле в звериный рык.
Гость — или гостья? - поднял на охотника глаза и медленно подошел ближе. Двигался пришелец медленно и очень изящно, и это почему-то не нравилось Каиену. Словно его намеренно пытались успокоить, хотя тут самое время буйствовать и пытаться вырваться.
Незнакомец подошел вплотную к кровати и сел на нее, продолжая молча смотреть на Кросс. От этого становилось не по себе, и охотник невольно отодвинулся от гостя, почти прижавшись спиной к скованным за ней рукам. Но, будто насмехаясь, пришелец подвинулся еще ближе и навис над ним, уперевшись вытянутыми руками о подушки по бокам мужчины. При этом взгляд остался прежним. В отличие от Каиена, его — или ее, черт побери, - такое положение явно не смущало.
-Пара слов для твоего успокоения, - голос у пришельца оказался все-таки мужской, это было ясно, хотя он говорил шепотом, словно у него не было сил на большее.
Это маленькое открытие принесло одновременно и облегчение, и новую проблему. Если появится возможность, надо пытаться бежать, а избежать при этом драки со своим «визитером» вряд ли удасться. С одной стороны, даму бить, будь она хоть трижды вампиром, Кроссу никогда не нравилось. С другой стороны, положение, в котором они сейчас находились, было щекотливым с дамой, а с мужчиной — тем более. Охотник кожей чувствовал теплое дыхание пришельца на своей шеей.
Странно, невольно подумал Каиен, этот вампир не такой, как остальные в этом замке. От него не веет этим могильным холодом, он не нагоняет тот почти первобытный ужас вместе с восхищением, отвращение вместе с... желанием.
-Слезь с меня, - не выдержал Кросс, надеясь, что в сумраке не видно, как запылали его щеки.
-Кажется, как Мака я тебе нравился больше, - с сожалением прошептал гость, тем не менее, отодвигаясь и переводя взгляд на запыленную штору.
Каиен попытался сесть поудобнее и подальше от странного гостя и сначала не обратил внимание на его слова. Слышал, но не слушал. Но через секунду сказанное дошло до его сознания, и охотник потрясенно уставился на вампира, надеясь, что ослышался. Тот, словно почувствов взгляд спиной, повернулся и слегка наклонил голову. А потом...
Каиен смотрел на лицо пришельца и понимал, что оно все больше и больше походит на лицо Маки. Тот же острый подбородок, огромные глаза. Тот же нос, щеки, скулы, лоб... Видение — и видение ли? - пропало, но осталось понимание того, что этот парень действительно похож на Маку.
-Что, черт побери... - пробормотал Кросс, продолжая потрясенно смотреть на вампира.
-Тебе ничего не грозит, - слегка наклонив голову, сказал тот. - Они, - он скосил взгляд в сторону двери, явно имея в виду вампиров замка, - не посмеют тронуть тебя.
-Ты их господин?
-Я даже не чистокровный, - усмехнулся вампир. - Просто обстоятельства удачно сложились.
Несколько секунд он смотрел на цепь, сковывающую охотника, а потом подошел к нему и положил руку на цепь. К удивлению Кросса, металл не заискрил, словно к нему и не прикосался вампир.
-Я могу снять ее, - неожиданно сказал вампир. - Если ты выполнишь одну мою просьбу.
-Кот в мешке? - устало фыркнул Каиен.
-Нет, - грустно улыбнулся его собеседник. - Никаких мешков, да и котов, впрочем, тоже. Просто оставайся здесь, пока я не вернусь. Можешь даже ходить по замку и его окрестностям, никто не причинит тебе вреда и не остановит тебя.
-Просто так возьмешь и снимишь цепь, разрешив бродить везде, где мне вздумается? Откуда ты знаешь, что я не уйду?
Вампир как-то странно посмотрел на охотника.
-Потому что я знаю тебя, как честного человека.
-Но почему я должен верить тебе?
Вампир провел рукой по золотой цепи.
-Ты ведь уже встречался со слугами лордов-охотников? Мы ведь с тобой уже встречались, еще до Академии...Неужели не помнишь?
-Что-то не помню, - мотнул головой Кросс.
-Это было восемнадцать лет назад. По старой договоренности с твоими родителями, сюда приехала семья Сато. Ты ведь помнишь тот день? Встреча была назначена в той самой «Северной звезде». Господин и госпожа Сато встретили тебя у самых ворот, но их дочь пришлось хорошенько поискать в саду...
Перед глазами возникла та самая картина, о которой говорил этот странный вампир. Цветущий весенний сад, чем дальше от самой усадьбы — тем чаще деревья. Вот вокруг видные лишь темные стволы и бледно-розовые лепестки сакуры. Он идет вслед за четой Сато, и кроны деревьев одна за другой отступают, словно плоские картонные декорации отъезжают в сторону. Из-за спин четы Сато он видит стоящую под деревьями старую низкую скамейку. Рядом с ней стоят двое: спиной к нему — девушка с мальчишеской фигуркой и длинными золотисто-рыжими волосами, одетая в черный кожаный костюм, лицом — еще одна девушка, пониже первой, с золотистыми волнистыми волосами и мягкой улыбкой на губах, очень похожая на Джури. Заслышав шаги, рыжеволосая девушка на мгновение повернулась, бросив взгляд на Сато и Кросс через плечо, и, не сказав не слова, ушла в противоположную сторону, вскоре растворившись среди цветущих деревьев. Тот взгляд был коротким, но сейчас, вспоминая его, Каиену казалось, что на самом деле он длился вечность. Тогда взгляд огромных карих глаз показался безразличным и даже бездушным, но сейчас он понимал, что это были безграничная скорбь и отчаяние, хотя на губах была улыбка. Улыбка, сочившаяся ядом боли, точно такая же, которая сейчас была на губах вампира, сидящего рядом.
Кросс нахмурился, снова погружаясь в омут памяти, куда его буквально затянуло воспоминний о том весеннем дне. София Сато, та девушка из еще одной семьи чистокровных охотников и столь похожая на Джури Куран, и Юки Камура, вампир, которого Кросс в тот день не смог не то, чтобы отличить от человека, но и принял за девушку. После того дня он видел их вместе еще несколько раз, всегда урывками и издалека, когда Камура уже уходил. День рождения Софии, на празднике города в толпе, когда Каиен отходил покупать сладости. А потом...Потом — знакомая фигура в черной коже с длинными золотисто-рыжими волосами, стоящая у могилы Софии и двух ее детей с веткой цветущей сакуры в руках...
-Ты..-прошептал Кросс, не в силах не то, чтобы говорить в полный голос, но и контролировать свои эмоции. - Ты... Ты был...
-Да, - все с той же грустной улыбкой на губах сказал Камура. - Моей последней хозяйкой была София Сато, твоя...
«...жена...»
* * *
Последние дни прошли как-то незаметно и в одиночестве. Это было странно, учитывая, что в доме кроме нее было полно народу — Канаме, Каин, Ханабуса, Цукико, Элль и Иль. Но Юуки была настолько погружена в свои мысли, что никого не замечала. Аидоу, правда, пытались растормошить ее, но Акатсуки довольно оперативно предотвратил их попытки, словно чувствовал, что юной госпоже надо побыть одной. Близнецы вообще были словно молчаливые тени, а Канаме не выходил из своей комнаты, по словам Элль, плохо себя чувствовал. Честно говоря, Юуки и не горела желанием видеть сейчас брата. Слишком многое надо было осмыслить.
Она вспоминала ночь, когда тот, кого она любила и привыкла считать своим братом, ушел. Вспоминала все то, что он сказал, и пыталась это осмыслитья, злясь на себя за то, что все это время была настолько слепой.
Весь этот год шла война, о которой она и не подозревала. Война тайная, когда неясно, кто против кого выступает и ради чего. Вампиры с людьми против людей с вампирами, вампиры против людей, вампиры против вампиров и люди против людей... Попытки остановить озверевших «собак» уже несуществующего Совета и старых приспешников Гильдии, которым нравилась эта бессмысленная бойня. Попытки наладить мир с охотниками. Объявившаяся аристократия охотников, с одной стороны, пыталась помириться с вампирами, а с другой — совершала в тени свою жестокую вендетту. От всего этого шла кругом голова.
Сейчас Юуки совсем по-другому смотрела на вечерний благотворительный прием — боже, как быстро летит время! - и на свою роль в происходящем.
Она и думать не могла, что медленно, но верно, все вокруг в молчаливом согласии ополчаются против Куранов. Нет, не столько против самого клана, сколько против Куранов, как символа могущественных правителей ночи.
Они могут прийти и заявить свое право на трон — и им подчинятся, остались еще верные прошлому вампиры. Но это будет означать раскол — потому что молодые вампиры — те самые, что учились вместе с ней в Академии Кросс — открыто заявят о том, что такое положение дел их не устраивают. В открытую отвергнут монархию, четко разделяющую вампиров и людей, аристократов и низкородных. Встанут на сторону охотников-аристократов, даже если не хотели воевать против своих.
И тогда эта «подпольная» война станет открытой. Погибнуть тысячи — виноватых и невиновных. Мир станет черно-белой шахматной доской, затопленной кровью, а с двух ее противоположных сторон будут безмолвно смотреть друг на друга хладнокровные и неподвижные, как прекрасные мраморные статуи, король и королева из клана Куран и яростные и печальные - безликие, но такие живые! - король и королева охотников, сжимающие в своих руках оружие, готовые отдать свои жизнь за то, чтобы их родной мир беззаботно жил под теплый весенним солнцем, не ведая об ужасах ночи...
Руки предательски задрожали, и Юуки попыталась унять дрожь. Она никогда не думала, что все окажется... вот так. На фоне этого слова Курана-сама о том, что ей не стоит причинять боль себе и брату, а слушать сердце, казались чем-то сумасшедшим. Бросить тех, чьей королевой-спасительницей она была должна стать, сейчас, в такой момент?..

«Но разве это не выход? Самое время и самый подходящий способ поставить все черточки в иероглифах. Не стоит ли дать им всем понять, что ты не одобряешь этой бессмысленной войны, что тебе нет дела до сохранения чистейшей крови Куранов, что тебе нет дела до того, вампир ли, охотник ли человек, которого ты любишь?..»

Слова Курана-сама, такие противоречивые и правильные, которые он прошептал ей на ухо, как сокровенную тайну.
Может быть, это действительно выход? Ведь все началось из-за этого — Чизу не захотела принять Курана таким, каким он стал. А ведь он до сих пор ее любит — несмотря ни на что. Несмотря на то, что он — прародитель вампиров, а она — богиня охотников. Несмотря на то, что сейчас их уже никто не поймет...
Никто...
На губах Юуки неожиданно появилась улыбка.
Кто сказал, что никто?
-Юуки-сама, - из-за двери донесся голос Элль. - Канаме-сан просит вас переодеться к вечеру, выехать надо заранее. Я принесла ваше платье.
-Входи.
Дверь тихо скрипнула, и в комнату вошла беловолосая вампирша, держащая в руках коробку — одну большую, видно — с платьем, и несколько поменьше, стоявших на большой. Юуки встала со своей кровати, на которой сидела до этого и, подойдя к Элль и забрав у нее часть коробок, поставила их на стол. Вампирша даже глазом не моргнула — именно это нравилось в ней юной Куран: Элль и Иль никогда не останавливали ее в таких пустяках из-за того, что это «не подобает принцессе Куран». В последнее время Юуки вообще нравились близнецы больше, чем остальные жители этого дома. Они были немногословны и отстраненно относились ко всему, что не касалось их обязанностей, никому не мешали и не лезли в душу. Они были под стать своему настоящему повелителю — то, что они служили не клану, а Курану-сама, Юуки догадалась после того, как ее возлюбленный покровитель ушел — таких вампиров, как они, едва ли осталось много. В них была какая-то мрачная величественность, пугающая и притягивающая больше, чем вампирская красота. То, чего не было в вампирах из Академии. Сейчас они действительно казались детьми. Умными, конечно, но не мудрыми....
Элль усадила свою юную хозяйку перед большим зеркалом трюмо и занялась ее внешним видом.
Юуки с отсутствующим видом смотрела в зеркало, как легко порхают тонкие руки Элль, сначала наносившее принцессе макияж, потом — причесывающие длинные каштановые волосы, часть которых осталась распущенной, а часть — схваченые в хвост на затылке, перед которым вампирша закрепила гребень их серебра с какими-то самоцветами , напоминающий маленькию тиару, а еще — вставившие в ее маленькие ушки серьги и застегнувшие на шее ожерье, похожее на блестящую паутинку с росой-алмазами.
На мгновение фигура Элль исчезла из зеркала, но она тут же вернулась — уже с платьем в руках. Она помогла Юуки надеть его, легко справилась со всеми застежками, оправила юбку и отошла в сторону.
Куран сделала шаг навстречу к зеркалу, внимательно изучая свое отражение. Непривычная прическа и макияж сделали ее более взрослой на вид. Но, все-таки, еще более непривычным было платье. За всю свою прошедшую жизнь Юуки привыкла к простой и удобной одежде, весь последний год она привыкала к простым, но дорогим, свободным и легким платьям и легких босоножках на каблуках. А это платье было совсем другим...
Плотная темно-фиолетовая ткань, непривычно тяжелая, расшитые серебряными розами и завитушками, чем-то похожими на шипы, по краям широкие рукава, корсет и низ широкой юбки с двумя длинными разрезами спереди, из-под которых виднелась нижняя белая юбка. Юуки неуверенно коснулась рукой расшитого корсета, стягивающего ее грудь и талию. Она чувствовала себя не очень комфортно, глубокий вырез не добавлял спокойствия, хотя юбка очень нравилась несмотря на свою тяжесть. А еще смущал серебристый ремень, украшенный темной вышивкой, перекинутый через ее плечо и талию, здорово напоминавший портупею.
Сзади к ней подошла Элль, держащая в руках деревянный резной ларчик, недвусмысленно давая понять, что принцессе его нужно открыть. Юуки послушно коснулась пальцами гладкого дерева, легко откинула крышку и замерла в нерешительности.
На зеленой бархатной подушечке лежала Артемида.
-Канаме-сан просил вас взять ее с собой в «Северную звезду», - заметив замешательство Юуки, сказала Элль. Ее взгляд скользнул по серебристому ремню, и Куран сообразила, для чего он нужен.
Сознание еще сомневалось, но руки уже по-хозяйски сомкнулись на жезле, который не пустил ни одной искры. Жезл удобно лег и привычно лег в ладонь, словно и не было года разлуки. Юуки стояла перед зеркалом и смотрела на Артемиду, не замечая, что Элль исчезла, а в комнату вошел Канаме. Она заметила брата лишь тогда, когда он положил ей руки на плечи, заставляя посмотреть в зеркало.
-Пожалуйста, не теряй больше эту вещь, - тихо сказал он. Юуки вздрогнула. В зеркале она видела в глазах брата печаль и боль. Сейчас он был как две капли воды похож на Курана-сама, даже появилось подозрение, не вернулся ли их прародитель. Но нет, это был именно Канаме. Он медленно опустил голову и коснулся губами ее плеча. Юуки, закусив губу, отвернулась. Не может быть...
-Слушай меня внимательно, - все так же тихо сказал Канаме, слегка отстраняясь. - Сейчас я больше не имею на тебя права, хотя люблю тебя больше всего на свете. И как любимую младшую сестру, и как прекрасную возлюбленную женщину. Но мои желания больше ничего не значат. Меня удерживает здесь лишь обещание, данное Курану-сама. Я должен сыграть свою последнюю роль в этой шахматной партии, которая должна стать последней. Если я смогу это сделать, тебе не нужно волноваться, и все будет хорошо, - он мягко улыбнулся и коснулся ее каштановых волос. - Но если нет...Артемида — единственное оружие, по праву принадлежащее нашему клану и способное убить даже аристократа. Единственное оружие против вампиров, от которого я могу принять честную смерть. Поэтому прошу тебя, - его голос неуловимо посуровел, - если я не выполню свою роль...Я предпочту свою смерть от твоей руки. Пообещай мне...
Они молча стояли перед зеркалом, смотря на свои отражения, не двигаясь. Несколько секунд или минут... Это было уже не важно.
-Я очень жестока... - неожиданно прошептала Юуки, продолжая смотреть в зеркалою
-Я знаю, - Канаме поцеловал ее в макушку.
-И все же, я тебя люблю, - продолжила девушка, уже в полный голос, в котором звучала уверенность. - Не достаточно сильно, чтобы заставить тебя забыть об обещании Курану-сама, но достаточно сильно, чтобы исполнить твою просьбу.
В ее последних словах прозвучала обреченная решительность. Вмести с ними легко скользнула в петлю на ремене на левом бедре Артемида. Сжав девушку в объятьях, Канаме зарылся лицом в ее волосы.
* * *
Несмотря на то, что было еще только тчетыре часа по полудню, а благотворительный вечер начинался в восемь часов вечер, в «Северной звезде» уже было полно народу. В основном, это были люди, ответственные за организацию этого вечера,и находились они преимущественно на первом этаже. Где-то по усадьбе ходило несколько вампиров-аристократов — это были друзья хозяев приема, Шики и Тойи. Так или иначе, здесь, в сердце второго этажа никого не было. Что ж, это очень хорошо.
На губах Сары мелькнула рассеянная и немного грустная улыбка. Да, ей было немного грустно от того, что предстояло сделать. В какой-то степени, этим она предавала тех, кто доверился ей. В какой-то степени, этот вампир был ей дорог. Но это был единственный правильный путь, по которому можно навсегда остановить эту чудовищную шахматную игру.
Здесь, в коридорах старинного особняка, сохраненного в своем первозданном виде, в коридорах с изящными лампами-бра, изысканными рисунками на обоях, мягкими коврами и блестящем паркете на полах, было очень уютно и тепло. Наверное, именно в такой обстановке уюта и спокойствия умереть тому, к кому она идет, проще всего.
Она толкнула двустворчатые двери огромной библиотеки и вошла внутрь. Там, между высокими книжными стеллажами, рядом с большим дубовым столом на львиных ножках, сидя в глубоком мягком кресле с высокой спиной, ее ждал мужчина, ради которого она пришла сюда так рано. Всего лишь первый в ее списке, но именно с него надо начать — чтобы не иметь возможности свернуть назад.
Завидев вошедшую в библиотеку, мужчина улыбнулся и встал ей навстречу.
-Моя дорогая Сара, - поприветствовал девушку вампир. Его глаза внимательно изучали гостью, внимательно, до последней детали запоминая ее облик. Светлые волосы уложены в замысловатую прическу,в них сияет золотая диадема с темными камнями. Достаточно строгое черное платье с высоким воротником при свете многочисленных ламп буквально сияло, переливаясь различными оттенками темно-малинового. Невероятно длинные, до локтей, манжеты были расшитые золотом, напоминая изящные наручи. Тонкие пальцы были затянуты в кружевные черные перчатки и сияли золотыми кольцами. С платьем идеально гармонировали золотые застежки, вокруг которых расползалось такое же золотое кружево, как и на рукавах. Из-под тяжелой юбки с длинными разрезом спереди, скрывающимся в складках ткани, виднелись ножки в изящных черных сандалиях на высоком каблуке. Сзади за платьем медленно полз длинный шлейф, на конце которого был изображен золотой феникс.
-Оури, старый интриган, - с саркастичной улыбкой на губах сказала Сирабуки, подходя к мужчине.
Вампир усмехнулся и подошел к столу, на котором красовался хрустальный куфшин и два бокала.
-Вина?
-Ты ведь знаешь,зачем я здесь, - покачала головой Сара.
«Не можешь не знать, Оури.»
-Разумеется, - чистокровный усмехнулся и, стремительно подойдя к девушке, впился ей поцелуем в губы. Сара не отстранилась, но вздрогнула, когда за дверью послушались шаги и чьи-то голоса. Снова усмехнувшись, Оури отошел от Сирабуки к столу и сделал глоток вина из одного из бокалов.
-Разумеется, знаю, моя возлюбленная невеста. Мы оба пришли сюда ради одной цели.
-Ты жил так долго... - пробормотала Сара, приближаясь. - Судя по всему, ты первый и единственный в своем клане. Всю свою невероятно долгую жизнь ты посвятил одному делу — бесконечной интриги, истинную цель которой, наверное, не знаешь даже ты. И эта интрига будет стоит тебе жизни.
-Верно, - кивнул Оури и протянул девушке руку. - Подойди ко мне, Сара. У нас есть совсем немного времени до того, как сюда начнут съезжаться гости, а мне надо столь много тебе рассказать... А потом тебе будет не до этого. Потому что сегодня главной новостью на балу будет моя смерть.

@темы: Немного творчества, Шахматы Чистокровных, Фанфики

---

Шахматы Чистокровных - 14 глава

Ночь 61. Произвол Теней

Ночь 61. Произвол Теней

Поморщившись и помассировав виски, Акане перевела взгляд на Тогу, сидящего напротив и по-хозяйски вытянувшего ноги.Спасибо, хоть на стол их не закинул, подумала Кросс. Но потом вспомнила,что сама этим частенько грешит, и выбросила навязчивую мысль из головы.
-Так что там... с произволом? - напомнила охотница.
-Да это подождет, ничего срочного, - раздраженно бросил Ягари. - Ты мне лучше объясни, какого черта Каиен забыл в горах с Камурой?!
Акане устало усмехнулась:
-Что тебя больше шокирует?Горы или компания Камуры?
-И то, и другое. Твой брат вообще в курсе, кого ты снарядила с ним в «поход»?
-Да ну тебя... Никого я не снаряжала, - отмахнулась женщина. - Да и они-чан знает Камуру, как Маку, ученицу Ночного класса...
-А не как Юки, древнего аристократа с мозгами набекрень и...
-Я поняла, - фыркнула Кросс. -Я понимаю, почему ты так думаешь о Юки, но ты неправ. Давай закроем эту тему. Я доверяю Камуре и знаю, что с Юки моему брату ничего не грозит даже в замке Ханадаги.
-Хорошо, - вздохнул мужчина и, достав сигарету, закурил. Кросс подвинула к нему пепельницу. - Слышала о том, что уничтожили семью Аидоу?
Акане снова поморщилась.
-Еще бы. Только не всю семью: наследника в доме не было, а его младшая сестра сумела сбежать.
Тога сделал затяжку и откинулся на спинку стула:
-Судя по твоему недовольному лицу, ты уже в курсе, что в этом виноваты Шаори.
-И что прикажешь с ними делать? - грустно улыбнулась Акане. - Право кровной мести никто не отменял.
На лице ее собеседника отразилась досада.
-Значит, ты знаешь и то, что покойный лорд Аидоу участвовал в Произволе теней, в ходе которого погибли старые лорд и леди Шаори?
-Да нет, я просто поняла это по твоим словам. Подробностей не знаю, уж просвети.
Ягари бросил окурок в пепельницу и взъерошил волосы.
-Оказалось, приказ «теням» поступил именно от лорда Аидоу.
-Никогда не думала, что он из таких вампиров... - покачала головой Кросс. -Шантаж?
-Очень может быть. Насколько я знаю,на тот момент у клана не было никакого покровителя, и они были практически беззащитны перед Советом и другими интриганами-кровопийцами.
-Интересно, кто-то из чистокровных, оставшихся в тени? - охотница,задумавшись, покусывала губы. - Или Совет надавил?..Надо будет попытаться узнать. Что-то мне подсказывает, история Произволов еще всплывет. «Тени» вряд ли останутся в стороне. Расспросить, что ли, Мэя?...
В комнате на пару минут повисла тишина.
-Тем не менее, не понимаю я Шаори. Превратили себя в шутов...- пробормотал наконец Ягари. - Акира с позиционированием себя то женщиной, то мужчиной...Сакуйя с этой черно-белой краской на лице...
Акане как-то грустно посмотрела на охотника.
-Ты к ним не справедлив.У Сакуйи и Акиры кожа такая светлая от природы. А черная помада и заскоки Акиры... - Кросс хмыкнула. - Тебе просто надо с ними пообщаться в неформальной обстановке, они как раз обещали заехать на днях. А слухи...Знаешь, много чего болтают. В том числе и про нас с Мэем.
Ягари покосился на охотницу, пытаясь понять, шутит ли она. Довольная произведенным эффектом,та снова усмехнулась.
-Приезжай завтра ближе к вечеру.
Это был сигналом к окончанию разговора.
Но,выходя из кабинета, Ягари все еще думал о «шутке» Акане. Чем черт не шутит... В последнее время этот странный вампир, прислуживающий леди Кросс, здорово изменился.Стал менее агрессивным и отчужденным... Начал интересоваться окружающим миром. Неглуп, обходителен и в то же время горд. Да и не дурак на девушек заглядываться...Хотя чего заглядываются — они сами на него вешаются, даже охотницы. И ему явно надоели эти «крепости», которые даже не пытаются держать «осаду».
А Акане — женщина. Красивая, сильная, неприступная.
Кто знает, что связывает этих двоих...
* * *
Голова болела беспощадно, и Акане стоило огромных усилий не показывать и виду о своем состоянии во время беседы с Ягари. Репутация «железной» леди-охотницы, черт побери, а ведь иногда хочется побыть и слабой женщиной за надежной мужской спиной... Где бы еще такую спину найти, чтобы за ней навсегда не остаться. Нет уж, лучше следовать выбранному пути, сколь бы тяжелым он не был, чем превратиться в птичку в клетке, пусть и трижды золотой.
Сидя на крае кровати в своей комнате, Акане сосредоточенно массировала виски. Но головная боль никак не хотела сжалиться над охотницей.
Плеча Кросс легко коснулась холодная рука.
-Ты вроде хотел повидаться со своими товарищами? - удивилась женщина, подняв глаза на Мэя, неслышно вошедшего в комнату.
-Кайя тоже это почувствовала, и мы решили, что будет лучше оставить ее ненадолго одну, - пояснил Соуэн, присаживаясь рядом. Он приобнял Акане за плечи и заставил ее прислониться к себе. - Ты поэтому так давишь на виски?
-Да не только... - автоматически отмахнулась Кросс, хотя голова болела именно из-за запаха той крови и вызванных ею видений. - Снова Произволы теней, черт ногу сломит, кто кого и за что убил, кого при этом подставив....Приходил Ягари. По сути, жаловался на Шаори...
-Я в курсе, - кивнул Мэй. - Кайя рассказывала нам, пока не начала психовать, - холодные тонкие пальцы вампира коснулись висков охотницы. Акане закрыла глаза, почувствовав, что боль начала отступать.
-Ты не находишь это забавным? - поинтересовался аристократ. - Я не могу внушать тебе какие-то эмоции, даже не могу чувствовать твои собственные.... А вот забрать твою боль себе я могу... Единственное, что я когда-либо делал для тебя по-настоящему...
Мэй грустно улыбнулся и с нежностью провел пальцами по щеке Акане. Вместо боли к ней всегда моментально приходил безмятежный сон. И она никогда не увидит, с какой нежностью он смотрит на нее в такие моменты...

«Я прекрасно помню свою детство. Маму, папу, брата... Семья охотников, но меня никогда не учили обращаться с оружием. Наверное, я просто не проявляла к этому должного интереса. А родители надеялись, что мне смогу не пойти по пути охотника.
Тем не менее, я была частью этого тайного мира охотников и вампиров. Я знала практически все об их истории — разумеется, из того, что было известно нашей семье. В теоритическом знании мне не отказывали. Я помню, как вооружалась какой-нибудь старой книгой, когда мы отправлялись в наш старый замок на выходные, и вместе с Каиеном исследовали «колыбель» нашей семьи, пока родители были заняты в нашем маленьком коттедже на территории замка. В конце концов, замок пустовал многие десятилетия, жить мы в нем никогда не собирались, да и легче было построить небольшой дом, чем привести в пригодное для жизни состояние старинное сооружение,вкотором мы с Каиеном несколько раз натыкались на скелеты.
В один из таких дней во мне проснулся «кровавый следопыт». Это было очень страшно. Я и подумать не могла, что в замке было пролито столько крови.Крови, которую видела толькоя. Не знаю, почему Каиен не рассказал об этом родителям. Боялся, что остаток своей долгой жизни я проведу под надзором врачей, а то и псизушке? Или догадывался, что я не могу не быть охотником? И все же...
Каиен — он очень добрый. В чем-то наивный, всегда прямолинейный. Сильный, но в то же время беззащитный. Кто-то считает его «неуязвимым» - все из-за его послужного списка. Мол, человек, настолько обагренный кровью, не может быть ранимым. Чушь...
Даже я ранима, хотя самая настоящая жестокая эгоистка. Я люблю брата,но отправила его в замок, как просили меня Амира и Юки. Нет, с Каиеном ничего не случится,но его доверие ко мне может пошатнуться...
Наверное,ему было больнее, когда он потерял семью. Ведь он считал, что я тоже погибла, а я знала, что мой брат жив. Даже могла иногда навещать его, тайком, чтобы никто не замечал моей тени у окна. Но...
Он был старше, ему было легче. Он был вполне взрослым и самостоятельным человеком, у него уже была дорога в будущее, хотя ему и было лишь 15. Но он уже был членом Гильдии, не подавал вида, что его аристократическое происхождение играет хоть какую-то роль...
Мне же было чуть меньше одиннадцати. Я была беззащитной девочкой. Моих родителей убили у меня на глазах,а вампиры хотели со мной еще «поиграть». Они были уверены, что, даже если я вспомню о лежащем под ногами пистолете отца, я догадаюсь лишь застрелиться. А им нужна была именно моя смерть. По-моему, они даже знали, что в пистолете отца осталась лишь одна пуля...»

Спящая, Акане походила на невинного ребенка. Нежного, прекрасного и беззащитного. Мэй же, продолжавший держать ее в своих объятьях, думал о том, чтоона никогда не была беззащитным ребенком. Даже в детстве...

«Он очень долго искал последнюю выжившую наследницу Кросс. Идея оставить этот клан, когда в нем перестали рождаться «наследницы», теперь не казалась Мэю столь блестящей, как двести лет назад. Надо было оставить хоть какую-то ниточку, и не было бы сейчас страха опоздать, увидеть мертвую юную копию Кросс....
Ему не хватило каких-то пятнадцати минут, чтобы добраться до семьи Кросс. А ведь он мог спасти их от той ужасной смерти.
Последние действия кровавой драмы разворачивались на крыльце дома. На шум битвы из дома выбежала девочка, ради которой Соуэн и проделал весь этот долгий путь. Она была такой маленькой и хрупкой... Не столько испуганная, сколько растерянная, она слушала глумливые речи напавших на ее дом вампиров, предлагавших ей «сделать свой выбор».
Если бы не этот вопрос, эти вампиры были бы мертвы в следующеемгновение. Но этот вопрос буквально парализовал Соуэна.
Достойна ли эта девочка жизни? Может, она уже сломлена? Не лучше ли, если с ее смертью окончится цепь рокового «наследия» семьи Кросс?..

Не сводя глаз с вампиров, девочка дрожащей рукой взяла с земли пистолет и подняла его на уровень груди. В ее глазах, огромных зеленых глазах Кросс, читался лишь страх.
Закусив губу, Мэй отвел взгляд.
В следующий момент раздался выстрел и удивленный возглас одного из вампиров. Последний возглас.
Ей было не больше двенадцати, хотя маленькие чистокровные охотники часто выглядели старше своего настоящего возраста. Щупленькая девочка с огромными глазами.
Такой она была всего мгновение назад.
Сейчас перед ним словно стояла Великая Чизу, зачем-то принявшая облик юной девочки. Но даже так она не походила на ребенка. Словно взрослая женщина оказалась заперта в маленьком кукольном теле. Рука, держащая пистолет, не дрожала, лицо было бесстрастно. В слегка прищуренных глазах не было ничего, кроме хладнокровия. В скривившихся губах читалось отвращение и презрени, величественность и чувственность, которые не могла так передать столь маленькая девочка.
Раньше Мэй воспринимал наследниц клана Кросс, как безликие копии своей возлюбленной... Но эта девочка перевернула его мир в одно мгновение.
-Я свой выбор сделала.
Спокойный голос «снежной королевы», мучительно прекрасный и ледяной. Голос, который принадлежит взрослой женщине, как и эмоции, отражающиеся на этом уже недетском личике.
Мэй опомнился и взмахнул рукой. Не успевшие ничего понять вампиры вспыхнули лиловым пламенем и осколками и песком осыпались к ногам девочки, которая перевела взгляд на вышедшго из тени рыжеволосого вампира.
Несколько секунд они стояли, молча смотря друг на друга.
-Почему ты не стреляешь в меня? - наконец спросил Мэй, слегка наклонив голову и продолжая изучать эту необыкновенную девочку.
Ее ответ поразил его:
-На тебе печать нашего клана.
Одно мгновение Соуэн пораженно смотрел на девочку. Потом он шагнул ей навстречу и протянул руку.
-Здесь все равно больше нет патронов, - бросила девочка и, не глядя выронив пистолет, тоже протянула руку.
...он бережно надел на токий пальчик золотое кольцо с печаткой, которое как по волшебству стало меньше, и с почти позабытой нежностью поцеловал ее запястье.
Пятнадцать тысяч лет он клялся в верности не людям, а теням. Он уже забыл, что значит — смотреть в эти зеленые глаза и понимать, что навечно их раб...
* * *
Огромные дубовые двери открылись на удивление легко и бесшумно, впустив неожиданных гостей в огромный холл.
Внутри не было никаких изысков, кроме самой архитектуры. Высокий потолок терявшийся где-то наверху. Многочисленные открытые переходы и галлереи над холлом. Стекла высоких стрельчатых окон были настолько пыльными,что некогда красочные витражи стали одинакового серого цвета. Ковер из той же самой пыли лежал и на массивных каменных плитах. Но они, кое-где покрывшиеся трещинами, еще сохранили свой цвет — светло-серый и темно-серый, почти черный.
Стоявшие и валявшиеся у стен доспехи,щиты и мечи напоминали фигуры на этой огромной шахматной доске. Фигуры павших...
Несмотря на свежесть воздуха, в нем буквально витал запах склепа. Древнего склепа, где от гробов и труповостались лишь щепки от досок и кости.
Эхо шагов гулко раздавалось по огромному залу, который все дальше и дальше уходил вглубь замка. Стрельчатые окна сменились арками и колоннами, тонувших во тьме переходов. Нигде не было ни факела,ни свечи, но зал был все-таки освещен. Но этот свет был был светом призрачным, льющимся откуда-то сверху, словно лучи луны.
-Каиен-сан... - неуверенно позвала Мака, старавшаяся идти поближе к охотнику. На лице юной аристократки читались одновременно растерянность, испуг и немое восхищение.
Кросс промолчал. Эта тишина ему не нравилась. Она была и мертвой, и живой одновременно. Он был уверен, что их встретят, едва они войдут в замок. Плохо или хорошо — неважно, Каиен был готов ко всему. Но к игнорированию?...
Кросс не так много знал об этом замке. Лишь то, что здесь многие тысячелетия живет клан Ханадаги, чистокровный клан. Клан, у которого есть некое мирное соглашение с Куранами. То есть, Ханадаги могли бы поддержать Куранов, выступавших за мир с людьми.
В глубине души Каиен догадывался, что выступает «пешкой» в несовсем чистой игре аристократов и своей сестры, но... Он доверял Акане. Тем более, даже если она и преследовала какие-то тайные цели, Акане действительно пыталась остановить войну.
Еще было подозрение, что в ходе этой «игры» могут пострадать Кураны. Юуки была ему как родная дочь, Канаме — тоже не чужой.... Кросс просто не мог иначе относиться к детям Джури.
Но сейчас не время для личных привязанностей.
«Тени».
Жестокие «произволы теней», которые искарежили сотни судеб,и вампиров, и охотников.
«Тени»...Вампиры-прислужники, древние и могущественные, верно служащие своему хозяину. Есть среди «теней» замка последователи таинственных Ханадаги, есть слуги Куранов, охраняющие соратников своих повелителей.
Но в последние годы ни Кураны, ни Ханадаги не следили за своими «тенями». И «тени» стали сами вершить свой суд.
Или кто-то руководил ими из еще более темной тени?..
Так или иначе, «тени» напали более двадцати лет назад на кланы Кросс, Шаори... Подстроили ужасную гибель старших Кирию, терроризировали общество вампиров, использовали Гильдию, вели свою странную игру... Древнюю, жестокую, как и они самые. И столь же бесмысленную.
В замок Каиен и Мака пришли от лица Коллегии охотников и Ассамблеи, как стали называть себя аристократы-пацифисты, с просьбой к -Ханадги «приструнить» своих охранников.
Но такое впечатление, что здесь вообще нет никого.
-Кросс-сан, - снова позвала его Мака. - Как будет «память» на старом наречии охотников?
Когда-то давно знание этого старого языка ему очень надежно забили в голову, и Каиен, не задумываясь, ответил:
-Анденкен. А что?
Мака не успела ответить.

По залу словно пронесся ураган, принесший с собой звуки тысячи шепотов. Взметнулась пыль, зависла и закружилась в воздухе, превращаясь в призрачные серебристые силуэты. С разных сторон послышались вздохи и шаги босых ног. Но никого по-прежнему не было видно. Хотя...
На толстом слое пыли стали появляться следы. И шепоты стали более ясными, уже не напоминая шелест листвы.
-Мы слышали, слышали... Неужели... Двадцать пять тысячелетий, но истинное имя Империи еще живет в этом мире... И сын Императора все-таки пришел, чтобы возродить нашу великую Империю Анденкен! Человеческий сын...
Из тьмы стали появляться фигурвы. Каиен завороженно, не в силах пошевелиться, смотрел на этих пришельцев из позабытых миром времен. Босоногие женщины с звенящими браслетами на щиколотках и запястьях в тонких открытых одеяних древнего юга. Мужчины в расшитых золотом остроносых туфлях и воздушных светлых одеяниях с широкими поясами. Руки и тех, и других были унизаны многочисленными перстнями и браслетами. Пришельцы двигались легко, грациозно и бесшумно, словно призраки. Этот образ завершали пергаментно-белая кожа, черные глаза и густые кудрявые волосы, серебристо-седые с редкими черными прядами. Словно их заперли в этом темном склепе, и все краски жизни покинули эти тела.
Они остановились чуть поодаль, в окружении витающих в воздухе серебристых призраков. Они кривили свои синеватые чувственные губы, переговаривались между собой, а черные глаза искоса поглядывали на незваных гостей.
-Эта девочка... - расслышал Кросс глубокий голос одной из женщин. Словно получив приказ, остальные вампиры перевели взгляды на испуганную Маку и шагнули вперед. Кросс напрягся, готовый отразить нападение.
Но атак была похожа на песчанную бурю.
Молниеносная, неожиданная, неуязвимая. Вампиры словно превратились в сплошной поток серебристого песка, растащившего Каиена и его спутницу в разные стороны. Песок не давал двигаться, но крик Маки не смог заглушить.
А потом тьма сомкнулась над Каиеном...
* * *
Дрожащей рукой Юуки отбросила с себя теплое одеяло и попыталась отдышаться. Кошмар, мучивший ее всю ночь, под конец стал совершенно невыносимым, якрми и реальным. По-настоящему пугающим: запах крови, вой волков, хрустящий песок под ногами и прикосновения ледяных пальцев к обнаженной коже.
Впрочем, «ледяные прикосновения» легко объяснялись почему-то открывшимся окном, в которое задувал обжигающий ветер. Начиная привыкать к холоду, Юуки подошла к окну, чтобы закрыть его, но замерла, едва рука коснулась холодного металлического шпингалета.
К лесу, начинавшемуся недалеко от дома, шел человек в черном плаще на плечах. Ветер трепал его кудри шоколадного цвета и доносил до девушки знакомый запах.
Пораженная страшной догадкой, Юуки, не думая ни о чем другом, легко выпрыгнула из кона и побежала вслед удаляющейся фигуре, пока она не успела скрыться в ночной мгле.
Все тот же ледяной ветер трепал длинные волосы, легкую белую ночную рубашку, обжигал обнаженные босые ноги. Но это не имело значения.
Хотя мужчина просто шел, двигался он все-таки быстрее, чем бегущая Юуки, и вскоре скрылся в лесу. Но девушка и не подумала остановиться...
Она должна была догнать его, во что бы то ни стало.

Лес словно был отдельным миром. Все то же ночное небо над головой с серебристым серпом луны, освещающей путь, но между старыми деревьями не было ничего, кроме тьмы. Душу терзало смутное беспокойство, но Юуки почти не замечала его.
Ветки низких кустарников успели сильно порвать подол белой рубашки, которая, здорово укоротившись и обзаведясь непридусмотренными разрезами, теперь открывала стройыне ноги вампирши выше колен. Даже много выше колен. Коса, заплетенная на ночь, успела расплестись еще до леса, а теперь волосы растрепались окончательно и кое-где даже спутались.
Она уже минут пятнадцать блуждала по темному лесу, пытаясь найти того, за кем бросилась с головой в этот омут...
-Онии-сама, - позвала Юуки. - Канаме-семпай!.. Канаме!!! - она не выдержала и сорвалась на крик.
Вдали раздались какие-то звуки, и Юуки и бросилась в ту сторону. Ее словно вела невидимая путеводная нить. И эта «нить» привела ее на небольшую поляну в кольце старых деревьев.
Над верхушками деревьев на западе виднелась какая-то башня с острым шпилем, словно указывающим на висящий в небе серебристый месяц. Эта башня словно была частью другого, мифического и сказочного мира, но внимание Юуки приковала к себе фигура, в полоборота стоявшая в центре поляны. Девушка подбежала к мужчине, но остановилась в нерешительность в паре метров.
Она поняла, что ошиблась. Это был не Канаме. У этого мужчины были синие глаза. Как у Ридо у воспоминаниях Канаме.
«Но... Это был не Ридо,» - внезапно догадалась Юуки. Понимание того, кто стоит перед ней, заставило ее сердце забиться сильнее.
-Куран-сама, подожди! Почему ты уходишь?..

Он смотрел на нее с печалью, нежностью и удивлением одновременно. Куран и подумать не мог, что она что-нибудь почувствует, что побежит за ним. Что поймет, кто он на самом деле, в конце концов. Хотя... Он сам дал ей достаточно зацепок и времени для того, чтобы догадаться. Разумеется, ведь она пила его кровь и, наверняка, многое видела.
Но когда она успела так сильно измениться?
Она стояла перед ним, не смущаясь. Хотя, казалось бы, одного взгляда мужчины, пристально смотрящего на нее с какой-то странной смесью удивления и восхищения, должно было хватить, чтобы вогнать любую девушку в краску.
Когда-то он думал, что ночной пейзаж этого леса может подойти лишь Чизу, идущей ему навстречу с обнаженным мечом в руке. Но этот пейзаж словно был создан и для новой Юуки, которая принесла в это место какое-то зыбкое, мимолетное, но прекрасное спокойствие.
Куран вдруг как на яву увидел, как Юуки строит из песка, усеявшего землю этого леса, маленькие и хрупки песочные замки, а потом — маленькие городишки. Песок, который она отряхивает со своих тонких рук превращается в белых мотыльков, столь же призрачных, как и это неожиданное видение.
А девушка стояла перед ним, продолжая ждать ответа. В неясном лунном свете ее кожа казалась почти белой с голубоватым отливом. Растрепавшиеся каштановые волосы слегка теребил легкий ветерок. Взгляд больших карих глаз был прямым, в нем не было привычного смущения, которое было свойственно Юуки, смотревшей на Канаме. На щеках не было смущенного румянца, как на лице — смущенного выражения. Сейчас Юуки действительно была похожа на юную Джури — сильную, независимую.
Почему она пошла за ним? Почему задает этот вопрос?
Неужели, она любила не Канаме, а его, Курана? Это бы объясняло ее поведение тогда и сейчас. Она росла среди людей, для нее было, мягко говоря, странным — быть невестой собственного брата. Она пыталась перебороть себя, но в итоге причиняла боль им обоим. А сейчас для нее все было проще. Но не для него.
-Ты ведь все видела.
Она кивнула. Поняла, про что он говорит? Словно подтверждаю догадку Курана, девушка сказала:
-Ты до сих пор любишь ту женщину?
Странно. Он ожидал в ее голосе обиды, недоверия, ревности, но он прозвучал спокойно, нежно, с надеждой...Но не на отрицательный ответ, а на правдивый.
-Да, - грустно улыбнулся Куран.
-Кого бы ты не держал в своих объястьях?
Он не удержался и провел ладонью по ее щеке.
-Кого бы не держал, - согласился он.
Юуки улыбнулась ему в ответ такой же грустной и нежной улыбкой.
-Поэтому ты и уходишь. Но что же делать мне? Я ведь ушла только ради тебя...
-Единственное, о чем я попрошу тебя...Не причиняй боли себе и своему брату. Ее я причинил вам достаточно. Канаме сам найдет свой путь. А ты...Есть рыцарь, который ждет пробуждения своей возлюбленной принцессы, готовый забрать ее из того царства тьмы, где она сейчас живет.
Она прикусила губу и только теперь ненадолго отвела взгляд.
-Тогда, - прошептала она после нескольких секунд молчания, - поцелуй меня. На прощание.
* * *
«-Когда-то все мы получили свои венцы от нашего творца...
Восторженная толпа, до того бесновавшаяся под звуки гитар, затихла, едва началась песня. Их можно понять — голос у певца завораживающий, глубокий и эмоциональный. Пение сопровождается изящными жестами и многозначительными взглядами серых глаз. Кажется, вокалист всматривается в лица каждого зрителя, словно пытается найти кого-то в толпе.
Похоже, я догадываюсь, кого. Но она не придет, Сакуйя. И мне от этого так же грустно, как было бы и тебе, если бы я тебе сказала это. Так что надейся, пой эти песни для нее. А я буду скрывать свои слезы за этими разноцветными масками...
Эйша продолжает терзать гитару, ее бесчисленные рыжие косички мотаются из стороны в сторону, пока она трясет головой в такт барабанам, на которых играет Кай. Толпа беснуется и протягивает руки к сцене. Интересно, они понимают хотя бы частичку того, о чем мы поем и играем?..
Когда я выхожу из тени на сцену, зал буквально взрывается. Успеваю заметить, как усмехается Эйша перед тем, как закружиться в обнимку со своей белой гитарой в подобии вальса.
Под тысячью взглядов я отвешиваю ироничный поклон и, взмахнув рукой, начинаю играть на своей гитаре, которая, в противоположность гитаре Эйше, черного цвета. Пальцы привычно и легко перебирают струны, я уже почти не замечаю толпы.
Сакуйя подходит ко мне, продолжая петь,и кладет руку на плечу. Я, продолжая перебирать струны, склоняю голову к его плечу, а потом, театрально взмахнув рукой и закружившись, отхожу в сторону. Сакуйя разочарованно смотрит мне вслед, как я подхожу к Эйше, остановившейся рядом с ударной установкой.
Но только я вижу беспокойство на его лице.
Неужели он что-то понял?..»

@темы: Немного творчества, Шахматы Чистокровных, Фанфики

---

Шахматы Чистокровных - 13 глава

Ночь 60. Рухнувший Рай Иллюзий

Ночь 60. Рухнувший Рай Иллюзий

На душе было невероятно спокойно. Так спокойно не было уже многие тысячелетия.
Окрыленный этой непривычной невисомостью, он вспоминал свое детство...
* * *
Он был внебрачным сыном Великого Императора. Его мать была простолюдинкой, и ее ребенок не имел ни малейшего шанса быть признанным своим венценосным отцом, у которого было достаточно отпрысков от высокородных наложниц. Пожалуй, это было к лучшему: маленькому бастарду было практически невозможно выжить в обществе восьми принцев и принцесс крови, среди которых уже в столь нежном возрасте велась война за власть.
До шести лет Куран жил с матерью на востоке Империи. Император обеспечил им достойную жизнь. Но его мать умерла от лихорадки, и по приказу правителя шестилетний мальчик был доставлен в сиятельную Столицу.
Блеск позолоченных крыш, пение дивных птиц в садах и мрачные стражники на каждом шагу ужасно угнетали маленького Курана, с каждым часом, проведенным подле отца, мальчик чах на глазах. Как бы не болело сердце Императора, онотпустил сына, позволив жить в одном из дальних владений...

Но оказалось, что в том владении уже живут. В особняке его ждала девочка лет одиннадцати, хотя взгляд изумрудно-зеленых глаз и серьезное выражение лица делали ее несколько старше на вид. У нее были красивые шелковистые черные волосы, нежная белая кожа. Несмотря на окружающую ее роскошь императорской резиденции, она была одета в простое серое платье. Она была умна, добра, но немногословна.
И она тоже была бастардом Великого Императора.
В этом маленьком дворце неожиданно нашедшие друг друга брат и сестра провели восемь лет. Чудный сад успел зарасти и обрести особое очарование, особенно сильно проявляющееся осенью.
В их распоряжении была огромная библиотека, которую они знали наизусть. Но больше всего их интересовало кузнечное дело и небольшая кузница на заднем дворе.
Когда Курану исполнилось пятнадцать лет, Император приказал им вернуться в столицу. Он хотел хорошо устроить своих детей, раз не мог сделать своими наследниками.
Если бы Чизу пожелала, она могла бы выйти замуж за самого красивого и богатого аристократа Империи. Если бы пожелала, она бы могла жить как самая настоящая царица. Но она пожелала учиться кузнечному делу. Император не смог ей отказать, и вскоре Чизу уехала на север.
Куран же остался в столице и стал пажом. Для придворных он был сыном погибшего соратника Императора. Юный мальчик с кудрями шоколадного цвета и огромными синими глазами приводил в умиленное восхищение всех придворных.
Увы, у некоторых юный и прекрасный паж вызвал скорее «гастрономический» интерес.
Император не имел возможности следить за своим сыном, а Куран не имел никакого представления о развратности и распущенности императорского двора. Похотливые женщины и не менее похотливые мужчины, их ужасные и жестокие игры, а так же отравленные кинжалы в широких рукавах традиционных южных одеяний.
Было чудом уже то, что он был еще жив.
Прошло, наверное, еще года четыре. Куран очень сильно изменился, хотя годы пролетели незаметно. Если четыре года назад он был невинным ребенком в самом сердце порока, то сейчас он сам был воплощением порока, который так сильно пресытился, что в Куране снова появилось что-то невинное.
Те, кто совсем недавно низверг его в адскую бездну, теперь сами до сладострастной дрожи боялся заглянуть в его дьявольские глаза.
Теперь он был не пажом, а «пашой» - так на юго-восточный манер теперь называли высокородных воинов, в мирное время живущих при дворе. Он достаточно хорошо владел мечом, но при дворе был больше известен по другим «подвигам».
Но по сравнению с другими детьми Императора, он действительно был благородным рыцарем добрым и сострадающим сердцем. Хотя законнорожденных детей Императора называли «Ханадаги». Игра слов: «дети императора» и «пресмыкающиеся шакалы».
Матери Ханадаги, бесчисленные высокородные наложницы из императорского гарема, не выходили за пределы «женского дворца» и не имели права участвовать в воспитании детей.
Несмотря на уже почтенный возраст — пятьдесят лет — Имератора, у него до сих пор рожадлись дети. Младшие принцы и принцессы надрывались в колыбелях, расшитых золотом, заставляя многочисленных нянек сходить с ума, а старшие принцессы зазывали Курана в свои постели, хотя некоторые из них даже догадывались, что это их брат.
От запаха многочисленных сладких деликатесов, благовоний и многозначительных взглядов придворных болела голова. Хотелось вырваться за пределы дворцовой ограды и вдохнуть полной грудью ненавязчивый аромат диких трав после грозы, почувствовать кожей сначала жар от кузницы, а потом — холод морозной северной ночи. Единственное, что удерживало Курана в Столице — Император. Все же, пусть он его практически не знал, он его очень любил.
И ему ничего не оставалось, как проводить все время вместе с презренными Ханадаги.

Однажды вечером он случайно услышал разговор двух принцесс. Они говорили о том, что во дворец приехала странная женщина. Что одета она в штаны и мужскую рубаху, что было еще половиной беды — на севере, по слухам, жили воинственные царицы, носящие мужскую одежду. Но то — царицы, чьи одежды все равно были изукрашены золотым шитьем и бесчисленным самоцветами. А эта женщина была одета в серое сукно, как распоследний крестьянин. А волосы — виданное ли дело! - заплетены в косу.
Принцессы продолжали говорить, что хорошо бы проучить несчастную, посмевшую явиться в императорский дворец в столь непотребном виде. Куран, было, собрался уйти, но тут одна из женщин сказала: «Ты даже не представляешь, как я хочу выцарапать ей эти ужасные зеленые глаза!»
Куран бросился вслед Ханадаги и вместе с ними вышел в один из многочисленных внутренних садов. Он успел к началу «представления»: посреди сада стояла фигура в темно-сером плаще, а вокруг стояли разряженные Ханадиги — мужчины, сжимающие рукояти золотых кинжалов, женщины, насмешливо взирающие на невзрачную фигуру.
Один из принцев подошел к ней и сдернул капюшон с лица. В тусклом свете, льющемся из окон, стали видные черные волосы, заплетенные в слегка растрепавшуюся косу, молочно-белая кожа, в вечернем свете слегка отливающая синим, бледно-розовые губы, резковатый профиль, изогнутые тонкие черные брови, холодно взирающие на происходящее изумрудно-зеленые глаза. Сердце Курана забилось сильнее.
-Фу, какая она страшная! - сморщила носик одна из принцесс. - Понятно, почему она рядится в этот балахон!
Женщины обидно рассмеялись, зазвенели браслеты на их руках.
-А по-моему, она ничего, - задумчиво, слегка нараспев произнес один из принцев, подходя к Чизу. - Во всяком случае, для этого сгодится.
И он резко рванул шнуровку на рубашке. А в следующее мгновение он, сдавленно захрипев, рухнул к ногам зеленоглазой женщины. Ханадаги потрясенно смотрели, как женщина хладнокровно вытерла окровавленный клинок о шелка одежды убитого принца.

Да, именно Чизу первой встала на путь убийства.

-Ты... - прорычал один из его братьев. Дальше ему слов не хватило, и, выхватив саблю из-за пояса, они кинулся на Чизу.
Однако Куран оказался быстрее. Что-то придало ему скорости и силы. Он схватил принца за воротника и отбросил, как котенка, в сторону.
Снова секунды потрясенной тишины. За это время Куран успевает прийти в себя и ледяным тоном произносит:
-Только попробуйте приблизиться к моей сестре.
Прежде, чем Ханадаги успели опомниться, он взял Чизу за руку и повел к Императору.

Встречающиеся им на пути слуги не смели ничего сказать, хотя в их глазах читался страх, когда они видели в руках зеленоглазой красавицы окровавленный меч, но стоило им взглянуть в глаза Курана, и они буквально исчезали с его пути.
Император был рада видеть свою дочь. Он едва не заплакал, увидев ее на пороге, и ни слова не сказал о мече. Чизу рассказывала, как она жила все эти годы, рассказала, сколь многому научилась — не только в кузнечном деле, но и в военном. Она сказал, что некий капитан предлагал ей присоединиться к его отряду наемников...
Впервые на памяти Курана она рассказывала так много, а на ее губах играла улыбка. Она даже позволила брату, который не мог без содрогания смотреть на это воронье гнездо, расплести косу и причесать свои волосы.
Чизу хотели приготовить роскошные покои, но она отказалась, сказав, что не любит роскошь и огромные пустые комнаты с благовониями. Тогда Куран отвел ее в свои покои, в которых все было намного проще, чем в остальном дворце.
Чизу почти сразу заснула, буквально рухнув на низкую кровать. Во сне ее лицо казалось по-детски невинным и беззащитным. Но Куран прекрасно понимал, что так будет, пока на мир снова не взглянут ее холодные зеленые глаза. И все же, он очень любил свою старшую сестру.
С этими словами он лег на диване в гостиной и заснул. Ему снилась кузница, бескрайние поля, многовековой лес с песчанными дорогами, разбитое зеркало перед дверьми с перевернутым гербом отца-Императора. Потом — дом, в котором он жил с матерью.
В дверь вошла его мать, такая, какой она была перед своей смертью. У нее были заплаканные красные глаза, и Куран сразу же бросился к ней, спрашивая, что случилось. Но вместо ответа она лишь шептала: «Пожалуйста, не приближайся к этой ведьме! Пожалуйста...»
И тут она вспыхнула, как спичка. А Куран закричал.

-Куран... Куран!
Тяжело дышал, он открыл глаза и увидел сестру. В ее зеленых глазах читалось беспокойство, а нежные белые руки крепко держали его за плечи.
-Ты в порядке? - обеспокоенно прошептала она. Прикусив губу, чтобы не заплакать от воспоминаний о матери, Куран кивнул. Он не хотел, чтобы сестра считала его слабым. Но вместо этого по его щеке стекла слеза, и он обнял сестру, плача уже по-настоящему. Грустно улыбаясь, Чизу гладила его по волосам и что-то шептала, прося успокоиться.
Куран поднял на нее глаза. Он неожиданно понял, как красива Чизу. Тонкие дуги черных бровей, длинные ресницы, молочно-белая кожа, резкоочерченные розовые губы. Наверное,именно такие губы менестрели сравнивают с лепестками роз, пронеслось в голове принца-бастарда.
Куран нерешительно коснулся кончиками пальцев лица Чизу. Вздрогнув, та неподвижно замерла. Синие глаза смотрели в зеленые.
Сложно сказать, долго ли это продолжалось. Время словно перестало существовать. Они просто смотрели друг другу в глаза.
Вздохнув и отведя взгляд, Куран прижал сестру к своей груди.
-Я люблю тебя, - прошептал он.
-Я тоже тебя люблю, - Чизу зарылась лицом в его кудри.
Сложно было представить, что ждет их в будущем.

Ханадаги не стерпели оскорбления, и Чизу пришлось уехать. Вместе с ней отправился и Куран. Чтобы отъезд паши не выглядел странным, Император «приказал» им отправиться на южный фронт, где вовсю шла война.

Повозку для дальних путешествий нгазывали по-разному. Суть от этого не менялась. Она тряслась и подпрыгивала на ухабах, внутри было слишком душно, снаружи — слишком пыльно, а сверху безжалостно пекло южное солнце.
Чизу и Куран сидели на одной скамейке, стараясь не обращать внимания на неудобства. Голова женщины лежала на плече брата, они держались за руки. Чизу бездумно смотрела в потолок, а Куран...
Мысли Курана удивляли его самого.
Он думал о том, что Чизу, по сути, такая же женщина, как и его многочисленные любовницы. Но она была не такой. От нее исходил какой-то неясный, но прекрасный чистый свет. Холодность и равнодушие было лишь телесной оболочкой, а ее душа была прекрасна. Взор ее зеленых глаз всегда был ясен, как чистый изумруд. Взгляды же других женщин были поддернуты ужасной, мертвой пеленой. В этой жизни у них было все, а за душой — ни гроша.
-Почему ты не поехал тогда со мной? - вдруг спросила Чизу.
-Не знаю... Я думал, ты не захочешь... - растерянно ответил Куран.
Его сестра тихо рассмеялась.
-Глупенький. Но я должна была сама позвать тебя... Мне очень жаль, - ее голос прозвучал непривычно печально. В нем звучало понимание. Понимание того, как жизнь во дворце сказалась на Куране, какие нравы окружали его каждый день. Он невольно смутился и отвел взгляд.
Но успел увидеть, как в глазах Чизу скользнуло что-то непонятное. Ирония и... озадаченность?..
* * *
Война на юге шла вовсю. Куран, впервые попавший на настоящую войну, был поражен. Палатки с ранеными, палатки здоровых воинов, палатки главнокомандующих... В воздух витала пыль, поднимаемая тысячью людей и сотнями коней, в воздухе витале крики приказов, у лазаретов — крики раненых.
Курана поразило, как много женщин было в лагере. Это были не воины, это были обыкновенные женщины из близлежащих селений или жены воинов, приехавшие за мужьями. Они заботились обо всем лагере: они стирали, они готовили, они лечили раненых. Куран, считавший себя храбрецом, с содроганием смотрел на женщин,работающих в лазарете — он поражался их выдержке там, где стонали и кричали от боли матерые воины. Он поражался тому, как хладнокровно они смотрят на кровь, перевязывают гниющие раны, ампутируют конечности, которые невозможно уже сохранить.
Он неожиданно понял, что война — это не военачальники в золоченых доспехах на породистых скакунах, гордые и прекрасные. И это не только простые, рядовые солдаты. Это и женщины,простые,слабые женщины, без которых не выстояло бы ни одно войско.
Столь же неожиданно Куран увидел с другой стороны и свою сестру — не воина, хладнокровно убившую принца Ханадаги за нанесенное ей оскорбление, но простую женщину.
Чизу не рвалась в бой, не рвалась к кузнице, не рвалась в палатки, где военачальники обсуждали их действия. Одним твердым словом она прекращала беспорядки среди отчаявшихся солдат. Наравне с другими женщинами она стирала, готовила, перевязывала раненых. В ней было той ледяной жестокости, которым она буквально дышала в императорском дворце. Теперь во взгляде Чизу читалось искренное сострадание.
Она была живой, не бездушной куклой или хладнокровным демоном.
Она идеально вписывалась в жизнь военного лагеря,была своей среди простых воинов и их жен.
От него ждали другого. Он был «пашой», он должен был быть стратегом, помочь составить план, который приведет к победе.
Он часами сидел в одиночестве над картой боевых действий и пытался понять, как войска должны поступить, чтобы все было правильно. А потом приходила Чизу, садилась рядом, заглядывала через его плечо и легко решала эту задачку.
Пораженные ее способностями стратега, военачальники стали приглашать Чизу на военные советы вместе с братом. Слушая биспуты сестры с военачальниками отца, Куран стал понимать, в чем заключается дело. И неожиданно понял, что ничего не знает о мире,проведя всю свою жизнь сначала с матерью в деревне,потом — с сестрой в старом особняке, а последние годы - в золоченой клетке дворца.
Он стал безмолвной тенью сестры. Вместе с Чизу он помогал в лазарете, работал в кузнице. В этом абсолютном безмолвии сестра учила его всему,что она знала. И слова им не требовались.
Куран и Чизу всегда были вместе. Они выдвигали планы ведения боев и сами участвовали в них, выступая против врага в первых рядах.
Спустя год после их появления на фронте, войска Империи продвинулись далеко на юг. Посмотреть на удачливых полководцев приезжали вельможи из Столицы, даже сам Император однажды приехал со свитой, хотя его возраст уже с трудом позволял такие тяжелые и далекие путешествия.
Слава Чизу и Курана предшествовала им, словно крылатая богиня победы, летящая перед их войсками. Ни один город, ни одна самая крепкая и величественная крепость, ничто не могло перед ними устоять.
Великие воины великой Империи.
Даже Ханадаги признавали в них сильнейших и преклонялись перед ними.
Однако,ничто не вечно. Императору было уже немало лет, и однажды он ослабел настолько, что с трудом мог передвигаться. А незадолго до этого войска Империи, возглавляемые Чизу и Кураном, начали осаду города южного города со странным и непривычным для имперцев названием — Генсу Ракуэн. И, как назло, впервые за многие месяцы армию Империи ждал достойный отпор. Неожиданно достойный отпор — осада продолжалась несколько месяцев, не принося никаких результатов. Военачальники не знали, что предпринять — осажденный город словно не замечал собравшегося вокруг вражеского войска. За высокой городской стеной, которую никак не удавалось пробить, даже не было видно улиц самого города, хотя часто воины Империи слышались звуки музыки и смеха, словно жители города что-то праздновали. Неожиданная и необъяснимая стойкость города повергала Чизу и Курана в отчаяние. Ужасному настрою способствовали и новости из столицы — Императору становилось все хуже и хуже. Боясь, что могут больше не увидеть отца, брат и сестра решились оставить войска под командованием своих заместителей и отправились в столицу.
Все оказалось хуже, чем твердила молва. Было видно, что дух удерживается в теле Императора, изможденного болезнью, лишь чудом. Когда он просил Чизу и Курана не дать Ханадаги развалить Империю после его смерти, его голос, искаженный болью, звучал очень тихо, едва различимо из-за хрипов,раздававшихся где-то внутри его старого тела.

Вскоре Император умер.

Куран и Чизу поклялись, что в память об отце покорят осажденный город, чего бы им этого не стоило. Дело сдвинулось с мертвой точки, но ненамного. Войска Империи добились лишь того, что смогли пробить брешь в стене. Но за ней оказалась еще одна стена. Все началось сначала. С той только разницей, что теперь воины осажденного города совершали вылазки и нападали на имперцев. Чизу с головой бросалась в самый центр битв, Куран, по началу,тоже. Но все было безрезультатно. За месяц они потеряли слишком много бойцов, а в стане противника не было ни бреши. И Куранбуквально тонул в отчаянии и бессильной ярости, с каждым часом все сильнее и сильнее погружаясь в губительную пучину. Но ему она таковой не казалась — голоса из темноты звали его, встревоженно интересовались, почему он так печален, и предлагали помощь. Он словно наяву чувствовал ту силу, что ему предлагали. И он принялее, желая исполнить последнюю клятву, данную отцу.
Ощущение безграничных силы и свободы, ощущение мощных крыльев за спиной. Легкость, позволяющая летать, безграничная сила, невероятная скорость и другие чудесные дары, еще не до конца изученные. Смертоносная грация больной хищной кошки. А еще Куран чувтвовал,что может поделиться с людьми этой силой.
Идеальное войско, с бессмертными и могучими воинами, стоящее на страже Империи и ревностно оберегающее ее спокойствие. Войско, не знающее поражений. Вот, что было нужно Курану.

Генсу Ракуэн пал под напором новых войск Курана, вмешавшихся в последний момент, когда противники едва не смели отряды Чизу.
Молниеносные победы на юге последовали одна за другой, словно Генсу Ракуэн был последней преградой для Имперских войск. Чизу пропадала в боях, ее никто не удерживал на меесте. Курану же приходилось принимать местных правителей, желавших по-мирному присоединиться к Великой Империи. А потом новости о победах достигли столицы, и Ханадаги приказали своему полководцу вернуться в Столицу, дабы люди могли воздать необходимые почести своему полководцу-победителю.
Льстивые и безнравственные, забыв обо всем, дети погибшнего Императора одаривали Курана золотом и почестями, лаской и преклонением, надеясь, что он поделится с ними бессмертием и чудесной силой, как и со своим войском.
Куран,зная об их лживости и тщеславии, лишь усмехался и подливал им в бокалы и кубки свою кровь, уверяя, что именно она является чудодейственным эликсиром, дарующим подобную власть. Ханадаги млели от восторга, обретая нечеловеческую силу, и жаждали еще большего, не чувствуя, как разрушаются их тела и разумы.
А потом в Столицу вернулась Чизу. И это стало началом конца.
В самый разгар одного из пиров она появилась во дворце — все такой же гордый вызов надменным Ханадаги. Она говорила о том, что воины Курана — монстры, без конеца жаждущие крови и убивающие всех без разбора. Она говорила долго, в ее словах звучало отвращение к убийцам, а гневный взгляд зеленых глаз был устремлен не на растерявшихся Ханадаги, а на брата, Курана.
В ту ночь она перестала быть его сестрой и верной соратницей.
Выведенный из себя неожиданным предательством единственного близкого человека, Куран решился на то, чего не хотел делать сначала — он превратил Ханадаги в себе подобных, но взял с них клятву бесприкословного подчинениям. Знаком нерушимости договора стала печать, начертанная кровью Курана на телах детей Императора. Ее узор в точности повторял императорский герб,лишь перевернутый, и Ханадаги наконец догадались о происхождении своего полководца. Но это уже было неважно.
Получив бессмертие, многие из Ханадаги окончательно сошли с ума, мучимая бесконечной жаждой крови. Чтобы не дать невинным людям погибнуть из-за этих выродков, Куран был вынужден сослать Ханадаги далеко на север, где в укрытом он от всего мира горном ущелье стояла древняя крепость. Некогда она принадлежала могущественным повелителям севера, которым были подвластны дикие ветра, и котоыре умели превращаться взверей. Но люди давно покинули те места, а единственные наследники древнего рода повелителей севера были отданы Курану в услужение за сохранение их жизни их родной матерью, последней царцией Севера.Потомки древнего народа, чьи имена незатейливо переводились на имперский язык как Он и Она, верой и правдой служили своему господину. Однажды они чуть не погибли в бою, и, не в силах нарушить данное их матери обещание, Куран сначала искал и нанимал лучших целителей, а потом поделился с близнецами огромной частью своей силы. «Благословленеи» получили и те двое целителей, которые смогли удержать жизнь в телах близнецов, пока Куран не обратил их. И древний замок в горах стал окончательно принадлежать полководцу.
Но Ханадаги не собирались оставаться в замке и вести жить затворников. Они пытались покинуть его, нарушив клятву. Но печать не дремала и наказал ослушников: большая часть Ханадиг уснула магическим сном, и разбудить их теперь могло лишь произнесенное вслух имя человеческим потомком Императра.
Покидая север, Куран оставил там своих самых верных воинов, которые должны были следить за вечным покоем замка в ущелье.
Вскоре он снова встретил Чизу. Объясниться с ней не удалось: она твердо решила, что пьющий кровь ради своей жизни монстр не имеет права жить. И Чизу подняла на него свой меч — Солнце Полуночи, - который несколько лет назад выковал для нее сам Куран.
Поднять в ответ свой меч, выкованный сестрой — Богиню Войны, Куран не смог.
Ради того, чтобы его не стало, Чизу сама обрекла себя на существование подобным существом.
Но уничтожить его дух ей не удалсь. Он продолжил существовать. Видел, как из пески и их крови появились первые чистокровные и аристократы. Видел, как остатки его армии разбрелись по свету, бездумно убивая ради пропитания. Видел, как верные близнецы вывезли из горящей столицы саркофаг с телом отца-Императора. Видел, как пала великая Империя, которая должна была стать бессмертной, и все ее сады, дворцы и храмы занесло суровыми песками, донесенным сюда западными ветрами. Песками, которые еще совсем недавно были вампирами, его верными слугами....
* * *
Бесшумной тенью Элль оказалась у наполненной кровью чаши и молниеносным движением сорвала со своих плеч черный плащ, укрывая фигуру, поднявшуюся из «купели».
Крови стекла по телу, словно смываемая невидимым дождем. Вскоре вместо пугающего багрового фантома на каменные плиты пола ступил высокий красивый мужчина, неспешно застегивающий плаз, надетый прямо на голое тело. Чарующая красота присутствовала в каждой клеточке его тела : в грациозных движениях, в белоснежной коже, в обманчиво мягких и при этом волевых чертах лица, в чувственных губах, похожих на лепестки багряной розы, в шелковистых волнистых волосах насыщенного темно-каштанового цвета.... И в невыносим глубоких, как горные озера, темно-синих глазах.
Если бы не белоснежная кожа и синие глаза, можно было бы подумать, что на землю ступило прекрасное, вечно юное божество далеких южных земель, где под палящим солнцем, среди бескрайних песков от оазиса к оазису идут караваны бедуинов, испытывая то страшные муки, но неземное блаженство, которые одновременно обещали глаза и губы этого молодого мужчины.
Пришелец отошел от чаши, кровь из которой с шипением начала испаряться, и, нагнувшись, бережно поднял на руки бессознательное тело Канаме Курана. Багряные губы коснулись гладкого лба юноши, и мужчина проешптал:
-Спасибо тебе за все. Береги свою сестру и будь счастлив.

...очень давно, в погоне за Земным Раем, он забыл обо всем. И с таким трудом найденная земля обетованная вдруг оказалась Раем Иллюзий, рассыпавшись миллионами осколков в руках великих полководцев...

Элль подхватила тело Канаме, когда пришелец исчез, буквально растворившись в воздухе, и понесла принца наверх.
А в подземной галерее остались лишь чаша, на чьих каменных лепестках еще оставались капли крови, горстка праха — все, что осталось от доблестной Сейрен,до самой смерти остававшейся верной своему принцу, и легкий ветерок с призрачным, едва ощутимым, но от этого не менее навязчивым запахом южных благовоний и крови.

Ветерок, непонятно откуда взявшийся в самом сердце замка Кросс, заставил отвлечься от изучения древних летописей Сару Сирабуки.

Заставил в гневе ударить со всей силой чистокровного по стене Ридо Курана дразнящий аромат хорошо знакомых благовоний.

С отвращением поморщилась в старом саду Шизука Хио, до которой ветр донес запас крови.

С бессильной яростью стал нажимать на курок Зеро Кирию, стоявший в тире и почуявший запах ненавистного чистокровного.

Глубоко вздохнула и с закрытыми глазами откинулась в глубокое кресло Акане Кросс, когда перед ее глазами промелькнули сотни образов из далекого прошлого.

Обеспокоенно заныло сердце Каиена Кросса, в компании с юной вампиршей Макой вошедшего в древний замок в позабытом всеми горном ущелье.

Отвели взгляды аристократы Первого Совета, когда в руках Кайи Аидоу брызнул осколками и вином граненный хрустальный фужер.

Проснулась в холодном поту под леденящий душу вой волков в лесу Юуки Куран.

Переглянулись Сенри Шики и Рима Тойяя, только что вернувшиеся в особняк Айи.

-Ничего не бойся, - прошептали губы Ичиру Кирию, стоявшего у зеркала, откуда ему ободряюще, но все же грустно улыбалась зеленоглазая женщина.

В кабинете, куда его принесла Элль, лежал на диване Канаме Куран.
-Это будет последняя партия, - пробормотал он во сне.

@темы: Немного творчества, Шахматы Чистокровных, Фанфики